Книга Тайны Палм-Бич - Роксана Пулитцер

– Разве не так? – спросила Мег.

– Послушай, – ответил Спенс, и Мег с удивлением ощутила какую-то напряженность в его голосе, – может, мы поговорим о чем-нибудь другом?

Некоторое, время Мег молча смотрела на него.

– Ты был увлечен Эштон, – сказала она наконец. – У тебя был с ней детский роман.

– Ради Бога, Мег! Она снова засмеялась.

– Я не понимаю, почему это тебя так расстраивает? Не беспокойся, я вовсе тебя не ревную. Это очень даже мило.

– В этом нет ничего милого, – резко сказал Спенс, но тут же спохватился. – Не было никакого детского романа. Мы были кузенами, одного возраста, росли в одной и той же противной тюрьме. С одними и теми же противными надзирателями.

Внезапно этот разговор предстал перед Мег в новом свете. Надзиратели – именно так назвал он родителей, рассказывая ей о бесконечных нотациях, в которых указывалось, что им можно и чего нельзя делать, потому что они носят имя Кенделлов и Спенсеров. Мег остановилась на тропинке на полпути к дому. Чего ей беспокоиться? Все безнадежно. Она приговорена к тому, чтобы повторить то, что уже было.

Только она не станет повторять пройденное, упрямо подумала Мег. Потому что она не такая, как ее мать. И Спенс не такой, как ее отец. Он гораздо сильнее. Она снова двинулась по дорожке, подошла к входной двери и решительно дернула за дверное кольцо.

Дворецкий проводил Мег в гостиную для приемов. Приглушенных тонов ковры были тонкими, как положено быть коврам в старинных музеях, голубоватая с позолотой мебель выглядела так, словно была куплена в самом Версале. На стенах висели портреты бледнолицых красавиц и надменного вида мужчин. На почетном месте над камином висел портрет Спенсера лет восьми или девяти, одетого в костюм для верховой езды. Он был белокурым, красивым и невероятно грустным.

Окинув все это быстрым взглядом, Мег увидела сидящую перед разрисованным цветочками камином женщину. Она оказалась меньше, чем Мег ожидала, и одета была довольно безвкусно. Это одновременно и разочаровало, и приободрило Мег. Она пересекла гостиную и протянула руку.

– Весьма любезно с вашей стороны пригласить меня, миссис Кенделл.

Женщина подняла на Мег глаза, и ее губы сложились в презрительную ухмылку.

– Я вовсе не миссис Кенделл, – сказала женщина, словно Мег проявила бог весть какое невежество, допустив подобную оплошность. – Я компаньонка миссис Кенделл. Что касается миссис Кенделл, то она скоро спустится. Вы приехали рано. – Это было уже обвинение.

Мег посмотрела на старинные высокие напольные часы у стены. Она так нервничала и боялась опоздать, что пришла на целых десять минут раньше. Мег почувствовала, как от смущения у, нее заполыхали щеки.

– Вы можете подождать здесь, – сказала женщина. Она не предложила Мег сесть.

Мег осталась стоять в центре сверкающей гостиной для приемов, чувствуя, как в ней закипает гнев. Она не даст себя запутать, тем более какой-то там компаньонке. Мег села на один из двухместных диванов в дальнем конце зала.

Компаньонка повернулась, уставилась на нее и смотрела так долго, что Мег захотелось поежиться или по крайней мере спросить, уж не случилось ли чего-то экстраординарного.

– Спенсер сказал, что вы красивы, – изрекла наконец компаньонка. Ее тон красноречиво говорил, что она уличила Спенсера во лжи.

Мег не ответила.

– Вам далеко до красоты той девушки, с которой он был обручен два года назад. Той, у которой отец граф.

Мег вознесла молитву о том, чтобы ничем себя не выдать. Она не имела понятия, что Спенс был когда-то обручен.

– Ему следовало бы жениться на ней, – проговорила компаньонка.

– Кому следовало бы жениться и на ком? – Хотя голос по причине возраста несколько ослабел, в нем чувствовалась сила.

Мег повернулась туда, откуда донесся голос, и увидела высокую женщину с безупречной осанкой, стоявшую в проходе под аркой.

– Я сказала, – гораздо более робким тоном пояснила компаньонка, – что Спенсеру следовало бы жениться на дочери графа.

Миссис Кенделл фыркнула:

– Если бы я тратила время на сожаления по поводу того, что мой сын должен был сделать, но не сделал, у меня бы ни на что другое времени не оставалось.

Она направилась через зал к Мег. Ее трость с серебряным набалдашником отбивала ритм на античных коврах, однако осанка ее оставалась настолько безукоризненной, что Мег усомнилась, так ли уж нужна ей эта трость.

Миссис Кенделл остановилась в нескольких дюймах от Мег и устремила на нее пристальный взгляд. Мег почувствовала себя в роли животного, чью родословную сейчас проверяют.

– Садитесь, мисс Макдермот, – сказала миссис Кенделл, ибо, сама того не осознавая, Мег встала, когда пожилая женщина вошла в гостиную. Миссис Кенделл указала тростью на диван, на котором до этого сидела Мег, а сама опустилась в ближайшее кресло. – Вы можете сказать Уилсону, чтобы подавали чай. – Миссис Кенделл даже не взглянула на компаньонку, отдавая распоряжение.

Уголком глаза Мег заметила выражение неудовольствия, промелькнувшее на лице компаньонки, которой явно не хотелось ничего упустить из предстоящего разговора.

– Вы можете сюда не возвращаться, – добавила миссис Кенделл, и Мег увидела, что неудовольствие компаньонки перешло в злость.

Мать Спенсера произнесла несколько малозначащих фраз, ожидая, когда выйдут компаньонка и дворецкий, вкативший столик со сверкающим серебряным чайным сервизом в георгианском стиле. Она говорила о погоде, о своем саде, о благотворительных делах, наливая чай и передавая тарелки, демонстрируя длинные аристократические пальцы, которые – увы! – не пощадила старость. Она сказала, что знает от Спенсера о профессии Мег, что ее фотографировали знаменитые Пенн, Эйвдон и Скавулло.

– Им нравились черты моего лица, – сказала миссис Кенделл. Она подняла взгляд на Мег. – У вас тоже хорошие черты лица. Именно такие называют аристократическими, хотя это, разумеется, сущая ерунда. Я видела много аристократов, даже королей и королев, у которых лица бесформенные, как пудинг. Возьмите мою племянницу Эштон. Не то чтобы ее лицо было похоже на пудинг. Оно угловатое. Слишком много углов. Лучшая родословная в мире, а вот в красавицы не вышла. И если взять вас…

Миссис Кенделл замолчала, и Мег осталось гадать, что именно хотела сказать пожилая женщина. Что она, Мег, не может иметь хороших черт лица в силу своего низкого происхождения? Или что ей, миссис Кенделл, все известно об отце Мег?

Мег сидела, вцепившись в чашку и блюдце. Она искренне удивлялась, что они не гремят у нее в руках. Ее буквально трясло. Однако каким-то образом она умудрялась сохранять внешнее спокойствие.

– Вот именно, миссис Кенделл. Куда отнести меня?

Мать Спенсера еще раз внимательно посмотрела на Мег:

– Вы, я вижу, не любите церемоний.