Книга Кто есть кто в мире террора - Александр Брасс

Расследование покушения было проведено бестолково и не принесло однозначных результатов. Пистолет, обнаруженный у Нусейра во время ареста и представленный суду, был не тем, из которого был произведен смертельный выстрел. Баллистическая экспертиза дала однозначное заключение: Сайд Нусейр сделал лишь один выстрел, причем в воздух, остатки пули были обнаружены в потолке. Поэтому суд признал Сайда Нусейра виновным в соучастии, но не в убийстве. Похоже, что Нусейр должен был отвлечь внимание, а решающий выстрел был произведен кем-то другим. При этом убийца воспользовался суматохой, подобрался к Кахане близко и стрелял почти в упор. Следователи ФБР не отнеслись с должной серьезностью к инциденту, посчитав Сайда Нусейра экстремистом-одиночкой, солидарным с палестинцами и действовавшим по собственной инициативе. Наличие сообщника и, соответственно, тщательно спланированного плана покушения не принималось во внимание. В какой-то степени это соответствовало сложившейся практике. В Нью-Йорке преступления на почве национальной розни были не редкими и рассматривались стереотипно, ориентируясь на видимые обстоятельства. Преступник, хоть явно сомнительный, был найден, и это устроило американскую Фемиду. Немалую роль сыграли и настроения в обществе. Существенная часть американских евреев протестовала против действий Кахане и предоставления ему публичной трибуны для разжигания израильско-палестинской розни. Даже посольство Израиля в США демонстративно дистанцировалось от «дела Кахане», несмотря на то, что он был не только гражданином Израиля, но и, с 1984 года, членом израильского парламента (Кнессета). Со стороны выглядело так, что смерть раввина-экстремиста устраивала многих и его убийство вызвало не только возмущение и скорбь, но облегчение.

Во время обыска на квартире Сайда Нусейра были обнаружены интересные документы на арабском языке, а также фотографии и списки стратегических объектов на территории Нью-Йорка и Вашингтона. В том числе и фотографии Всемирного торгового центра — «Башен-Близнецов», на которых был заснят не только общий ракурс двух небоскребов, но и планы подъездов к ним, стоянки и посты охраны. Как ни удивительно, но это не вызвало интереса у следователей ФБР. Захваченные документы на арабском языке были переведены бездарно и не проанализированы. Это относится ко всему ведению следствия. Оперативники ФБР не потрудились перепроверить содержащиеся в документах имена, в том числе впервые появившееся в них имя Ахмеда Рамзи Юсуфа. Только спустя несколько лет, в 1993 году, выяснились подлинные обстоятельства нераскрытого убийства Кахане. Сведения поступили от египетской службы безопасности, сумевшей «разговорить» захваченного ими террориста.

Операция была спланирована тщательно. Нусейр не стрелял в Кахане. Его роль сводилась к тому, чтобы отвлекать внимание.

Собравшиеся в зале гостиницы в Манхэттене слушали выступление Кахане. Нусейр вытащил обнаруженный у него впоследствии пистолет «магнум» и выстрелил в воздух. Вовремя возникшего замешательства и паники подлинный убийца выстрелил в Кахане из другого пистолета, также из «магнума».

В Нусейра стреляли, ранили и арестовали, а убийца тем временем не спеша спустился на улицу и, сев в поджидавш его такси, отправился в аэропорт и покинул США.

Убийство Кахане от начала до конца было спланирова Рамзи Юсуфом.[63]

На допросе террорист так и не смог назвать имя убийцы, поскольку сам он в это время находился на улице. Однако к тому времени у следователей ФБР было достаточно данных, чтобы с уверенностью утверждать, что в раввина Меира Кахане стрелял Рамзи Юсуф.

В конце 80-х годов Юсуф под своим настоящим именем — Абд эль-Басит Махмуд Абд аль-Карим — въехал на территорию Соединенных Штатов. Он мог не опасаться за свою безопасность, поскольку и в Афганистане, и в других «горячих точках» он действовал под вымышленными именами. С момента появления в Пакистане и вербовки в «Эль-Каэду» его настоящее имя не фигурировало ни в одном документе. Под ним он беспрепятственно курсировал между Пакистаном, Соединенными Штатами, Филиппинами и странами Ближнего Востока. Не вызывая подозрения американских властей, он сумел организовать в Соединенных Штатах несколько тщательно законспирированных и готовых к действию террористических ячеек. Ячейки не превышали 3–5 человек, состояли из ветеранов Афганистана или местных исламистов. Между ячейками не существовало никакой связи, все контакты замыкались на «Рашиде иракском». Такова была конспиративная кличка Юсуфа. Даже знакомые между собой члены разных ячеек не подозревали в вовлеченности в единую террористическую сеть, которая могла быть приведена в действие по единому сигналу. Предполагалось «одноразовое» использование боевиков. Тактика действий разрабатывалась по мере создания организации и планирования акций и логически привела к использованию террористов-самоубийц как максимально эффективного способа достижения поставленной цели.

Такой целью было проведение мегатерактов с многочисленными жертвами, способными вызвать потрясение в обществе и государстве. За этим планом стоял Осама бин-Ладен. Сам он не участвовал в разработке конкретных операций и работе с резидентами, в том числе с Юсуфом. Он был создавшим идеологию переустройства мира под эгидой радикального ислама вдохновителем сотен фанатичных последователей, готовых пожертвовать собственной жизнью и тем более не щадящих сотни и тысячи чужих. Чем больше жертв, тем лучше — такова была стратегия движения, которую назвали синдромом «лопнувшего афганского аппендицита». От этой болезни, как от перитонита, должен был погибнуть весь западный мир с его традиционными демократическими ценностями и институтами.

Долгое время в западных странах невнимательно относились к появлению и быстрому развитию новой террористической доктрины, рассматривая ее как побочный продукт военного противостояния в Афганистане и предполагая, что после вытеснения из этой страны «советских» проблема решится сама собой. К тому же западное общество несколько снисходительно относилось к выходцам из арабских стран, считая их недостаточно способными для разработки, длительной подготовки и реализации грамотной и технически совершенной операции. Сама концепция бин-Ладена о наличии многовековой несправедливости в отношениях между христианским Западом и мусульманским Востоком отличалась новизной. Но решение проблемы легко напрашивалось — западный мир добровольно не отдаст присвоенные богатства, их нужно взять силой, а для этого необходимо сплотить всех мусульман, поднять их на борьбу. Бин-Ладен был прекрасным пропагандистом. Он завораживал слушателей своим спокойным, бархатным голосом, невозмутимо говоря о необходимости ограничения тлетворного влияния Запада и замены коррумпированных, послушных Западу правителей мусульманских государств фундаменталистскими исламскими режимами. Он удачно использовал антиамериканские настроения, популярные в мусульманских странах. Он убедительно рассуждал о том, что все беды мусульман связаны с засильем западной бездуховности и тлетворной пропагандой западного образа жизни. Он убеждал, что все мусульмане должны жить в одной стране — халифате, опирающемся на единственно справедливые законы шариата. Исламское мировоззрение, по мнению бин-Ладена, базируется на заповедях Аллаха, а не на законах, созданных людьми, следовательно, оно несравненно более верно и справедливо. Все остальное не только противозаконно, но не имеет права на существование. Только мусульмане являются людьми в высшем понимании этого слова, потому что они следуют воле Аллаха, все прочие лишь искажают ее, погрязнув в погоне за мирским благополучием и чувственных удовольствиях.