Книга Пикассо в придачу - Анита Андерсон

Эвелин поддержала ее:

– А может, ты просто поставила галочку в графе, в которой было написано, что ты хочешь остаться неизвестной. Знаете, бывают такие анонимные анкеты… А ты что думаешь, Генри?

У него была такая очаровательная улыбка! Наверное, видя ее, пациенты готовы воскреснуть из мертвых.

– О чем? О книгах, публичности или анонимных анкетах? Знаете, мне все нравится, ведь благодаря этому мы собрались вместе, чтобы устроить такую веселую вечеринку.

– А мне нравятся мужчины, которым все нравится, – воскликнула Эвелин. – Ты похож на везунчика, Генри. Думаю, Флора даст тебе адрес своего клуба, и тогда ты сможешь поучаствовать в следующем конкурсе.

Флора встала из-за стола:

– Эвелин, помоги мне принести клубнику и сливки. Надеюсь, ты ничего не уронишь и не прольешь.

Потом наша общая подруга включила музыку и предложила немного потанцевать. Вообще-то, для дискотеки места не было: выделывать па можно было только на краю искусственного газона или на траве. Впрочем, танцы – это просто предлог для нежных касаний, поэтому никто не жаловался. Вообще-то, кроме Эвелин и Генри, никто и не танцевал. Если то, чем они занимались, называется танцевать, конечно.

Когда стемнело, мы зажгли свечи и фонарики. Я бегала взад-вперед на кухню и заваривала там чай для миссис Стоун, когда ко мне подошла Флора.

– Ну что, кажется, наша Эвелин времени зря не теряет. По-моему, они с Генри прекрасная пара. Как ты думаешь, они не слишком торопят события?

– Эвелин похожа на героиню короткого рассказа, так что все идет как надо, – улыбнулась Флора.

Чайник закипел, и я залила водой заварку. А Флора упаковывала закуски, чтобы гости взяли их с собой домой. Еды было так много, что съесть все было просто невозможно.

– Флора, ты заметила, что сегодня Плита и Джеймс разговаривали очень дружелюбно?

– Что ж, это прекрасно. В книгах это обычно происходит, когда человек умирает. Тогда другой начинает проливать слезы, хотя уже слишком поздно.

Потом Мервин сказал, что он хотел бы заглянуть в мою спальню, чтобы посмотреть на копию картины Пикассо. Флора сразу же изъявила согласие (видимо, рассчитывала, что ее поклоннику понравятся рамы, которые она купила). Джеймс наклонился поближе ко мне и сказал:

– Я бы тоже хотел побывать в твоей спальне, Кэрон.

– Джеймс! Не забывай, что мы просто друзья.

– Конечно, Кэрон! Я не возражаю, если мы окажемся там вшестером. Мне, собственно, просто хотелось удостовериться, что там не прячется посыльный.

Очень убедительно. Джеймс был похож на маркиза де Сада, утверждающего, что он просто собирался поиграть в бинго в зале городской управы.

– Ну, разумеется. Наверное, шалун сидит на моей кровати и читает книжку.

– Этот парень не дурак. Потом он заметил картины.

– Ты только посмотри на это, Кэрон. Каждый из нас может восхищаться своей копией.

Все рассмеялись, когда увидели все шесть картин. Ну, мне кажется, между ними все-таки были различия.

Миссис Стоун, видимо, это здорово позабавило: она очень громко хохотала. Она похвалила мое кресло, даже немного покачалась в нем. Потом она подошла к полке, на которой стояла музыкальная шкатулка:

– Какая прелестная вещица!

– А вы откройте ее, там ничего особенного не лежит, только пустой пакетик от мятных леденцов.

Она так и сделала, и мы все, посмеиваясь, прослушали забавную песенку, которую та играла.

В конце концов мы остались с Джеймсом на кухне вдвоем. Случайно. Бронировать кухню для этого не пришлось, я имею в виду.

Мы долго целовались. Это было чудесно, хотя поцелуи имели вкус жареных колбасок. Джеймс подержал меня в объятиях, а потом произнес:

– Я много думал о наших отношениях, Кэрон. Тебе не кажется, что нам пора перейти на следующий этап?

– И что будем делать? Мы уже держались за руки, целовались и еще собираемся вместе провести два выходных дня.

Джеймс сделал вид, что серьезно задумался над моим вопросом.

– Даже не знаю, что будем делать впоследствии. Наверное, праздновать золотую свадьбу.

Мы оба рассмеялись. Хотя мне стало не по себе, если честно.

– Думаю, нам не стоит торопить события, Джеймс.

– Согласен, – быстро сказал он. – Лучше поцелуемся еще раз.

И он не стал дожидаться моего ответа.

Вдруг мы услышали вопль Эвелин: «Йе-е-е-е-х-а-а!» Вероятно, с языка каратистов это переводится как «Прочь с дороги». Потом закричал Генри. Все дружно прильнули к окну.

– Этот прохвост сбежал!

– Да нет же, Эвелин, он все еще здесь, – успокоила ее Флора.

Запыхавшийся Генри вбежал в дом с улицы.

– Слушай, Флора, мне не до шуток! Я не про Генри. Он уходил, и я проводила его к машине.

Генри, сгибаясь, подошел к нам, пытаясь отдышаться. Выпрямившись, он рассказал:

– Я увидел какого-то типа, который прятался за кустом. Он полез в окно и застрял, его ноги торчали наружу.

– Вы бы видели, как Генри схватил его за пятки! Я думала, он их кусать начнет! – воскликнула Эвелин.

– Я специально стал кричать, чтобы испугать грабителя. Но он пнул меня ногой, и я упал на землю, а пока поднимался, он убежал.

– А я поставила ему подножку, но этот шельмец даже не подбежал к тому месту, где его поджидала моя нога.

– А потом я за ним погнался. – Генри замолчал, чтобы отдышаться. – Но у него был сообщник, который сидел в машине.

– Нам надо позвонить в полицию, – сказала Флора.

Генри показал на мобильник, который висел у него на поясе.

– Я уже позвонил. А сейчас поеду в полицейский участок и напишу заявление. Хотя вряд ли это поможет найти вора, потому что он был среднего роста, не худой и не толстый. Единственное, что в нем особенного, – это то, что он очень быстро бегает.

– А ты видел его лицо? – поинтересовался Джеймс.

– Нет. Как я уже сказал, когда он выбрался из дома, я лежал на земле. Я заметил только, что на нем была бейсболка, которую он повернул козырьком назад, а на руках – перчатки. А ты что скажешь, Эвелин?

– Было темно, и я смотрела на ногу, чтобы проверить, правильно ли ее поставила.

– Вы уверены, что он выбрался из дома? – спросил Джеймс.

Генри молчал.

– Ясное дело! Он пытался влезть в окно моей спальни. А мы только что оттуда вышли, – сказала Эвелин.

– Э… Просто Эвелин сказала, что у нее в шкафу может быть еще одна бутылка шампанского, – пробормотал Генри.

– Не самое подходящее место для хранения шампанского, – удивилась Плита. – Ну и что, нашли?