Книга Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину - Олег Туманов

В уме пронеслись, как в фильме, события более чем двадцатилетней продолжительности. Я спускаюсь темной, безлунной ночью по канату с борта эсминца и сжимаюсь от ужаса от летящего в воду винта иллюминатора. Я приплываю на чужой берег. В пустыне пью чай с бедуинами. Утро на британской авиабазе и опасения, что меня все же выдадут советскому посольству. Вечер на территории Западной Германии. «Детектор лжи»… мысленно я мог в этот момент вернуться к пункту отсчета, но мое личностное развитие было бесповоротным. От молодого, наивного, стремящегося к приключениям юноши, нырнувшего в воду Средиземного моря в ноябре 1965-го и вынырнувшего на «Радио Свобода», ничего не осталось.

Но эти размытые воспоминания никуда меня не выводили. Мне нужно было вернуться в реальность. Успел ли я предпринять все необходимое? Не допустил ли ошибки? Я проиграл в уме еще раз сегодняшнее утро, когда в шесть утра позвонил телефон и сообщил мне веселым говором о том, что я нахожусь в опасности. Я действовал спокойно и размеренно, не теряя голову. Я мог поклясться, что меня никто не преследует. Меня неожиданно не взяли теплым в постели и не арестовали. Оставался только один шанс – задержать меня во время перехода из Западного Берлина в Восточный. Это последняя возможность. Что ж, дождемся…

На радиостанции меня хватятся только завтра утром, заметив, что я не явился на работу. Но и это не сразу. У редактора русской службы утром было много дел.

При приземлении в аэропорту Тегель я был абсолютно спокоен. Я понимал, что здесь за моей безопасностью следят наши люди и это придавало уверенности. Ведь утром в разговоре по телефону веселый голос мужчины говорил, что «меня все ждут». Поэтому для побега через Берлин также приняли необходимые меры.

Близился вечер. Поток берлинцев, которые переходили границу, наверное, уже убавился или совсем прекратился. Если появлюсь один в темном тоннеле Фридрихштрассе, на меня могут обратить внимание. Поэтому нужно было провести еще одну ночь в Западном Берлине. Я оформился в небольшой гостинице недалеко от границы, где не спрашивают документов и где девушка не зовет спуститься с ней в бар. Подкрепившись оставшимися «весенними блинчиками», я немного посмотрел телевизор и лег спать, чтобы на следующее утро быть свежим и отдохнувшим, готовым к любым неожиданностям.

25 февраля утром хорошо одетый мужчина с чемоданом, кофром дипломат в левой руке и сумкой через плечо покинул небольшую гостиницу вблизи Фридрихштрассе. На следующем перекрестке он купил букет гвоздики и поехал в сторону станции метро Фридрихштрассе. Он производил впечатление типичного западного немца, направлявшегося в гости к своим бедным родственникам по другую сторону берлинской стены. Он совсем не выделялся из толпы, когда вышел из метро и подошел к точке, где восточно-немецкие офицеры проверяли паспорт. Но непосредственно перед границей между двумя мирами он оторвался от остальных добропорядочных господ и встал перед еле заметной дверью. Он нажал на звонок на двери. Она распахнулась и его моментально втолкнули в помещение за дверью. В мгновение ока дверь захлопнулась.

Да, я ступил через порог, откуда для меня возвращения больше не было. Мои коллеги ждали меня здесь с вчерашнего дня и сердечно обняли.

Как я узнал у них, сотрудники КГБ заметили мое прибытие в аэропорт Тегель. Они видели, как я забрал багаж, оставил кое-что в камере хранения. Они следили за мной вплоть до гостиницы, потеряв затем мой след. Чтобы избавиться от возможного преследования, я обошел вдоль и поперек весь город. Я хотел запутать противников и обеспокоил тем самым собственных людей. Из-за меня они волновались и не спали всю ночь. Возможно, кто-то подумал, что я в последний момент передумал и решил остаться на Западе. Известно, что нелегальному разведчику никогда до конца не доверяют. Короче, я всю ночь великолепно отдыхал, а они не спали.

В числе встречавших меня здесь в подвальном помещении был Женя – офицер, который когда-то заботился о моей сломанной щиколотке. Другие присутствующие уже взволнованно звонили к себе на службу и сообщали о моем прибытии. Мы поднялись на улицу и в светло-голубой «Ладе» и сопровождении двух автомобилей поехали в Карлсхорст.

В маленьком служебном помещении была приготовлена закуска из бутербродов, пива и охлажденной водки. Но никто не решался к нему притронуться, так как все ждали еще кого-то. Люди, которые сопровождали меня в Карлсхорсте, принадлежали к группе укрепления, которая взяла меня под свое шефство еще в аэропорте Тегеля. Никто не задавал никаких вопросов. Только Женя поинтересовался, как сейчас забрать мой оставшийся багаж из камеры хранения. Я передал ему ключи и назвал комбинацию цифр на сейфе. Позже тем же вечером остатки моей прежней жизни – коллекция марок, икона, фотографии и все другое – находились уже в Восточном Берлине.

Наконец появился человек, которого все ждали. Он коротко представился мне Максом и пригласил всех за стол. Женя уехал за моими вещами. Другие также удалились, оставив нас наедине с Максом. Я до сих пор ничего о нем не знаю. Судя по всему, он знал про меня только понаслышке.

После короткого разговора он предложил мне: «Давай поедем к тебе в твой новый дом. Это вилла, которая будет у тебя в полном распоряжении. Через пару дней за тобой приедут твои люди из Москвы».

В «Волге» мы за пару минут доехали в Карлсхорсте к закрытой зоне, где располагалось несколько вилл. Снаружи мой новый дом не производил приятное впечатление, но внутри обстановка была комфортной и уютной – большая гостиная, коридор, кухня, зимний сад и три спальни с ванной на втором этаже. К вилле «прилагалась» радостная и прилежная экономка Галя. Она ждала нас, как и полагалось, богато накрытым столом.

В Советском Союзе в то время развернули кампанию по борьбе с алкоголизмом и, как я позднее узнал, все боялись в рабочее время употреблять водку и вино. Комитет партии был начеку и строго наказывал за эти «нарушения» всех виновных. Но здесь, видимо, царили собственные правила. Борьба с алкоголем обсуждалась за бутылкой «Московской» и служила поводом для шуток.

После того как Женя вернулся с моими чемоданами, гости распрощались, экономка взялась за уборку посуды, а я решил осмотреть виллу, ставшую моим домом на целый месяц. Я сразу нашел себе подходящую «игрушку» – видеомагнитофон «Сони-ВХС» с множеством советских фильмов. Это давало хорошую возможность убить время, одновременно знакомясь с действительностью, о которой я знал так мало.

Так начался период «стагнации» в моей жизни. Утром я пил чашку кофе и проглатывал с любопытством новые газеты. После обеда заходил молодой человек и расспрашивал меня о жизни на Западе. Для этого он специально прибыл из Москвы.

Я полагаю, что он должен был сменить Сергея или знакомился с информацией до начала своей нелегальной работы на Западе. Он знал много о «Радио Свобода» и эмигрантах, но хотел узнать больше и подробно меня расспрашивал. Эти расспросы длились до обеда. Вечером Галя составляла мне компанию у телевизора. Мы смотрели новости из Москвы и потом включали видеомагнитофон. Все это время мне нельзя было покидать дом.

«Стагнация» закончилась приблизительно в середине марта, когда улыбающийся Сергей появился на вилле в сопровождении Макса. Сергей был единственным в моем окружении, кто знал про меня всю правду. Я обрадовался его приходу, так как это знаменовало перемены в моей монотонной жизни. Так и вышло: после сердечного приветствия Сергей поздравил меня с успешным окончанием моей миссии и сказал, что в ближайшие дни я смогу улететь в Москву. Там все шло планомерно, мне подготовлена временная квартира. Мой брат еще не знает о моем возвращении, но у него тоже все в порядке. Сергей к нему заезжал до вылета.