Книга Заблудившееся счастье - Маргарита Лаврик

Расстанемся, – но, право,

Лишь для того, чтоб встретиться опять!

Томонори

1

Сегодня у меня была очень трудная рабочая смена. Трои роды и одно кесарево. Я шла домой, еле передвигая ноги. В общем, это не так уж много за одну рабочую смену, бывало и больше. Вот и сегодня, всё как обычно, но один неприятный разговор, вывел меня из равновесия. Простите, забыла представиться. Меня зовут Анна Анатольевна Мендель, мне тридцать шесть лет, работаю в родильном доме. Я врач, не замужем, имею дочь семнадцати лет. Что ещё. Рост средний, глаза серые, волосы русые, внешность обыкновенная. Простите ещё раз, отвлеклась. Неприятный разговор произошёл у меня с заведующим родильного отделения. Скользкий тип. Вот уже несколько лет ставит мне палки в колёса и всё из-за того, что я отказываю ему во взаимности. Ненавижу таких мужиков. Дома жена, двое детей, а его масляные глаза, постоянно скользят по фигурам женского персонала. Не могу ни одну из них представить в его постели, хотя как знать. Сегодня он опять вызвал меня к себе в кабинет. Я прекрасно знала, зачем он это делает, но проигнорировать вызов заведующего не могла. Когда я вошла в его кабинет, он стоял у окна и курил. Мне пришлось ждать, пока его величество обратит внимание на раба, стоящего у дверей.

– Ну, и что я услышу на этот раз? Молчишь, а зря. Я не собираюсь больше ждать, или ты со мной, или твоя песня спета.

Пока был жив мой дед, он старался обходить меня стороной, а сейчас обнаглел. Он повернул свою мерзкую рожу в мою сторону. У меня чесались руки, так и хотелось подойти к нему и выцарапать его гадкие глазёнки. Но я выдержала. Мой дед, царство ему небесное, говорил: языком болтай, а рукам воли не давай. Я решила: или пан, или пропал. Пропадать так с музыкой.

– Ах ты, хорёк облезлый! Ты посмотри на себя. Ты же, образина лысая. Да какая порядочная женщина согласится на то, чтобы с тобой переспать. Чтобы лечь с тобой в постель, надо напиться в усмерть и ничего не помнить. Ты вообразил, что всемогущь? Плевала я на тебя с высокой колокольни и попробуй ещё хоть раз вызвать меня к себе.

Меня несло, как цунами. Не ожидая такого выпада, он стоял с отвисшей губой. В его руке догорала сигарета, которая обжигала его пальцы. Почувствовав боль, он, наконец, очнулся. Его глаза бегали в разные стороны, не зная, что мне ответить. Наконец он собрался и выпалил мне в лицо первое, что пришло ему на ум.

– Ну, ты, и хабалка.

– Кто бы говорил, но только не я бы слушала – Парировала я. В этот момент, я не думала о последствиях. – И запомни, козёл, я на чужом горе не танцую. Если ты без принципов, то они у меня есть. Это я о твоей жене и твоих детях. – Больше я не стала с ним разговаривать, повернулась и ушла, громко хлопнув дверью. Из-за закрытых дверей, я услышала его злобный рык.

– Зря берега теряешь, идиотка.

Я хорошо понимала, что мне теперь не работать в этой клинике, но что сделано, то сделано. Как бы сказала главная героиня романа «Унесённые ветром» «я подумаю о последствиях завтра», а сейчас скорей на улицу, на воздух к нормальным людям. Глубоко вдохнув свежий воздух, я с гордо поднятой головой, с наконец выполненным перед самой собой долгом, пошла навстречу дальнейшей судьбе, которая ожидала меня в моей жизни. В этот момент, я гордилась своим поступком, но вскоре гордость моя сдулась, как воздухом надутый шарик. В запальчивости, я совсем позабыла о своей дочери, которая в этом году оканчивала школу, и ей предстояло поступление в высшее учебное заведение. Достойную работу, по всей вероятности, я найду не скоро, да и вообще, найду ли. Плохие новости распространяются очень быстро, а уж, этот постарается. Я села на скамейку в сквере. Надо подумать, как выйти из создавшегося положения. Идти извиняться? Ну, уж нет. Если я это сделаю, то он ни за что от меня не отстанет. Если бы был жив дедушка, то не было бы никаких проблем. Он быстро бы поставил на место этого выскочку. Мой дед, многие годы был главным врачом нашей клиники, но вот уже пять лет, как его не стало. Думай, Аня, думай! Конечно, есть ещё дядя Федя! Как же я о нём забыла! Фёдор Степанович Волков был ближайшим другом моего деда и до ухода на заслуженный отдых, занимал пост главы администрации нашего города. На душе стало немного спокойнее. Не хочется нарушать покой старика, но если меня уволят, а я не обращусь к нему за помощью, обид не оберёшься. Ладно, чего я раньше времени себя хороню, может ещё всё обойдётся. Пойду я домой, пожалуй, надо будет с дочерью посоветоваться. После ухода в мир иной моего деда, Дмитрия Ивановича Менделя, она моя самая верная подруга и советчик. Дома меня ждал приятный сюрприз. Как только я вошла в квартиру, мне на шею, с радостным воплем, бросилась моя дочь.

– Ну, наконец-то, ты пришла, я еле тебя дождалась! – Она, не давая мне раздеться, потащила в комнаты. В кресле нашего деда сидел дядя Федя. Он быстро поднялся мне навстречу. В свои восемьдесят лет, он выглядел бодрячком, всегда был элегантно одет, гладко выбрит, от него исходил приятный запах дорогого парфюма. Мы обменялись приветствиями, при этом, он как всегда расцеловал меня в обе щеки, как в детстве. У меня зажгло в глазах от нахлынувших чувств.

– Здравствуй, внучка. Прости меня, старика, что редко заглядываю, но и ты могла бы чаще навещать меня. – Увидев мои мокрые глаза, он крепко прижал меня к своей груди и как всегда раскатисто рассмеялся. – Рада деду! Спасибо, родная девочка, спасибо. В его семье, много лет назад, погиб единственный сын, не оставив после себя наследников. Не выдержав горя, вскоре умерла его верная жена. Меня он считал своей внучкой, и пока был жив мой родной дед, они постоянно конкурировали между собой в своей привязанности ко мне и любви. После рождения Эвелины, моей дочери, они немного ослабили своё внимание ко мне, так как всё их внимание занимала теперь она, чему я была несказанно рада.

– Ну, хватит обниматься, у меня для вас прекрасная новость. – Эвелина разняла наши объятия, рассадила по креслам и заявила.

– Поздравьте меня, я победила в олимпиаде по литературе, и получила приглашение на собеседование в университет. Сразу же после экзаменов в школе, я еду в Новосибирск! О, если бы вы знали, как я рада! – Увидев мой грустный взгляд, она поспешила успокоить меня.

– Мамочка, ты не подумай, что я рада уехать от тебя, от деда Феди. Мне будет очень не хватать вас. – Она начала обнимать нас по очереди и извиняться. У меня опять чуть не потекли слёзы, но я, усилием воли сдержала их, дабы не испортить праздник дочери. Выросла моя девочка. Держать её около себя не имею никакого права. Я улыбнулась.

– Хорошая новость. – Сказал дядя Федя. – Я очень рад за тебя, Эва, но мне немного грустно. Как я тут останусь один, без вас?

– Деда, ты это о чём? Мама тебя никогда не оставит одного. Правда, мама?

– Фёдор Степанович, как вам не стыдно такое говорить, да вы для меня самый родной, самый любимый, и перестаньте думать об одиночестве. – Я всегда, немного в шутку, переходила на официальный тон, когда мне не нравилась тема разговора.

– Дядя Федя, сколько можно увиливать от нашего предложения. Переезжайте к нам, вы нам так нужны. Будем жить в любви и согласии.