Книга Шах и мат - Георгий Олежанский

Осуждать ее Игорь не собирался. Жизнь Лены — другого формата. И места долгу, слепой надежде в лучшее, верности в ней не находилось.

— И я тебе ни капли не врал, — сказал он, — все именно так.

— Тогда зачем?

С фотографии Игорю улыбалась Наташа.

— Наверное, так надо…

— …пройти с обратной стороны дома! — крикнул почти в ухо боец «Альфы».

Из-за треска автоматной очереди Игорь почти ничего не услышал.

— Что? — переспросил Кириллов.

— Я говорю, что надо обойти этот дом с обратной стороны, — громче повторил «альфовец», показывая рукой направление движения, — через дом «чехи» устроили пулеметное гнездо, вся улица простреливается. И его надо уничтожить. Понял?

Игорь кивнул.

— Хорошо. Я иду первым, ты — за мной. Будешь прикрывать, — скомандовал спецназовец.

Пригнувшись и вскинув автоматы, они направились в сторону дома, откуда бандиты почти беспрерывно обстреливали противника.

* * *

— Амир, рожок! — бросил по-чеченски Загоеву Сулиман, отсоединяя от «калашникова» отстрелянный магазин.

Амир вынул из бокового кармана разгрузки рожок и бросил Гагкаеву.

Не по возрасту молодецким ловким движением Сулиман поймал магазин, в секунду присоединив к автомату, и открыл редкий ответный огонь в полукруг по русским, взявшим дом, в котором они находились, почти не оставив возможности к отступлению.

Амир осторожно выглянул из зиявшего в стене проема и тут же скрылся, а мгновением позже, выбив мелкие осколки из кирпичной кладки, просвистели пули.

В это время в соседнем доме кто-то из бойцов банд-группы крикнул: «Граната!» — и послышались частые шаги, оборвавшиеся прозвучавшим секундой спустя взрывом.

Амир, следуя инстинктам, пригнулся. Со смежной стены на голову упал небольшой пласт штукатурки, дезориентировав его.

— Шакалы! — выругался Сулиман, выпустив из автомата короткую очередь в одного из русских, каким-то образом оказавшегося на центральной дороге села, но всколыхнул лишь дорожную пыль. Русский резво, словно чувствуя приблизившуюся смерть, отполз в сторону, скрывшись за стеной одного из разрушенных домов.

— Дядя, — крикнул Амир, — береги патроны!

— Не учи! — зло огрызнулся Гагкаев, — найди Кхутайбу, пусть возьмет двух моджахедов. В женской части дома нужно разместить пулеметные расчеты, чтобы прикрыли наш отход. Больше мы не продержимся.

Амир согласно кивнул и, пригнувшись, осторожно пробрался в противоположную часть дома.

— Свиньи! — не унимаясь, ругался Сулиман Гагкаев, изредка отстреливаясь короткими очередями — к совету беречь патроны, он все-таки прислушался. — Найди Кхутайбу, Амир.

Верный Гагкаеву телохранитель, как и ожидал Амир, вместе с еще двумя бойцами отстреливаясь от русских в другой части дома.

— Дядя сказал, что необходимо организовать пулеметный расчет, — бросил он по-чеченски, — мы уходим, прикроешь нас.

Кхутайба лишь кивнул.

* * *

Из окруженного и фактически разрушенного дома, принадлежащего самому Сулиману Гагкаеву, велся прицельный ответный огонь, так что на скорое завершение операции надеяться не приходилось. Одного Смирнитский никак не мог взять в толк: каким образом «чехи» узнали о боевом мероприятии, готовившемся чуть ли не в самой Москве со всей тщательностью и секретностью, на какую только были способны органы?

Но было понятно: информация ушла, а вот откуда именно, разбираться придется после всего.

Анатолий Иванович огляделся: бойцы группы заняли позиции; они вели не активный и плотный огонь, как требовала тактика наступления, а жалящий и изнуряющий, заставляя противника стрелять в ответ, расходуя боеприпасы. В сложившейся ситуации время работало в любом случае против засевших в обороне бандитов.

Смирнитский жестом подозвал к себе Балакина, раздававшего редкие указания бойцам.

— Что с нашими? — спросил он.

— Без потерь, Тополь, — ответил Балакин, — только легкий «трехсотый». Помощь оказана. До свадьбы заживет.

Смирнитский удовлетворительно кивнул.

— Товарищ полковник, — отозвался штатный радист, — вас «Гнездо».

— Давай сюда, — недовольно пробурчал Анатолий Иванович, — «Гнездо», «Гнездо»! «Сокол-1» на приеме.

В эфире раздался легкий треск и чей-то голос:

— «Сокол-1»! — Кому принадлежал голос, полковник не узнал. — Это «Гнездо». Доложите обстановку.

Вот уж что-что, а только доклада сейчас и не хватало. Очевидно, не самый дальновидный, но явно считающий себя весьма важным среди всех начальников начальник затребовал доклад.

— Вот черт! — не отжав кнопку рации, громко пробасил Смирнитский.

— Что? — В голосе «начальника» слышалось недовольство.

— Отключи пока этих умников, — обратился Анатолий Иванович к связисту, — и пригнись. Передай по рации, что разворачивается пулеметный расчет. Группе — максимальная осторожность, без героизма. И затребуй уже «жестянку».

Связист, кивнув, принялся исполнять указание Смирнитского:

— Это «Сокол-1». Плотным огнем противника прижаты в укреплении, пулеметные гнезда по следующим координатам…

Смирнитский из укрытия в бинокль изучал позицию противника: небольшое движение в левой части дома, а в правой части, меняя положение, изредка показывалось дуло автомата Гагкаева, и небольшие очереди, выплевывая языки пламени, звучали в ответ на стрельбу группы полковника. Чуть левее, там, где дорога уходила в горы, споткнувшись, грохнулся о землю…

— Кириллов! — злобно и удивленно одновременно крикнул Смирнитский. — Дай гранату, быстро! — обратился он к Балакину.

— Что там? — передавая Ф-1, спросил, не понимая, Лис.

— Задница!

Смирнитский дождался относительного затишья, чека упала, затерявшись в траве, и граната, кувыркаясь в воздухе, полетела в сторону дома, где засели боевики.

В следующую секунду крик одного из бандитов «Граната!» оборвался наполнившим воздух оглушающим звуком взрыва.

Выигранного Смирнитским времени хватило: Игорь Кириллов, отскочив в сторону, спрятался за стеной ближайшего разрушенного дома, когда землю, где он находился мгновение назад, всколыхнула автоматная очередь.

— Я сам его убью, если выживет, — недовольно пробурчал Смирнитский.

Однако на душе отлегло. Парень был в безопасности.

* * *

Илья и Игорь продвигались вперед, прикрывая друг друга на случай появления противника.

Илья выглянул из-за угла дома, который отделял их от пулеметного расчета боевиков.