Книга Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

– Понимаете, Конро, Вяз… месть и ненависть – это дорога кольцом. Стоит только ступить на нее – и конца ей не будет, потому что ненависть прекращает существовать только вместе со своим хозяином… Чем дальше – тем больше крови и жизней. И опять – тем больше причин мстить!.. И так – до бесконечности. Вечно. Кругами… Понимаешь, Конро, погибнет Атланик-сити – придут другие атланы. Вяз, вы же тоже сознаете, что если поляжет горный народ, спустившийся сейчас в долину, то нагрянет новый! И никто из вас никогда не отступит, пока не останется только один из народов… Или никого.

– Мы победим! – ожег лукоморца непримиримым взглядом атлан.

– Но какой ценой?! И разве стоит обескровленная, разрушенная страна нескольких новых шахт, на которых некому будет работать?!

– Бахвалы! С новыми камнями шептал, им не выстоять теперь против нас! – свирепо прорычал Конро.

– Может быть! Но опять же – какой ценой?! – пылко обернулся к демону Иван. – Вы можете нанести людям страшный удар, застигнув врасплох их главный город – но это еще не всё королевство! Множество воинов и рудокопов будут готовы взяться за деревянные молоты, идти отвоевывать земли, ставшие им родным домом – и мстить! Снова, опять, бесконечно – мстить, мстить, мстить!!!.. Вы – им, они – вам, потом снова они вам, и опять вы – им, и нет из этой карусели смерти выхода, нет, нет, нет, нет, ну как же вы все этого не поймете-то, а?!..

Голос его сорвался на пронзительно звонкой ноте, кулаки стиснулись в бессильной злости – на упрямых противников и на себя, не умеющего донести до них то, что казалось ему таким элементарным и легким.

Рокот горного оползня – слова Конро – заставил отчаянно опустившего глаза Ивана вздрогнуть.

– Что тогда предлагаешь ты, человек… если выхода нет?

– Остановиться, – вскинул на демона отчаянный взгляд лукоморец. – Бросить оружие. Покаяться. Простить!..

– Мы должны их прощать?!

Спонтанный дуэт атлана и демона напугал даже их самих.

– Да! – азартно воскликнул Иванушка, и глаза его вспыхнули с новой энергией, точно искра надежды заново разожгла в его душе угасшее было пламя. – Разве мало жертв было с одной и с другой стороны за этот век?! Разве есть у горных демонов или атланов лишние, не нужные жизни?! Разве не хватило смертей и горя и тем, и другим?! Долгая память на зло – это смертельная болезнь, лекарство от которой до нелепости просто, поймите вы наконец!!!.. Надо всего лишь принять ситуацию такой, какая есть, потому что дальше – только хуже! – и простить!.. И начать жизнь с чистого листа.

Долгое тяжелое молчание последовало за тирадой царевича, и он уже решил было, что все его красноречие, хоть и небогатое, но искреннее, было потрачено впустую, как демон снова заговорил. Слова его, неспешные, веские, емкие выговаривались, точно падали тяжелые капли с потолка пещеры.

– Не хочу признаваться в этом, Иван. Но ты прав. Наша вражда должна кончиться когда-то. Прежде, чем она пожрет оба наших народа. Отказываться от справедливого возмездия больно. Но еще больнее видеть описанное тобой будущее. Потому что это правда.

Конро замолчал, и все взгляды устремились на контрабандиста.

– Вяз?.. – вопросительно качнул головой Иванушка.

Атлан, осунувшийся, с запавшими, лихорадочно горящими глазами и кровью, запекшейся в волосах, неохотно кивнул, играя желваками.

– Ваше высочество правы. Как бы ни взывала к отмщению вся пролитая моим народом – и мной лично кровь. Без нескольких новых шахт королевство прожить сможет. Без цвета нации, выбитого или искалеченного горными жителями – нет. И я не думаю, что без помощи магии люди смогут когда-нибудь остановиться и довольствоваться тем, что имеют сейчас.

– Я… рад… что меня… что вы… что вы увидели угрозу… и выход… и что ваша мудрость… – едва не падая от нахлынувшего вдруг нервного напряжения, лукоморец вытер дрожащей рукой пот со лба. Сенька, моментально оказавшаяся рядом, молча подставила ему плечо, и он с благодарностью оперся, неловко чмокнув ее в макушку.

– Спасибо…

– Я тебя люблю, – прошептала она ему на ухо.

Иванушка улыбнулся, точно расцвел.

– И я тебя…

– Спасибо, – хмыкнул демон.

– Хоть мы и не знаем, что из этой нашей затеи получится… – с сомнением покачал головой атлан.

– А чтобы хоть что-то из нее получилось, мы должны молить теперь добрых духов и богов, чтобы они даровали помощь нашему несравненному чародею! – с энтузиазмом напомнил калиф, за кем тут последнее слово.

– Или просто пустили его в эту проклятую башню, наконец… – выдавил Агафон, с тихим ужасом ощущая, как ноша, свалившаяся с плеч Иванушки, злорадной жабой взгромоздилась ему на спину. – Чтобы он мог обозреть всю мерзость запустения и разора, учиненного этими драными ренегатами…

– Одним ренегатом, – дотошно напомнил Кириан.

– Дважды драным, – поправился маг.

– Теперь ты просто не имеешь права подвести нас! – торжественно добавила Эссельте к непомерному грузу свои пять тонн.

– Благодарю за поддержку… – пробормотал чародей и рывком отворил тяжелую медную дверь. – Умеет твое высочество подбодрить и успокоить мятущуюся душу…

Даже после тихо гаснущего вечернего света, пробивавшегося сквозь туман, внутренности башни показались непроницаемо-черными, и растворить смоляную темень жалкие обрывки уходящего дня оказались не способны.

– Кабуча… – пробормотал чародей, одним из первых усвоенных уроков которого было правило никогда не использовать магию свою в присутствии чужой неизвестной.[77]

Но никакой возможности заполучить факел, масляный светильник или хотя бы лучину не было и, угнетенно вздохнув и приготовившись к худшему, его премудрие щелкнул пальцами и вызвал к жизни небольшой светящийся мячик.

И сразу понял, что готовиться надо было не к худшему, а к самому-самому худшему, какое только можно было вообразить.

Потому что вдоль всех стен башни, словно жуткая паутина или странная пряжа, свисали трубки разных размеров и толщин: стеклянные, каменные, серебряные, медные, золотые, деревянные, гладкие, рубчатые, матовые, шершавые, в пупырышках и в узорчатой насечке, инкрустированные слоновой костью и редкими породами дерева, одиночные, аккуратно заплетенные косичками и больше напоминающие мотки пряжи, взбитые вместо сливок… А между ними зияли пустым пространством и призрачными тенями – опять же бесконечных и разнообразных трубок – ровные гранитные стены. Неширокая чугунная лестница, прилипшая к бокам башни и местами больше похожая на галерею,[78]уходила под самую крышу, теряясь в темноте.