Книга Война - дело семейное. Перехват - Инна Георгиева

— Так он существует?!

— Только если ты в него веришь.

— Во что веришь? — вмешался в разговор третий голос, и мне захотелось хлопнуть себя ладонью по лбу. Конечно, я знала, что долго утаивать от группы нечто подобное не удастся. Но надеялась делать это до тех пор, пока не придумаю, как лучше объяснить коллегам, почему наш наблюдатель ближайшее время будет находиться в не самом адекватном состоянии.

«А впрочем, не все еще потеряно…» — подумала я, подняв глаза на Вейлинг и увидев, как вытягивается в ужасе ее лицо. Здорово, что из «ковчега» выпрыгнула именно она. Ведь в отличие от других нелюдей ее-то мне как раз было чем отвлечь.

— О, мой бог… — выдохнула русалка. — Кто с тобой это сделал?!

Вот это было уже громко. Краем глаза я заметила, как из высокой кроны растущего на опушке дерева с карканьем вылетела пара встревоженных ворон. А Вейлинг уже подскочила ко мне.

— Какой кошмар! — схватила она меня за подбородок, заставляя поднять лицо. — Смотри влево! Теперь вправо. Теперь следи за пальцем. Голова не кружится?

— Нет, — ответила я спокойно. — Но если ты не прекратишь мотать пятерней перед моим носом — скоро начнет.

— Так! — решительно оборвала меня водяница и, вцепившись коготками в ладонь, потянула за собой. — Иди сюда! Сядь здесь. Сейчас будем тебя обследовать.

Я недовольно поджала губы:

— Вейлинг, давай не здесь. Нам действительно пора улетать из этого чертова заповедника.

На меня перевели полный праведного возмущения взгляд:

— Ты собираешься лететь пять часов в таком состоянии?!

«Нет, ну если ставить вопрос именно таким образом…» — мысленно протянула я и кивнула:

— Хорошо! Но все не смотри, только ребра с правой стороны. Есть подозрение на перелом. Остальное заштопаем в МАРАП. Чтобы побыстрее.

— Чтобы побыстрее, — мрачно отрезала Вейлинг, — я могу тебя только усыпить. Как больного котенка. Устроит?

Мне кажется или я уже где-то слышала это предложение?

Фенрир Тант

Если когда-нибудь я захочу написать мемуары, глава о том, как зарождались наши с Доусон отношения, будет начинаться словами: «Допустим, ты — конь». Ну, вернее, пони. Да уж… так себе комплимент. Кому-то другому за него мог бы и нос сломать, но Джейн в этом плане повезло. Ей вообще несказанно везет с тех пор, как я ощутил на себе эффект инстинкта. Правда, сама девчонка пока не хочет в это верить. Считает, что ничего у нас не получится, а каждая моя попытка наладить отношения встречается в штыки.

Что ж, я могу ее понять. Начали мы паршиво. Такое сразу не забудется. Очень жаль, что в человеческом облике Доусон не видит во мне своего волка. Это бы ей помогло. Но заставлять ее превращаться даже ради того, чтобы открыть глаза на реальность, — не вариант. По крайней мере, сейчас. Когда ее внешний вид способен напугать даже медика.

— Ты же была моим личным шедевром! — убивалась Вейлинг, туго перебинтовывая Доусон ребра. К счастью, с переломом я ошибся — на восьмом справа была только незначительная трещина. — Всегда такая сильная, здоровая волчица. Почти идеальная. А сейчас — посмотри на себя! По тебе же можно степени тяжести гематом изучать. И как прикажешь тебя теперь лечить?

Я нахмурился и подошел ближе. Посмотрел, как тяжело вздыхает моя волчица, оставляя без ответа откровенные нападки Вейлинг, и невозмутимо заявил:

— Если ты не способна выполнить свою работу, я попрошу заняться мэтром Доусон своего врача.

Блондинка побагровела:

— Я не говорила, что не способна!

— Тогда почему я до сих пор не вижу результата твоих трудов?

— В смысле?! — возмутилась водяница. — Я продезинфицировала все открытые раны и наложила повязки. Чего тебе еще не хватает?!

Я кивнул на сидящую у наших ног волчицу. Она пока не вмешивалась и только молча переводила взгляд с меня на Вейлинг и обратно. Да еще морщилась иногда в ответ на особо яростные взвизги русалки. За это я и решил зацепиться.

— Что бы ты ни делала, — сказал с нажимом, — делай лучше. Ей до сих пор больно!

Вейлинг опустила глаза на Джейн.

— Тебе больно?! — спросила таким тоном, будто считала положительный ответ своим личным оскорблением. Я мысленно покачал головой: эта представительница медиков действовала мне на нервы. Нужно будет выяснить, за какие грехи Доусон досталась в команду именно Вейлинг и почему она до сих пор ее терпит. Возможно, это были два неугодных начальству одиночества, которые нашли друг друга с легкой подачи ушлых боссов. Если так, то водяница — первая в списке тех, от кого я избавлюсь, когда стану во главе «Охотников».

— Не так и больно, могу потерпеть, — передернула плечами Доусон.

— Нет, не может, — снова вмешался я. А почему бы и нет? Она — моя волчица, и я буду следить за ее здоровьем, даже если она при этом станет вот так же протестующе пыхтеть.

— На самом деле, у меня есть чем помочь, — задумчиво потерла подбородок Вейлинг.

— Есть? — встрепенулась волчица.

— Да, — кивнула медик. — Сейчас, погоди!

И по пояс нырнула в свою аптечку. Я ухмыльнулся: «Плюс еще одно очко в мою пользу!»

Правда, Доусон этого опять не оценила.

— Лорд Тант, — обратилась она ко мне, — я благодарна за то, что вы меня подбросили, но теперь — не смею задерживать. Вы можете улетать.

— Признателен за это разрешение, — тем же предельно уважительным тоном ответил я, — но я, пожалуй, останусь.

— Вы снова хотите лететь за нами? — с легким удивлением уточнила Доусон.

Склонил голову к плечу:

— Если потребуется.

— Странный поступок для волка, у которого на «Хавере» написано слово «скорость».

— Вы знаете язык махакари?

Девчонка досадливо прикусила губу.

— Немного, — ответила нехотя и отвернулась, как бы давая понять, что разговор окончен. Но мне было еще о чем спросить:

— Татуировка на вашем бедре тоже сделана на языке махакари, ведь так?

На сей раз, кажется, даже слегка покраснела:

— Татуировки не запрещены уставом, если их не видно!

— Конечно, нет, — улыбнулся я. — У меня тоже одна есть. Показать?

— Нет, спасибо! — отрезала она.

Я пожал плечами:

— Зря. Она очень неплохо смотрится. И все же, Джейн, что означают слова на твоем бедре?

В ответ волчица нахмурилась так сильно, что ее брови сошлись в единую линию на переносице:

— Я не хочу это обсуждать!

— Очень жаль. Это был бы интересный разговор. Особенно в свете того, что нам уже пора начинать узнавать друг друга.