Книга В краю солнца - Тони Парсонс

— Я люблю ее, Том, — сказал Ник.

— Я знаю.

Мы проталкивались сквозь толпу.

Огромный мужик, бойфренд блондинки, попытался присоединиться к ней и исполнить дуэт. Однако ступеньки были рассчитаны на девятнадцатилетних тайских танцовщиц, а не на пьяных сорокалетних мафиози из восточной Европы. Мужик растянулся на лестнице и прокричал что–то на неизвестном мне языке. Возможно, что–то насчет прекрасного голоса своей подружки.

Наконец мы добрались до двери.

Ник обернулся.

Он просто не мог ничего с собой поделать.

Партия в «Четыре в ряд» закончилась, и Кай стояла теперь у стойки и, перекрикивая шум, обращалась к одному из барменов. Ник оглянулся прежде, чем они достигли мира живых.

— Черное на свадьбе… — пробормотал он. — Ты видел человека в черном на нашей свадьбе?

На другой стороне дороги стоял магазинчик, похожий на стеклянный ящик — одна из тех лавочек, где можно взять напрокат мотоцикл, заказать экскурсию, обменять иностранную валюту на баты, купить билеты на тайский бокс или сдать в стирку белье. Внутри не было никого, кроме малышки в деревянном манеже, которая училась вставать на ноги. Я смотрел на девочку, гадая, где ее родители, и не заметил мотоцикла, пока он чуть нас не переехал.

Я отшатнулся, и мотоцикл промчался мимо. Сбоку у него была люлька с металлической морозильной камерой. Мотоциклист, одетый в школьную форму, затормозил дальше по улице перед одним из массажных салонов, достал из морозилки несколько коробок с мороженым и отдал женщине в обмен на стопку батов.

Когда парнишка чуть меня не сбил, я не заметил светлую прядь у него в волосах. И только когда он распихивал деньги по карманам, я осознал, что полночный мороженщик — не кто иной, как Чатри.

Я отлучился в дом за спальным мешком, а когда вернулся в сарай, Ник пытался закурить очередную сигарету. На этот раз я отобрал у него всю пачку: в сарае стояли канистры с бензином и машинным маслом, не говоря уже о мотоцикле. Ник не возражал. Вечер совершенно его вымотал.

— Я был рад, что ты со мной на свадьбе, — сказал он. — Моя семья не понимала, но я чувствовал, что ты понимаешь. Кай особенная — каждый мужчина думает так о своей невесте, знаю. В ней есть что–то волшебное.

Ник посмотрел на меня, и в ту минуту он не показался мне таким уж пьяным.

— Моя жена совершенно неиспорченная.

— Постарайся заснуть, — ответил я. — Все у вас наладится.

Я действительно верил в то, что говорил. Он продаст еще несколько статей, денег станет больше, и все образуется. Я подошел к двери и подождал, пока он устроится в спальном мешке, прежде чем выключить свет. На это краткое мгновение мне почудилось, будто я его отец, а он мой ребенок. Потом я нажал кнопку выключателя, и стало темно, только снаружи бледно сияли луна и звезды.

— Есть одна фраза, которую мы говорим друг другу, — сонно пробормотал Ник, обращаясь уже к самому себе. — «Чан рак кхун джа дай». Мы все время ее повторяем.

— Я знаю, — ответил я, хотя по–прежнему понятия не имел, что она значит.

Тесс разбудила меня посреди ночи.

— Дым! — сказала она. — Дым!

Я выскочил из постели и принялся натягивать брюки, чувствуя в воздухе густой, едкий дым. Я бросился к двери, а за спиной у меня жена успокаивала проснувшихся детей. Господин и госпожа Ботен уже стояли на веранде своего дома. Рядом с ними, протирая глаза, появился Чатри. Господин Ботен поднял руку и указал в сторону берега:

— Это на пляже.

Далеко внизу изгибался дугой Най — Янг. Посередине пляжа в полной темноте бушевал огонь. Очевидно, пожар начался какое–то время назад, потому что отдельные языки пламени были уже высотой с самые высокие деревья.

В черноте ночи пожар распространял тусклый свет, освещая казуарины и отбрасывая гигантские тени, которые вытягивались и бешено плясали по спящему морю. Густой черный дым поднимался с пляжа, затмевая луну и звезды. Он ел мне глаза.

Я бросился к сараю и распахнул дверь, громко зовя его по имени, хотя и знал, что никого не найду.

30

В жемчужно–сером свете утра жена устроилась позади меня на мотоцикле, и мы поехали на пляж посмотреть на обуглившийся скелет «Длинного бара».

На дороге стояли люди — глазели на черные мокрые развалины, указывали на покореженные металлические табуреты, кучи битого стекла и овальную стойку, похожую на лодку, которую подожгли, затопили, а потом, мокрую и обезображенную, вытащили на поверхность.

Тесс прижалась лицом к моей спине.

— О боже… — проговорила она. — Что же он наделал…

Вскоре люди начали расходиться. Подобные зрелища интересовали их мало. Жители Пхукета не из тех, кто останавливается поглядеть на разбившийся автомобиль: они наблюдают подобные сцены слишком часто. Вид пожарища не произвел на них особого впечатления: совсем недавно они видели еще и не такое. Выгоревшее здание снесут, сравняют с землей, и вскоре от «Длинного бара» останется только смутное воспоминание, а на его месте вырастет что–то новое. И вообще, пора заниматься делами: снаряжать детей в школу, ловить рыбу, предлагать туристам прогулки на слонах, массаж ног, кулинарные курсы и поездки на соседние острова. «Длинный бар» полыхал всю ночь, однако на следующее утро жизнь на белой песчаной полосе Най — Янга продолжалась как ни в чем не бывало. Королевская тайская полиция опечатывала дымящиеся руины, огораживая желтой клейкой лентой участок берега от середины дороги до самого моря.

— Где он? — спросила Тесс. — Где он, Том?

— Не знаю. Ударился в бега?

На дороге стояло пять белых с бордовым пикапов Королевской тайской полиции. «Не многовато ли для пожара в пляжном баре?», — подумал я, но потом заметил, что у ног облаченных в коричневую форму полицейских аккуратно уложены в ряд три мешка для трупов.

Один из копов наклонился и застегнул последний мешок на молнию. Прежде чем она закрылась, я успел увидеть то, что осталось от лица. Покойника я не узнал, зато узнал три взятых напрокат «Харлея», которые по–прежнему стояли на дороге, целые и невредимые.

Коп выпрямился и посмотрел на нас. Это был Сомтер. Он не сделал ни малейшего движения в нашу сторону, но я понял, что просто так уехать не смогу. Сначала придется ответить на его вопросы, даже если он сам знает на них ответы. Потом я увидел рядом с ним высокого человека в надвинутой на лицо зеленой бейсболке с золотистым драконьим гребнем.

— Что здесь делает Майлз? — спросил я.

— Наверное, они были гражданами Великобритании — те, в мешках, — ответила Тесс. — Думаю, поэтому он здесь.

Я ясно представлял себе, как все произошло. Напились и заснули прямо на полу. Ник даже их не заметил.

Потом я увидел, как посреди развалин беснуется и плачет Фэррен, и вспомнил, что ни одно заведение на пляже не застраховано. Если огонь или вода забирали принадлежащее тебе, то забирали навсегда.