Книга Мир юных - Крис Вайц

– Погоди.

– Что? – не понимает она.

– Ну… это. Я хочу сделать все правильно.

– То есть?

– То есть я должен… Не знаю, сказать Кэт. Расстаться с ней.

Звучит ужасно глупо.

– Ты серьезно? – спрашивает Донна. – Конец света наступил, а тебя совесть мучает?

– Ну, не то чтобы мы с ней были парой, она, может, и сама уже со мной порвала, не знаю. Просто она…

– Не надо о ней, пожалуйста, – грустно просит Донна.

В душе у нее явно идет тяжелая работа.

– Ну да, – наконец кивает Донна. – Ты прав. То есть в моем понимании неправ, но в твоем… Да. Это же ты. И ты такой… Я тебя люблю, так что… Хорошо.

– И я люблю тебя, – не очень оригинально отвечаю я.

Мы опять целуемся – не страстно, как перед сексом, а скорее нежно, как перед расставанием.

Остаток дежурства проводим вместе. Донна жмется ко мне, и я впервые чувствую себя счастливым.

В тишине вокруг нас сгущается темнота.

Донна

Спокойно. Спокойно.

Обалдеть!

В общем…

Я влюблена. То есть я и так была влюблена, но сама по себе. А теперь не сама, а вместе с ним. А он – со мной. Мы оба влюблены.

Я вдруг воспылала любовью ко всем на свете, даже к грудастой фифе.

Мне ее аж жалко. Звучит, конечно, чересчур благородно, но так и есть. В смысле, я не желаю ей ничего плохого. И, затевая разговор с Джеффом, я не хотела ее обидеть.

Все получилось само собой. Может, виновато путешествие на лодке? Особо романтичным его не назовешь, только нас в кои-то веки никто не убивает, никто не ест и не терроризирует. Даже ощущение чистоты появилось. Наверное, потому что на воде почти не слышна вонь разлагающихся тел, не знаю.

Когда мы отплыли от Манхэттена, я ненадолго заснула и увидела прикольный сон. Первый класс, мы играем сказку «Суп из топора». Забавно; может, нам в следующий раз и правда придется топор жевать, с едой-то туго.

Когда Джефферсон ни с того ни с сего заговорил о любви, я решила, что он чокнулся. Вот интересно, если начертить мысли двух знакомых людей на каком-нибудь графике с миллионом шкал (мышление – штука очень сложная), то сколько зигзагов этим мыслям надо сделать, чтобы пересечься в одной точке? Я вдруг ощутила с ним такую близость – с прошлым шестилетним Джефферсоном, с сегодняшним красивым юношей, – что история с Кэт показалась ерундой; и мои сомнения, говорить ему о своих чувствах или не говорить, тоже показались ерундой. Жизнь слишком короткая. Реально короткая. В общем, пошла я на палубу, посмотрела ему в глаза и сказала: «Джефферсон, знаю, сейчас не время и не место, но я люблю тебя больше всего на свете».

Не слово в слово, конечно. И может, не такими полными предложениями.

Но черт побери, иногда все получается! Кто ж ожидал, что я смогу потягаться с белокурым Ангелом Смерти? Я-то думала – в лучшем случае скину тяжелый камень со своей невпечатляющей груди. Вроде как эмоционально проблююсь. Ну да, звучит ужасно. Последние годы были такими погаными, что на хорошее я не рассчитывала. Просто разряжала пулемет.

Может, быть счастливой сейчас нельзя?

Пофиг! Я счастлива. Ничего не могу поделать.

Хотя… Наверное, Джефф, влюблен не так сильно, как я. Вдруг я чересчур тощая? Или толстая? Вдруг ему не понравится мое голое тело? Или моя голая душа? В голове крутится такая вот ерунда, и я поднимаю на него глаза. Он любит меня. Всегда любил.

Самое ужасное – на проклятой лодке до фига народу. Тут такое грандиозное событие, но никто, кроме нас с Джеффом, не знает, а остаться наедине возможности нет. Жутко неудобно. Я понимаю, конец света и все такое, можно плевать на приличия и… ну, встречаться в свое удовольствие. Хотя я не особо сильна в этикете.

Заметка на полях: понятие «встречаться» не очень точно описывает постапокалиптический образ жизни.

Опять же, хранить вдвоем такой важный секрет необычайно приятно. Наши глаза постоянно ищут друг друга, и между нами будто бы невидимый любовный лучик проскакивает – а народ, ни о чем не подозревая, откачивает воду из трюма (это где еще?) и заливает в двигатели топливо.

Хотя Питер что-то учуял. У него потрясающий нюх на такие вещи. Приятель перехватывает мой томный взгляд и задумчиво смотрит на меня, на Джефферсона, на Кэт.

– Слушай, подруга, что происходит?

– Ничего. – Я краснею, старательно улыбаюсь и делаю вид, будто сворачиваю веревку.

А вот Кэт ни о чем не догадывается. Неудивительно, она вообще, по-моему, толстокожая. Только и умеет, что усердно отлынивать от работы и глазеть на пейзаж за бортом.

Может, ей наплевать. Может, Кэт просто использовала Джефферсона – ну там, для отдыха и расслабления или для бегства из Конфедерации. А теперь, когда освободилась от Манхэттена, заживет в свое удовольствие.

Я лично только «за». Давай, дорогуша, вперед! Скатертью дорожка.

Не знаю. Одна моя часть мечтает оказаться где-нибудь не тут, слезть с идиотской лодки, побыть наедине с Джефферсоном. А другая хочет, чтобы наше плаванье никогда не кончалось, будто это время неприкосновенно, и кораблик – маленькая карманная вселенная. Пока мы на нем, вокруг нет ничего определенного, одни возможности да вероятности. Как только сойдем на берег, снова заработает счетчик времени.

Мы тащимся по реке, или по заливу, или как его там. В районе обеда поднимается ветер, с востока в нашу сторону набегают белоснежные волны-барашки. Они прекрасны. Или я просто ошалевшая от любви дурочка, поэтому все мне кажется прекрасным? Так, проверим. Шагаю по лодке, присматриваюсь.

Точно. Я вижу красоту повсюду. В ржавчине на металлической палубе. В запекшейся крови на моей руке. В шраме на затылке у Тео. В ранних «гусиных лапках» вокруг глаз Умника, который много щурится.

У перил сидит Кэт.

– Знаешь, у тебя глаза красивые, – сообщаю ей.

По-моему, она решила, что я под кайфом. В сущности, так и есть.

Плывем на восток, солнце за спиной опускается все ниже, тени впереди все длинней. Еще не стемнело, когда мы огибаем выпирающий кусок суши и видим невысокое здание. Капитан говорит, это маяк Ориент-Пойнт. Красивое название.

А за маяком – остров Плам.

На горизонте маячит безобидное зеленое пятно, но меня пробирает ужас. На капитанской карте остров обведен фиолетовой рамкой со словами «ДОСТУП ОГРАНИЧЕН». И хотя это просто неровный треугольник с узким прямым отростком, мне он кажется оторванной кроличьей лапой.

Я иду на нос лодки, к Джефферсону. Опираюсь о перила.

Моя рука шарит по металлическому корпусу, находит руку Джеффа.

Я. Вот он.