Книга Парализатор - Сергей Бакшеев

Еще на подходе к дому Анна почувствовала неладное. Сердце заколыхалось в неясной тревоге. Что за людей муж притащил в квартиру. Если этот парень когда-то и был колясочником, что с того? Как он поможет Сереже, если лучшие врачи опустили руки?

Что-то заставило Анну остановиться и вскинуть голову. Она смотрела поверх деревьев на свой двадцать второй этаж. А вот и их балкон.

Что это? О, боже!

Пакет выпал из разжавшихся пальцев. Анна побежала. Подъем на лифте показался ей бесконечно долгим. Руки тряслись, пока она возилась с ключами и открывала замок. Женщина вбежала в квартиру. На кухне муж с каким-то мужчиной неуверенно держались за стол напротив друг друга. С утра напились что ли?

Но эти мелочи не могли отвлечь женщину от главного. С криком «Сережа!» она пронеслась в комнату.

Перед балконной дверью лежала опрокинутая коляска. Анна остановилась, словно натолкнулась на невидимую преграду, сделала несколько нетвердых шагов и прислонилась к балконному косяку. У нее кружилась голова, а глаза не могли поверить увиденному.

На балконе, опираясь руками о перила, стоял Сергей. Его тело не обвисло, не дрожало, ему никто не помогал. Сережа стоял сам! И наслаждался солнечным днем.

Сзади Анну обняли руки мужа. И она не сдержалась, дала волю слезам. Первый раз за последний год женщина плакала от счастья.

72

Я подхожу к калитке в высоком заборе и нажимаю кнопку видеодомофона. С минуту меня изучают, затем щелкает замок. Я захожу во двор. Дорожка выложена природным камнем, трава пострижена, но нет ни цветочка. За пушистыми соснами и стройными елями виден красивый бревенчатый дом в русском стиле.

Сюда меня вез отец в последний день безмятежной жизни. В машине были желанные подарки и елочные украшения. Здесь наша семья должна была встретить самый счастливый Новый год. Мы не доехали до счастья десять километров. Теперь я знаю, авария была не случайной. Нас поджидал на «камазе» убийца. Он отнял наши жизни, чтобы завладеть нашей собственностью. В последний момент я видел его ноги и слышал его голос. Он ушел, посчитав, что все погибли.

Но я выжил! И сегодня я пришел, чтобы восстановить справедливость!

Мой взгляд скользит по окнам. Нигде никого. Ни лая собаки, ни детского смеха, ни шума телевизора. Тишина кажется жуткой, словно все вымерли. Но я уверен, что внутри прячется убийца!

Я подхожу к двери дома. Она не заперта, и меня никто не ждет. Прежде чем переступить порог возникает ощущение, что меня заманивают в западню. Но отступить я не в праве. Или я — или убийца! Он хочет избавиться от меня. Если исчезнет законный наследник и свидетель его преступления, убийца сможет жить, как раньше.

Я пересекаю прихожую. Впереди просторная гостиная с камином и высоким потолком. Я заранее формирую в сознании образ дяди. У меня есть план. Почти такой же, как в нотариальной конторе. Но тогда я озадачился ерундой — вернуть права на торговый центр. Это не главное в моем противостоянии с убийцей. Я обязан добиться, чтобы его посадили. А для этого, дядя должен признаться в содеянном. Я рассчитываю вновь парализовать его, оставив возможность писать и говорить. Это сложная работа, но я готов к ней.

Где он? Почему не показывается? Быть может, притаился и готовится размозжить мне голову каминной кочергой?

Борясь с волнением и страхом, я вхожу в гостиную. Уже жалею, что не проверил шкаф и санузел в прихожей. А вдруг он выскочит оттуда? По спине гуляет холодок. Я резко оборачиваюсь. Мне чудятся крадущиеся шаги.

Никого.

Однако страх не отпускает. Неизвестность пугает больше открытого противостояния. Где убийца? Кто открыл мне калитку?

И тут я слышу скрип ступеней!

Он настолько отчетливый, что его нельзя списать на воображение. Взгляд взлетает вверх. И я вижу спускающиеся ноги. Неясная тревога скребет ногтями по сердцу. Я не успеваю понять ее причину, и вижу дядю. Он остановился на повороте лестницы, на краю ступени, и смотрит поверх меня.

— Спелись?

Первое его слово кажется странным. Я не понимаю, о чем речь. Мне надо срочно парализовать противника, однако положение таково, что дядя может грохнуться с лестницы и отключиться. Это противоречит моим планам.

«Спускайся! — кричит мое подсознание. — Ты же хочешь меня убить!»

— Я готовился к нашей встрече, племянничек. Бандит ворвался в мой дом, и я вынужден защищаться. — С этими словами дядя направляет на меня пистолет.

Вот дерьмо! Этой рукой он должен писать признание!

У меня не остается выбора. Мое «оружие» тоже «взведено», но я не имею лишнего мгновения для избирательной парализации. Вся моя энергия направлена, чтобы вырубить опасного противника. Пламя ненависти обжигает глиняную фигурку, дядя передергивается, роняет пистолет и валится лицом вперед.

Я спешу подхватить его. Он должен уцелеть!

Но после каждого сеанса парализации меня накрывает головная боль и мышечная слабость. Я не успею поймать его! Взгляд падает на ноги дяди. И тут я понимаю, что за сомнение скребло на душе. У дяди большие ступни! Убийца, подошедший к машине, имел меньший размер ноги! Я это отчетливо запомнил, потому что мог сравнить ногу убийцы с кубиком Рубика.

Быстрая тень опережает меня и подхватывает падающее тело.

Ох, ни фига себе! Это Никита! Он снова пришел на помощь.

Но вот Никита отстраняется. Тело дяди оседает на пол. Я вижу, как на толстом животе родственника расплывается алое пятно. Откуда? А вот и ответ. В руке Никиты окровавленный нож.

Я в полном ауте. Что происходит?

Никита вкладывает нож в мою ослабевшую руку и ухмыляется:

— Hello, сопливый сопляк.

Эти слова, как удар под дых, и одновременно как вспышка света. Они возвращают меня в день трагедии. Единственное оставшееся пятнышко изморози на окошке памяти оттаивает, я снова слышу последние слова убийцы.

73

— Валентина Николаевна! — искренне радуется Марго.

Марина Андреева пять лет в интернате, но впервые делает то, над чем насмехалась раньше. Она обнимает воспитательницу.

— Слава богу, с тобой всё в порядке. Ну, успокойся, девочка, успокойся, — причитает Валентина Николаевна, поглаживая вздрагивающую спину девушки. — Теперь ты с нами.

Из окна автобуса во всю пялятся интернатские воспитанники. Такой слабой сильную Марго никто не видел. Лишь Денис Голубев поглубже надвигает на лоб бейсболку и вжимается в кресло. Преподавателя мужчину взяли в поездку, чтобы он помогал ребятам.

— А Павел Соломатин. Где он? — спохватывается Валентина Николаевна.

— Паша. Он уехал, — уже в открытую хнычет Марго.

— Да что с тобой? Говори толком! — встряхивает девушку воспитательница.