Книга Идеальный выбор - Стелла Даффи

Что касается ее собственных потребностей, то София не очень понимала, в чем они состоят. В последние годы у нее не находилось времени, чтобы их сформулировать. С тех пор, как ее обязали посещать маленькую комнату в конце запертого белого коридора. И по правде говоря, того экскурса в ее развитие ей хватило. На очень долгое время. София сознательно занимала себя чем-нибудь, пытаясь разогнать страхи, порожденные воображением. Если им дать шанс, они размножатся со страшной скоростью. Но сейчас ей было о чем поразмыслить, когда она лежала на диване и с тревогой думала о будущем, одновременно пытаясь потушить вопросы о ребенке, горевшие в ее мозгу. Хотя София верила, что Габриэль — ангел, и верила в странность своей беременности, поскольку та была бесспорным фактом, представить себе, кем будет ее ребенок, София не могла. Она не умела такое вообразить, не могла превозмочь внутреннее сопротивление. Даже на сносях София изо всех сил отмахивалась от самой главной проблемы — каким будет ребенок-Мессия.

Габриэль, как обычно, являлся каждый вечер, оставался до раннего утра, иногда завтракал, но чаще уходил, когда София еще спала. Теперь, когда они проводили вечера вместе, их беседы выходили далеко за рамки секса и будущего ребенка. Однако не настолько далеко, как хотелось бы Софии.

— Где ты бываешь?

— Когда?

— Когда тебя здесь нет, по утрам.

— Хочешь еще кофе?

— Хочу, конечно. Но и твой ответ хочу услышать, — крикнула София вслед Габриэлю, который, взяв чашку, отправился на кухню. Минут десять она ждала его возвращения, потом выбралась из кровати. На кухне закипал свежий кофе, тост был намазан маслом, но Габриэля след простыл.

На следующий вечер она попробовала еще раз:

— Почему ты не говоришь мне, куда уходишь?

— Не могу.

— Не можешь или не хочешь? Тебе что, запрещают?

— На какой из вопросов мне отвечать?

— На все!

— На все не могу. Я могу отвечать только на вопросы, связанные лично с тобой.

— Это связано со мной. То место, куда ты уходишь, связано со мной.

— С чего ты взяла?

На кончике языка у Софии вертелось: «С того, что ты мой», но она промолчала. Габриэль глянул на нее так, будто понял, что она хотела сказать, а она поняла, что правильно сделала, прикусив язык Не хватало только услыхать, как Габриэль ее опровергает. Она устало вздохнула:

— Ладно, если не хочешь, не будем об этом.

Перевернулась на другой бок и устроилась поудобнее. Она редко чувствовала себя уютно без Габриэля, у его спины в качестве подпорки отдыхало ее измученное тело.

Два дня спустя, когда они лежали на полу в гостиной, Габриэль решил ответить на ее вопрос.

— Я ухожу, потому что так надо.

— Что?

— Я ухожу по утрам, потому что так надо. Нельзя, чтобы ты слишком зависела от меня.

— Пошел ты! Я от тебя не завишу. Я ни от кого не завишу!

— Верно, но если бы я постоянно был здесь…

— Фигня.

— София, это нормально. О сдвинутости речь не идет. Было бы хуже, если бы ты не зависела от меня совсем. Все мы стараемся опереться на тех, кто рядом.

София пожала плечами:

— Может быть. А вдруг я начну злиться оттого, что ты тут все время вертишься, начну отгораживаться от тебя? Как тебе такой вариант?

Габриэль улыбнулся:

— Я его учел.

— Ну и?..

— Вот поэтому и ухожу.

София сдерживалась, сколько могла, но в конце концов задала вопрос, обжигавший ей рот:

— Хорошо, и куда же ты уходишь?

Габриэль покачал головой.

— Ладно, попробую по-другому: ты уходишь к кому-то еще?

— Ты действительно об этом беспокоишься?

— О том, не торопишься ли ты к другой женщине? О том, значу ли я для тебя больше, чем кто-либо? Конечно, беспокоюсь.

Габриэль потер глаза, одной рукой легко, словно снимая паутину, провел по ее животу, другой прикоснулся к ее губам.

— София, ты значишь для меня очень много. В этом все дело.

Это признание не слишком обнадеживало, но все лучше, чем ничего. София достаточно хорошо знала Габриэля, чтобы понимать: большего от него не добиться. Если Габриэль и не разрешал теснившихся в ее голове загадок, своим присутствием он хотя бы рассеивал полчища страхов. София старалась бодрствовать вместе с ним допоздна, чтобы подольше поспать утром и сократить время, которое надо убить. Короткое время, но все равно очень долгое для Софии. Она пробовала гулять в парке, но там было слишком много беснующихся дошкольников и их оголтелых мамаш, и сколько бы ее ни спрашивали, какой срок и кого она родит, сколько бы ни восклицали: «Разве это не прекрасно, удивительно и потрясающе», София не могла себя заставить включиться в материнский треп. Она не усматривала ничего общего между собой и этими мамашами. Разумеется, она понимала, что не всякая из них — сладкая домохозяюшка, притормозившая успешную карьеру на годик-другой, предоставив любящему мужу таскать в дом низкокалорийный бекон, а родственникам с обеих сторон навещать ее по поводу и без повода, но в разные дни. Прогуливаясь по паркам Крауч-Энда, София уверяла себя, что ее стереотипы семейной жизни сильно утрированы. Но даже если одна-две женщины (а согласно статистике — и все шесть) из десяти мамаш и находились в сходной с ней ситуации, вряд ли хотя бы одна из них собиралась родить Мессию. Софии и раньше бывало одиноко, теперь же она проводила дни в полном и законченном одиночестве. И насмешливые наблюдения за прикинутыми яппи, спешащими на ланч в модные клубы, это одиночество не умаляли. София решила завязать с парками. Польза свежего воздуха было явно преувеличена, к тому же она не любила осень.

Однако соседи были убеждены, что ей нельзя оставаться одной. Порвавшие с гравитацией приглашения от Джеймса и Марты так и порхали вверх по ступенькам. Парочка мечтала устроить Софии овацию за то, что она бросила «эту работу». Их заботливое внимание не сулило веселья за столом, тем не менее София уступила, согласившись пообедать с соседями в надежде, что потом они оставят ее в покое. Обед потребовал от нее неимоверных затрат энергии, и желанного облегчения не наступило. Весь вечер ей приходилось избегать многозначительных взглядов Марты, ее поднятых бровей и попыток затащить на кухню, чтобы «между нами, девочками» обсудить Габриэля. И когда, преодолев лестничный пролет, София наконец вернулась к себе, ей хотелось только одного — рухнуть в постель и пролежать неделю не шевелясь, не включая даже свет. Правда, накормили ее превосходно. Несмотря на навязчивое внимание Марты, в кулинарном таланте ей нельзя было отказать. Марта приготовила отличный ужин по впечатляющей библиотечке изысканных ресторанных пособий. К сожалению, подтекст вечера вызвал у Софии несварение желудка. А может, ребенок тоже устал от необходимости прятать Габриэля и отыгрался на Софии. Как бы то ни было, но София решила, что уж лучше оставаться одной, чем объясняться с новой пассией экс-любовника и местным соцработником в одном лице. И уж тем более София не желала усугублять тревогу Марты относительно ее собственного психического здоровья. Пусть Марта сама разбирается со своими видениями, София же на публике будет и впредь стойко игнорировать ангелов.