Книга Леди и смерть - Мередит Митчел

– Он как будто хотел предложить ей новый взамен того, который использовал для своих преступлений, – Джейн решительно не находила объяснения поведению Филиппа Рис-Джонса.

– Ты сама только что сказала, что нам не постичь ход мыслей безумца, – Эмили не без сожаления должна была смириться с этим фактом. – Самое простое объяснение и может быть истинным – он просто увидел красивую старинную вещицу и решил купить ее.

– Наверное, ты права. Этот подарок не должен удивлять нас так, как сам выбор кинжала для убийства. Почему он не взял охотничий нож или что-то еще из оружейной? Зачем нужно было использовать чернильницу сестры? Кэтрин могла заметить, что меч рыцаря пропал как раз в то время, когда произошло убийство Флоренс!

– Она и заметила. Хотелось бы мне знать, не пропадал ли он, когда погибла Кэролайн Гринлоу?

– Прошло уже почти девять месяцев с ее смерти, не думаю, что кто-то вспомнит, как выглядела чернильница мисс Рис-Джонс тогда.

Эмили задумалась.

– Скорее всего, если Филипп и брал его, то очень скоро положил на место. Миссис Меллотт слишком часто демонстрировала чернильницу гостям как награду Кэтрин за успехи в учении. Если бы не хватало такой важной детали, как меч в руках рыцаря, это бы тут же кто-нибудь заметил.

– Это если предположить, что он убил мисс Гринлоу. Ни Миллзу, ни его лондонским коллегам не удастся ничего доказать, а Рис-Джонс, виновен он или нет, не поможет им, – Джейн была права.

На дорожке появился Ричард Соммерсвиль с запиской в руке, он выглядел взволнованным, светлая прядь прилипла к потному лбу.

– Что случилось? – Джейн выпрямила спину еще сильнее, словно готовясь встретить очередной удар судьбы. – Ты опять проиграл?

– Нет же! – Ричард раздраженно встряхнул листок бумаги. – Полковник Дейл прислал записку лорду Гренвиллу, а ваш дворецкий направил посланца сюда. Уильям прочел и попросил меня показать ее вам, пока сам он болтает с доктором, Кэролайн и Дафной. Эмили, твоей сестре лучше пока не знать о том, что сообщает Дейл.

– Нам-то ты скажешь, наконец? – Джейн не выносила привычку брата оттягивать момент объяснения, интригуя собеседника.

– Полковник пишет, что полицейские вернулись к полудню, чтобы обыскать дом и сад Рис-Джонсов. Миллз, похоже, призвал на помощь подкрепление из Лондона. Они все еще надеются найти плащ, в котором Филипп напал на свою жертву. Это будет иметь какое-то значение для судьи… – Ричард помедлил, словно раздумывая, стоит ли обсуждать с дамами механизм судебного процесса.

– Так они нашли плащ? – теперь уже не выдержала Эмили.

– Нет еще, хотя и продолжают поиски. В большом доме достаточно укромных уголков, где можно что-нибудь спрятать. К огорчению полковника Дейла, они нашли кое-что другое, – Соммерсвиль вновь сделал торжественную паузу, но разъяренные взгляды двух молодых женщин сказали ему, что лучше для него будет закончить поскорее. – В спальне Рис-Джонса, за комодом, полицейские обнаружили бархатный мешочек, в котором лежало порванное жемчужное ожерелье и золотой браслет с рубином.

– Ожерелье Флоренс! – ахнула Джейн и прижала ладонь к губам.

– А браслет? Чей он? – спросила Эмили.

– Мисс Рис-Джонс припомнила, что видела похожий браслет у мисс Гринлоу. Миллз покажет его родственникам несчастной леди, скорее всего, они узнают украшение.

– Неудивительно, что полковник расстроен, – мисс Соммерсвиль уже овладела собой. – Даже если плащ Филиппа не найдется, драгоценности убитых девушек в его спальне служат достаточным доказательством.

– Увы, Филипп разочаровал нас всех, – Ричард покачал головой, глядя на потемневшие от огорчения лица обеих леди. – Зачем ему нужно было хранить эти напоминания о своих преступлениях?

– Мы только что говорили об этом, – Эмили вздрогнула при мысли о том, что в жуткой коллекции Рис-Джонса могло бы появиться украшение ее сестры, – Филипп безумен, а как можно объяснить действия умалишенного? Может быть, ему доставляло удовольствие смотреть на них, если свои поступки он приписывает мести женскому полу за то, что одна девушка отказала ему в любви.

– Вполне возможно, – Ричард не собирался углубляться в размышления о мотивах сумасшедшего. – Мне жаль Кэтрин Рис-Джонс! Николас Ченнинг, должно быть, не успел сделать ей предложение, и уже вряд ли сделает его.

– Миссис Логан опасается, как бы Китти вновь не слегла в горячке, – Эмили попыталась представить себе, каким печальным будет день восемнадцатилетия Кэтрин Рис-Джонс. – Но я не удивлюсь, если Ник все же женится на ней, если только он на самом деле в нее влюблен. Да и приданое ее никуда не исчезнет…

– А кто станет наследником Рис-Джонса, если его казнят? – Соммерсвиль нахмурился, пытаясь вспомнить. – Вероятно, какой-нибудь кузен, может быть, даже сын того самого дяди, что оставил на их семье печать сумасшествия. Мисс Рис-Джонс лучше поторопиться выйти замуж, кто знает, каким окажется ее новый опекун? От Меллоттов она теперь вряд ли увидит много заботы.

– Скорее всего, Филиппа запрут в сумасшедшем доме, – возразила Джейн. – И тогда кому-то придется стать опекуном не только Кэтрин, но и всей собственности Рис-Джонсов до самой смерти Филиппа. Лучше бы Китти действительно выйти замуж. Тогда ее муж мог бы стать таким опекуном… Полковник Дейл тоже хорошо подойдет на эту роль, он по-отечески относится к Рис-Джонсам и безупречно честен.

– Да-да, пожалуй… – Эмили не хотелось продолжать этот разговор, она чувствовала нарастающую тревогу. – Пойдемте в дом, нам скоро пора возвращаться, Кэролайн нуждается в отдыхе.

– Как и вы с Уильямом, – сказала Джейн. – Полковник Дейл, конечно, не станет болтать по всей округе о находке полиции, но констебли и даже сам Миллз обязательно расскажут своим домашним, и новость вскоре распространится. Для Кэролайн сейчас самое время вернуться домой, ей слишком тяжело будет вынести все это.

Мисс Соммерсвиль, как обычно, не ошиблась. На следующий же день леди Уитмен, пылавшая праведным гневом, увезла Кэролайн домой, напоследок высказав все, что она думает о безответственном поведении лорда и леди Гренвилл.

А еще через два дня Эмили получила письмо от своей сестры.

«О, Эмили, каждый час, проведенный дома, кажется мне невыносимым! Матушка только и делает, что проклинает Филиппа. Я не могу без слез слушать ее, отчего она сердится еще больше. Отец старается поменьше бывать дома, он тоже недоволен мной. Вчера он был в Лондоне, в своем клубе, и вернулся раздраженным. Все, кого он там встретил, говорили с ним обо мне и мистере Рис-Джонсе, спрашивали, как это он позволил убийце ухаживать за своей дочерью! Отец не мог выносить такие разговоры долго и покинул клуб. Теперь он старается избегать встречи с соседями, мы отклонили несколько приглашений.

Я только рада этому, мучительная тоска, которая гложет меня, не позволяет даже представить, как можно веселиться, когда человек, которого ты любишь, кажется, всю свою жизнь, прозябает в лондонской тюрьме! Ты назовешь меня глупышкой, Эмили, и будешь права, но с каждым мгновением я все меньше и меньше верю в то, что в тот вечер в саду был он! И что он убил тех двух девушек. Я не знаю, почему так думаю. Скорее всего, это голос моего сердца, но кто способен его услышать?