Книга Коллекционер желаний - Надежда и Николай Зорины

– Ну вот, Садовая. – Таксист кивнул на гастроном, мимо которого они проезжали. – Куда теперь?

Катя назвала адрес.

– Последний рейс, и домой. Кончился мой рабочий день. Приеду сейчас домой и к жене под теплый бок и спать, спать.

Они въехали во двор.

– Который подъезд?

– Второй.

Таксист остановился у самой подъездной скамейки под фонарем, на том месте, где позавчера стоял «Мерседес» Михаила. Фонарь горел и сейчас почему-то, совершенно не нужный, забытый.

– Вы не могли бы меня подождать? Я деньги забыла.

Таксист хмуро на нее посмотрел и ничего не ответил.

– А в залог я оставлю дубленку.

– Ладно, только быстро.

Катя сняла дубленку, положила ее на сиденье и поднялась в квартиру за деньгами.

В двери торчала записка. Сразу же чего-то испугавшись, она развернула ее и прямо на лестничной площадке стала читать: «Срочно позвони. Игорь».

Слава богу, с ним ничего не случилось! Он дома и беспокоится. И наверное, уже что-то знает, раз оставил записку здесь.

Совершенно забыв про таксиста, Катя влетела в квартиру и бросилась к телефону.

Гаврилов взял трубку сразу, как будто сидел рядом и ждал звонка.

– Игорь?

– Да. Это Катя? Куда ты пропала? С тобой все в порядке? Я звонил все утро, думал, может, что с телефоном. Заехал к тебе…

– Со мной все в порядке. Вадим… его вчера…

– Знаю. Нам нужно срочно встретиться. Будь дома, никуда не уходи. Я сейчас приеду.

– Я не знаю… – Катя судорожно соображала, что безопаснее: сидеть в своей квартире или бродить по улицам? – Видишь ли, тут… Честно говоря, я боюсь оставаться дома. Может, лучше я к тебе приеду.

– Это долго…

– У меня такси у подъезда. Я даже еще не расплатилась, – вспомнила она вдруг.

– Ну хорошо. Я тебя встречу. У дома. Давай, жду. Не пропадай больше.

Катя повесила трубку и на секунду задумалась. Хорошо бы переодеться. В снегу она так вымокла, сухой нитки не осталось. Но, с другой стороны, таксист и так уже ее заждался. Наверное, думает, что она его обманула, деньги зажала. Хотя дубленка, оставленная в залог…

Немного поколебавшись, Катя все же решила переодеться.

На всякий случай она взяла с собой все деньги, какие у нее были, собрала в сумку немного вещей. Где сегодня ей придется ночевать, неизвестно, но уж точно не дома.

…Таксист сначала наотрез отказался везти ее по новому адресу. Ругался, кричал, что и так всю ночь возил всякую пьянь, что он тоже человек и имеет право на нормальный отдых. Но в конце концов Кате удалось его уломать, пообещав двойную оплату.

Всю дорогу он хмурился и молчал. Но это было даже на руку. Поддерживать разговор она сейчас все равно была не в состоянии.

Гаврилов уже ждал ее у подъезда. Катя расплатилась с таксистом, накинула дубленку и, подхватив сумку, вышла из машины.

– Привет, Игорь! С Новым годом!

– С Новым годом! Не очень-то он весело начинается. – Гаврилов улыбнулся Кате и взял у нее из рук сумку. – Что у тебя произошло? Куда это ты с утра пораньше укатила?

– Не с утра, с ночи. Можно сказать, что меня выкрали, а я сбежала.

– Выкрали? Ты серьезно? – Игорь остановился и озабоченно на нее посмотрел.

– Но дело не в этом. Тут такое! Знаешь, – она наклонилась к Гаврилову и шепотом сказала: – Миша-то жив.

– Что? Как жив? Не может быть! Я же… Как же тогда…

– Долго рассказывать, да и здесь неудобно. Пойдем к тебе.

– Да, конечно, ты права. Здесь, в подъезде… Но ты ничего не путаешь? Может, тебе показалось?

– Ничего не показалось. Я же с ним разговаривала. Всю ночь. И…

– Ладно, пойдем скорее, расскажешь.

Они поднялись на пятый этаж. Игорь позвонил в дверь своей квартиры.

– Как, ты разве не один? – Катя занервничала и отпрянула от двери. – Я думала… Может быть, тогда лучше здесь поговорить?

– Нет, не лучше. Да ты не бойся. – Он обнял ее за плечи свободной рукой. – Это Володька.

– А-а.

– Он в курсе всего. Да не бойся, не бойся, – повторил Гаврилов. – Володька – нормальный мужик. И без него нам не справиться.

Дверь открыл представительный мужчина примерно гавриловского возраста, в костюме и при галстуке. Утром первого января такая официальность в одежде выглядела по меньшей мере странно. Катя совсем растерялась. Но мужчина ей приветливо улыбнулся и заговорил доброжелательным, правда, немного ироничным тоном.

– Вы и есть та самая Катя, из-за которой разгорелся весь сыр-бор? А я Владимир Семенович, можно просто Володя.

И его тон, и его голос, и его манеры невероятно были похожи на Игоревы. Катя присмотрелась к нему внимательно. Да ведь и сам он ужасно похож на Гаврилова, только посолиднее.

– Почти друзья детства. Вернее, с юности. Ты на костюм не смотри, это так. Володька уже с утра ездил по нашему общему делу. – Игорь поставил сумку на тумбочку. – Ну, пойдем в комнату, что тут под порогом торчать? Давай, Катюш, свою шубу, повешу. – Он принял у Кати дубленку. – А разуваться не обязательно, у меня тут бардак такой. Думал перед Новым годом убраться, да как-то… то, се, не получилось.

– Берлога холостяка, – Володя засмеялся.

– Свою бы берлогу вспомнил. Ты, Катюш, по костюмчику его не суди. Это он на работе такой представительный, весь из себя. А посмотрела бы, что у него на кухне творится.

– То же, что и у тебя, – Володя опять засмеялся.

Они прошли в комнату, в самом деле ужасно запущенную. На диване грязным комом лежали футболка и домашне-спортивные штаны Гаврилова, в кресле прикорнул одинокий нечистый носок, разлученный с ним брат-близнец сиротливо ютился под батареей. На столе возвышалась пустая кастрюля с засохшими остатками чего-то когда-то, возможно, съедобного.

– Присаживайся, Катюш, – Гаврилов сгреб одежду с дивана и пихнул ее в шкаф. Затем устроился в кресле напротив Кати, усевшись прямо на одинокий носок, – рассказывай.

– Вадима арестовали, – начала Катя. – Вчера, вскоре после твоего ухода.

– Это я уже знаю. Володя даже разговаривал сегодня с Вадимом.

– Да?! Он видел его? Вы его видели? – повернулась она к Володе. – И как он?

– Ничего, нормально.

– Я имею в виду… На лице и вообще следов нет?

– Каких следов?

– Каких, каких! Как будто вы не знаете, что у вас, в вашем подвале делается.

– А, вот вы о чем. Ничего такого у нас не делается. Обывательские сплетни, – недовольно проворчал он.