Книга Женщина с зонтиком и перспективами - Валентина Седлова

Так, но что же все-таки сделать, чтобы побыть одной? Может, отправиться к деду? С дедом я могу провести уйму времени, поскольку он меня нисколько не раздражает и более того: четко чувствует, когда мне просто необходимо побыть наедине со своими мыслями. Значит, поеду, навещу старика.

Когда я объявила о своем решении Теме и Машке, они переглянулись и разве что хором не воскликнули: отлично! Поезжай, подыши свежим воздухом. Машка, оказывается, на сегодня уже запланировала мытье тех мест в моей квартире, которые еще имело смысл мыть, а Тема собирался поехать и продать очередную бриллиантовую вещицу. Нет, положительно: что-то здесь было не так? Ну с какого перепуга эти двое торчат в моей квартире и не собираются из нее смываться, даже когда убедились, что я способна себя контролировать и не собираюсь отправлять к праотцам из-за несчастной любви и всего прочего? Что они еще задумали?

От этих мыслей я почувствовала себя совсем плохо. Что ж это за качели такие: сначала сильно плохо, потом сильно хорошо. А потом так плохо, что и не знаешь, как жить дальше. Неужели, мои друзья собираются причинить мне боль или втянуть еще в какие-то неприятности?

Тема заметил выражение моего лица (черт, когда же я научусь маскировать свои эмоции!) и спросил:

— Лиза, что не так?

Я попыталась отвертеться, но не тут-то было, поскольку в помощь Теме подоспела Машка. А выдержать Машкин допрос и не выдать военную тайну — это непростая задачка даже для опытного Штирлица. Что уж говорить про бедную и слабую Лизу?

В общем, я раскололась подчистую. В кухне повисло молчание, вязкое и ощутимое до тошноты. А я что — я не хотела. Сами все у меня выпытали. Мне было так неудобно за свои подозрения, что глаза я потупила в пол, лишь бы не сталкиваться взглядом с Машкой и Темой. А когда подняла, увидела, что ребята ведут себя так же, как и я. Это еще что за новости? Молчание нарушил Тема:

— Видишь ли, Лиза… Тут такое дело… В общем, нам с Машей лучше сейчас не появляться в наших квартирах. Еще неясно, что предпримет Вова с его сломанным носом. Да и Анастасия может караулить нас в моем подъезде. А вероятность того, что они припрутся сюда — минимальная.

— Подожди, ну, если с Вовой все ясно — действительно, возможность того, что он навестит вас здесь, стремится к нулю, то с Анастасией не все так просто. Она же знает этот адрес, и вполне способна сложить два и два.

— Вот тут ты ошибаешься. Во-первых, она наверняка считает, что раз меня нет дома, то я торчу у Маши, а ее адрес она точно не знает. И кроме того, скажи: какова вероятность того, что два влюбленных человека, у каждого из которых есть квартира, будут тусоваться в разоренной квартире третьего человека, спать на постели без матраса и в окружении такого количества мебели и шмоток, в котором запросто заработать клаустрофобию?

— Смехотворная.

— А раз так, то мы бы хотели, с твоего любезного соизволения, конечно, побыть у тебя еще немного. С недельку, не больше.

— Да без проблем, только… Ребята, вы готовы поручиться, что это все причины того, что вы торчите здесь?

— Да! — оба вскинули на меня свои до безобразия искренние глаза.

— И дело не в том, что вы переживаете за мою неустойчивую психику, расшатанные нервы и все такое? — я в упор взглянула на Машку, поскольку за многолетнее общение с ней научилась распознавать, когда она мне собирается соврать, а когда говорит абсолютно честно. В этот раз Машка была честна со мной:

— Это тоже, но не главное.

Я с облегчением вздохнула. Кошмар под названием «предадут ли меня мои друзья» закончился, даже не успев как следует начаться.

Уже в дверях, когда я прощалась с ребятами, Машка виновато попросила:

— Передавай привет Тимурке. Я знаю, что он у тебя на даче, Тема рассказал. Потрепи за ушами за меня.

— Какому Тимурке?

— Ну, коту моему, которого Вова на улицу выбросил.

— А, дедовскому коту Егору? Это запросто. Обязательно поглажу.

Машка вздохнула, правильно истолковав мой ответ: на возвращение кота она может не надеяться. Он не мячик, чтоб швырять его туда-обратно. Да и дед к нему успел привязаться. Так что лишение себя кошачьего общества Машка пусть списывает на издержки собственного общения с Вовой. Если бы захотела тогда — смогла настоять на своем, и Тимурка не покидал бы пределы родного жилища. А теперь у агента под псевдонимом Егор много иных насущных задач, как то — плодиться и размножаться, пока тепло. Когда на зиму я заберу деда с его пушистым наперсником сюда, этой счастливой возможности кот точно будет лишен. До крыши далеко, во дворе не погулять. Пусть уж сейчас отрывается, бродяга.

* * *

Дед как всегда обрадовался моему появлению. Когда мы уселись пить с ним чай, я взяла морщинистую теплую руку деда и сказала:

— Враги побеждены. Клад обнаружен. Меры безопасности приняты. Все в порядке.

— Отлично! Так держать! — отозвался дед. Больше про клад мы с ним не говорили. Тем более что нашлось множество других куда более интересных тем для разговора. Например — какого коленкора выйдут котята у нашего любвеобильного рыжего Егора. Егор дрых тут же, с нами, и в обсуждении его будущего потомства принимал исключительно пассивное участие — изредка мяукал и зевал, а потом снова укладывался на плед.

Два дня пролетели незаметно. После ленивого валянья в гамаке, обсуждения писательских планов уважаемого Стивена Кинга и чая с вареньем из кабачков и огурцов (я не ошиблась — именно кабачки и огурцы наша добрая соседка посоветовала приготовить деду в качестве сладкого к чаю, и это был не самый плохой ее совет), я чувствовала себя так, словно на пару дней слетала на курорт. Курорт — как много в этом звуке. Жаль, что на Черноморское побережье в этом году я уже не успею. Погода в любой момент может стать окончательно осенней, и вместо купания и загара под закат бархатного сезона я рискую просидеть весь отдых в номере, кутаясь во все свитера разом и накачиваясь под завязку местным вином, чтоб уж не так сильно грустить из-за испортившегося климата.

И еще одно: в этот приезд я сделала одну важную вещь, которую в принципе надо было бы сделать еще очень давно. Я отдала деду свой архив — тот самый, с письмами, фантиками и фотографиями, который осквернил своими лапами Толя. И попросила спрятать его с глаз долой. Куда-нибудь в надежное место. Дед воспринял все как должное, принял коробку с архивом из моих рук и так хитро посмотрел на меня, что я в очередной раз усомнилась: а настолько ли дед маразматик, насколько это нам кажется?

* * *

Утро понедельника началось сумбурно, и едва поднявшись с кровати, я сразу же оказалась в центре тайфуна, состоящего из Машки и пяти строителей, носящихся туда-сюда по моей многострадальной квартире и что-то горячо обсуждающих. Тема вышел на работу, объявив, что срок его больничного истек. Машка по секрету поведала мне, что пресловутый больничный возник исключительно для того, чтобы не демонстрировать коллегам живописно разукрашенное перилами лицо. Что ж, понятное дело. Без пяти минут нобелевский лауреат — и банальный босяцкий синяк под глазом. Неувязочка.