Книга Последняя любовь Аскольда - Наталья Шатрова

Ярина заплакала. Какой милости ждать от князя? На что надеяться? Он не возьмет ее в жены – это ясно. Зачем ему связывать себя узами брака, когда она и так дозволяет творить с ней все, что ему заблагорассудится. Ей надо бежать отсюда без оглядки, пока он не превратил ее в послушную рабу. И видит Лада, он сможет это сделать. Ведь при одном лишь взгляде на него трясется тело, и подгибаются колени, и теряется всякая способность мыслить здраво.

Пошатываясь, Ярина поднялась, слегка поправила рубаху и побрела в свои покои, вовсе не заботясь о том, что ее кто-то может увидеть в столь неприглядном для вдовы виде. К счастью, во дворе никого не было, и никто не заметил ее – босую, с горящими от стыда щеками и растрепанными волосами.

Очутившись в своей светелке, Ярина привела себя в порядок, тщательно заплетя волосы в две косы, сложив их полукругом на затылке и закрыв вдовьим повойником. Натянув полусапожки, женщина вышла в сени и постучала в покои княгини.

Матушка князя, сидя на лавке, вышивала рушник. Она славилась на всю округу искусным рукоделием. Весь терем был увешан и застелен полавочниками, наоконниками, скатертями, покрывалами, наволочками и одеялами ее работы. Вышивки были выполнены на тонком полотне яркими дорогими нитками, чаще всего шелковыми, которые княгиня не скупясь покупала на богатом черниговском торгу. Ярина с завистью смотрела на княжеское рукоделие, понимая, что такого мастерства ей никогда не достичь.

Княгиня подняла от пялец глаза и посмотрела на гостью. Ярина поклонилась.

– Спасибо, княгиня, за гостеприимство, благодарствую за хлеб и соль, но пора мне и честь знать. Позволь съехать со двора твоего. Душа моя болит и мечется, просится к родным и любимым сердцу сестре, брату и дочери.

– Чем же не любо тебе здесь? – нахмурилась княгиня. – Или обидели мы тебя чем?

Старая женщина хитро посмотрела на Ярину. Та вспыхнула до корней волос: неужели она все знает?

А княгиня думала: «Уж я с Бажаном поговорю сегодня, всю душу вытрясу, а заставлю жениться на вдовушке. Ишь ты, вспугнул золотую птичку. Чем же он обидел ее?»

– Погоди немного, – продолжила она, – должен из Киева приехать гонец. Если князь Олег возьмет город, то туда и сын мой поедет и тебя попутно довезет. А одной в столь долгое путешествие ехать не след, мало ли татей на дорогах бродит.

– Я подумаю, – ответила Ярина, понимая все же, что не сможет отказаться от заботливого предложения княгини.

Ярина вернулась к себе и села за прядение, единственное из многочисленных женских дел, которое она умела делать вполне сносно. Плохо, что она не может выйти за пределы усадьбы для сбора трав.

Ярина боялась признаться знатным хозяевам в том, что владеет мастерством ведуньи, страшась отпугнуть от себя суеверную княгиню, которая так ласково к ней относится.

Ярина просидела за работой до вечера. В сумерках княгиня пригласила ее на ужин, прошедший в разговорах ни о чем. Обе боялись завести речь об отъезде. Наскоро поев, Ярина вернулась в свои покои, лениво сняла с себя верхнюю рубаху и прилегла на свое ложе.

Почувствовав сквозь сон прикосновение к лицу и груди, Ярина испуганно приподнялась и увидела перед собой Бажана. Он поспешно приложил палец к губам, предлагая не поднимать шума.

Она и не собиралась кричать. Просто казалось невероятным, что он сам пришел к ней. Но думать, почему и как, не хотелось: любимый рядом – и это все, что ей нужно. Ярина, увидев князя, тут же забыла, что собралась уезжать, чтобы больше никогда не поддаваться его чарам. Но нет, она никогда не сможет сказать ему «нет».

Ярина завороженно смотрела, как в лунных бликах посверкивает золотая змейка в ухе Бажана – он носил ее с детства от сглаза, – и сердце наполнялось щемящим чувством любви и покорности, страсти и неги. Жизнь больше не казалась тоскливой и мрачной, и верилось, что все будет прекрасно.

Бажан не спеша снял с Ярины рубаху. Затем разделся сам. Пристроившись на ложе, он принялся исследовать руками каждый уголок тела женщины, которая млела от страсти и сама ощущала под своими ладонями шрамы на груди и плечах любимого. Губы Бажана заскользили от женской шеи на грудь и далее вниз по телу, не оставляя без внимания ни уголочка сладкой плоти.

Оба постанывали в блаженстве, чувствуя, как в них разгорается сметающий стыдливость, распаляющий желание огонь. Казалось, даже дыхание вслед за телами слилось в одно мощно пульсирующее, восторженное нечто. Они забыли обо всем, отдавшись всепоглощающей страсти.

После утоления любовного голода лежали молча, смотрели в дощатый потолок. Ярина отдала бы все на свете, чтобы прочитать мысли Бажана. В сердце теплилась слабая надежда: может, он все же любит ее? Иначе зачем пришел в покои ночью? Разве мало рабынь и холопок, готовых в любое время ублажать своего господина?

Ярина смотрела на любимые черты лица: твердый подбородок с коротко стриженной бородкой, открытые глаза и чуть вздернутый нос. Неужели она опять ошиблась и ей суждено вечно страдать от неразделенной любви? Неужели только ее тело притягивает этого сильного человека, вызывая в нем похотливую страсть? Неужели он не понимает, что она желает разделить с ним жизнь, быть ему опорой в радости и горестях, следовать за ним везде и всюду?

А Бажан невольно вспоминал ту, похожую на Ярину женщину, вспоминал об опрометчиво данной клятве жениться на ней. Он дал ее на капище Рода и тогда же принес большую жертву, чтобы всесильный бог помог ему найти девицу, спасшую его от смерти. И теперь эта клятва связывает его, не дает в полной мере любить прекрасную женщину, лежащую рядом.

Клятва есть клятва, и он не может нарушить ее даже под страхом смерти. Но видит Род, он старался выполнить ее, он объездил свою вотчину, побывал и в других землях, разыскивая женщину с черными волосами и синими глазами, способную к врачеванию. Он устал, он замучился искать ее!

И разве не богиня Лада столкнула на жизненном пути их с Яриной? Может быть, ее объятия помогут забыть о клятве, помогут не мучиться, не страдать? Ведь он не может больше жить без нее, без запаха ее сладких волос, без ее жаркого податливого тела.

Как бы в ответ на его мысли Ярина легонько обняла любимого. Бажан очнулся от невеселых дум, прокашлялся и спросил:

– Матушка сказала, что ты желаешь уехать. Это верно?

Слова прозвучали в тишине спокойно и обыденно, будто говорившему было все равно, какой он услышит ответ. Ярина откинула голову на подушку и украдкой смахнула с глаз предательски выступившую слезу. Сколько еще он будет ее мучить?

Ярина постаралась придать голосу такое же равнодушие, какое услышала в вопросе.

– Да. Я и так загостилась у вас и хотела бы вернуться в Киев.

– Когда же ты собираешься в дорогу?

– Княгиня сказала, что ты ждешь своего гонца из Киева. Если весть будет благоприятна для меня, то я сразу хотела бы тронуться в путь.

Вот, значит, как, он мучается, не знает, что делать, а она говорит так, будто происходящее с ними мало ее волнует, будто встречи-расставания для нее обыденны и не имеют никакого значения.