Книга Невеста рыцаря - Эми Фетцер

Киара подлетела к Конналу и ринулась на защиту мужа:

— Отпусти его!

— Для конфликтов нет повода… — начала Шинид.

— Подожди. У нас мужской разговор, верно? — спросил он Галвина, покачивая его на ладони. Маленький принц при всей незавидности своего положения выглядел польщенным. — Галвин мне не доверяет. И у него есть для этого основания. — Коннал подмигнул принцу.

— Зато я ему доверяю, — заявила Шинид, подходя к Конналу.

Он улыбнулся и отпустил эльфа. Принц, что-то бурча себе под нос, начал расправлять тунику. Шинид стояла к Конналу спиной.

— Передайте папе и маме, что у нас все хорошо.

— И что не она, а я выпроводил вас отсюда, — добавил с улыбкой Коннал.

Лесные человечки переглянулись и, посмотрев на людей, засмеялись.

— До свидания, — хором сказали они и исчезли. Коннал повернулся к Шинид.

— Вот, значит, какие товарищи по играм бывают у колдуний.

— Они мои телохранители. — Шинид запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза. — Готова поклясться — они не успели улететь далеко и прячутся где-то рядом. Наблюдают за нами.

Коннал нахмурился.

— Не станут ведь они…

— Еще как станут!

Коннал вздохнул, поцеловал ее в лоб, не доверяя себе настолько, чтобы решиться поцеловать в губы.

— Пожалуй, мне пора идти к себе.

Он подошел к двери, но, помедлив около нее, обернулся.

— Шинид, ты была одинока в детстве? Шинид кивнула.

— Этому пришел конец. Больше ты одна никогда не останешься.

— И ты тоже, — прошептала она. — Если только ты научишься мне доверять. И ты никогда не будешь одинок.

Глава 16

Коннал находился от нее в двух шагах, но мыслями был очень далеко. Стоило лишь бросить взгляд на его лицо, чтобы понять, как ему тяжко. Шинид наблюдала за ним, беседующим со своими рыцарями. Он держал в руках бокал, но не пил, да и говорил мало, лишь бы поддержать разговор.

С тех пор как по настоянию Коннала был совершен объезд земель, принадлежавших де Курси для де Курси его просьба была неожиданной, а еще более неожиданным оказалось решение Коннала взять с собой Шинид, Коннал пребывал в мрачном настроении.

— Ваши подданные, милорд, интересуют меня не потому, что они ваши подданные, а лишь постольку, поскольку являются моими соотечественниками. Родными людьми. Я должен убедиться, что они не бедствуют, и доложить о состоянии дел королю.

Де Курси слегка обидел тон Коннала, но он не стал спорить с доверенным лицом короля. Но для Шинид настойчивость Коннала в том, что касалось благополучия соотечественников, была как бальзам на рану. Признаться, своим участием в судьбе соплеменников он отвоевал еще один кусочек ее сердца. А что она получила взамен? Лишнюю тревогу за судьбу Коннала и за свою тоже. Что будет с ними, когда они прибудут в Англию и предстанут перед королем? Шинид уже почти решила для себя, что поедет с ним в Англию, но продолжала тянуть с ответом. Надежда зажечь в нем любовь тлела, то, вспыхивая, то угасая. Шинид понимала, что тянуть до бесконечности она не может, не навлекая беду на человека, которого любит.

Да, она любит его. Она любила его, еще, будучи маленькой девочкой. Она любит его, и осознание непреложности этого факта заставило сильнее биться ее сердце. Душа ее рвалась к нему навстречу. Она утонула в его глазах, она даже подумала, что… Нет, не может так смотреть мужчина, который не любит. Но сможет ли он когда-нибудь признаться хотя бы себе в своем чувстве? До сих пор всякий раз, как она пробовала заговорить об этом, он закрывался, прятался, как черепаха в панцирь.

Коннал все смелее стал пользоваться данным ему от рождения волшебным даром. С тех пор как она приняла на себя предназначенную ему стрелу, он словно оттаял душой и перестал душить в себе «шестое чувство». «Как ты все запугал!» — подумала она про себя. Не она ли сама призывала его не бояться своего дара? А теперь, когда исполнилось ее желание, она оказалась в проигрыше. Он читал в ее душе, а сам так и не решился открыть ей свое сердце. Шинид гадала, что за темные тайны не позволяют ему распрощаться с личиной английского рыцаря, что за демоны заставляют прикрываться служением королю Ричарду, говорить о своем долге так, будто лишь в служении английскому монарху он видел смысл своего существования.

— Он пожирает тебя взглядом, — шепнула ей сидящая рядом с ней Эффрека.

Шинид засмеялась.

— Это славно, чаще он готов убить меня взглядом. Жена де Курси коснулась ее руки, и Шинид повернулась к ней.

— Иоанн сказал, что Ричард сосватал тебя за него.

— Король может думать все, что хочет, но я пока не дала согласия.

Эффрека нахмурилась.

«Право выбора за мной, — подумала Шинид, — и я выберу его только в том случае, если он ответит на мою любовь».

Эффрека улыбнулась. Снисходительно, по-матерински.

— Мне тоже пришлось выбирать из тех, кого выбрали для меня, но без моего участия.

— Мне повезло меньше — выбирать было не из кого. — Все, кто претендовал на ее руку и сердце, в итоге получили отказ, пока запас женихов не иссяк вовсе. Все, за исключением Маркуса. Впрочем, тот неудачный опыт еще не причина не доверять Конналу.

— Ты считаешь, он тебе не пара? Недостаточно красив? В нем, по-твоему, не хватает мужественности?

Шинид покраснела и, покосившись на Коннала, произнесла:

— Да нет, он ничего.

— Недостаточно благороден, недостоин доверия? Шинид не колебалась с ответом:

— Он вполне достойный человек.

— И ты его любишь.

Шинид взглянула Эффреке в глаза.

— Он просто не желает этого замечать.

— Коннал видит все, детка.

Это так, подумала Шинид, но прошлое его, как он думает, сделало его недостойным любви. В роли любимого он чувствует себя неуютно, а вот в роли безжалостного и сурового солдата — вполне комфортно. Солдату легче жить: он не принимает решений, а лишь повинуется приказу. Коннал так свыкся с этой ролью, что считает даже близких людей чем-то вроде бессловесных солдат. И ее в том числе. Иначе он не был бы так уверен в том, что она выйдет за него замуж только потому, что так хочет король. Что за извращенное понимание долга!

Он говорил о своем долге, но при этом речь шла всего лишь о сделке, ценой которой была она. Если бы у нее не было ни земель, ни замка, ни армии, тогда и только тогда она могла бы узнать наверняка, есть ли в его сердце место для нее. Но, увы, она не была убогой нищенкой, и правды ей не узнать никогда.

— Знаешь что, Шинид, ты судишь о нем предвзято.

Шинид сконфуженно потупилась.