Книга Звездун - Эндрю Холмс

Снаружи на стенде выставлен номер газеты «Ивнинг стандарт», на всю полосу заголовок: «Преступление в Хакни — кто поможет?» Уже помог, думаю я, распахиваю дверь и вижу полицейского, стоящего у прилавка.

На миг или два я трезвею. Затем, почти так же быстро, напоминаю самому себе, что набраться с утра, может, и антиобщественно, но уж никак не преступно. В любом случае мне удастся не показать виду, что я пьян. Мне всегда удается.

С другой стороны, выпить с утра пораньше — не преступление, а вот вломиться в чужой дом — преступление. А мы, преступники, всегда нервничаем, когда сталкиваемся с полицией. Особенно если в это время держим рюкзак, набитый уликами. Неожиданно мысль о том, чтобы заглянуть в магазин и купить «фанту», не кажется такой уж правильной. Мысленно проклинаю свое любопытство, самонадеянность, кураж, не говоря уже о пиве.

Стою в дверях магазина и завороженно гляжу на спину полицейского в темно-синей форме, однако, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, собираюсь с силами и вхожу. Сердце бешено колотится, подмышки влажные от пота. Рассудив, что неожиданный поворот и бегство будут выглядеть подозрительно, я с напускным безразличием иду к холодильнику с напитками. Усиленно притворяюсь трезвым и делаю вид, что никак не могу решить, какое безалкогольное пойло взять. Полицейский поворачивается к продавцу.

— Мы предполагаем, что это произошло вчера, между двумя часами дня и семью часами вечера, — говорит он. — Ваш магазин был открыт?

— Да, — отвечает хозяин лавчонки.

Открываю дверцу холодильника, прекрасно понимая, что ненароком оказался свидетелем расследования собственного преступления, и взываю к богу осторожности, чтобы он не дал мне проговориться. «Да он же долбаный подонок!» — думаю я. Нельзя показать, что меня хоть как-то волнует происходящее.

Если бы миром правила справедливость, полиции было бы начхать. Если бы миром правила справедливость, я бы смог шагнуть в холодильник для напитков, и он бы перенес меня в другое измерение, подальше отсюда.

— Вы не видели ничего подозрительного? — продолжает полицейский. — Может, кто-нибудь из ваших покупателей что-нибудь заметил?

Мешкать больше нельзя; я беру бутылку «фанты» и закрываю дверцу холодильника.

— Боюсь, что нет, — произносит владелец. — Послушайте, я бы отсюда все равно не увидел, что творится через дорогу.

Он указывает рукой на дверь, в сторону дороги и жилища Огрызка. Мы с полицейским тоже туда смотрим. Хозяин магазина прав: стекло так залеплено рекламой лотереи и частными объявлениями, что почти ничего не видно. Спасибо тебе, Господи.

— Неужели никто ничего не говорил? — настаивает полицейский. Он обращается не только к владельцу, но и ко мне. Я удивленно поднимаю брови и слегка пожимаю плечами. Ощущение такое, будто к моей мошонке приложили пару электродов.

— К сожалению, нет, — говорит лавочник. — Но я буду держать ухо востро.

— Спасибо, сэр. Возьмите мою визитку. Происшествие получило большую огласку, и мы надеемся, что найдется человек, который поможет нам выйти на след. Если что-нибудь узнаете, позвоните мне, ладно?

— Обязательно.

Затем полицейский уходит и на прощание кивает мне головой, а я киваю в ответ, хотя кивок больше похож на нервную судорогу. Когда за представителем закона закрывается дверь, я ставлю «фанту» на прилавок, собираюсь с силами и спрашиваю хозяина магазина:

— А что случилось?

Обязательно нужно было поинтересоваться. В противном случае это выглядело бы подозрительным, словно я уже знаю причину расспросов полицейского.

— Кто-то проник в дом женщины, живущей через дорогу, — отвечает лавочник, пробивая чек.

Женщины?

— Полиция землю роет…

На прилавке между нами лежит газета «Ивнинг стандарт», и он поворачивает ее так, чтобы я смог прочитать. На развороте заголовок: «Криминальный Лондон. День пятый: Хакни». Внизу, под ним, около десяти репортажей: «Банда хулиганов избила подростка», «Преступления, связанные с автомобилями, в цифрах», «Поджигатели активизируются» — печальный коллаж из местных криминальных новостей. Еще ниже — второй заголовок, бросающийся в глаза: «Можете помочь? Позвоните в «Остановим преступников!». Но лавочник указывает на самую большую статью, его палец висит над газетными строками. Статью сопровождает фотография стоящей с несчастным видом женщины примерно моего возраста; судя по всему, жизнь порядком ее потрепала. Женщина снята на фоне входной двери.

Дом я, конечно же, узнаю сразу. Это та самая лачуга, в которую я вломился вчера вечером и которую считал, по крайней мере еще полминуты назад, жилищем Огрызка. Однако хозяин магазина сказал «женщина», а вот и она сама на черно-белом снимке. Потасканная, такую вряд ли приведешь домой, чтобы познакомить с мамой, но все же женщина. Никоим образом не Огрызок.

Я перевожу дух, пытаюсь унять дрожь и говорю:

— Господи, как ужасно! — будто бы быстренько просмотрел статью. Мне нет необходимости ее читать, ведь я уже знаю, о чем там говорится. — Еще возьму вот это, — добавляю я, показывая на газету «Ивнинг стандарт», и снова мысленно взываю к богу осторожности: «Пожалуйста, дай мне уйти, не потеряв самообладания!»

Бог милостив, и я торопливо шагаю прочь от магазина и дома Огрызка к станции метро. Там я разворачиваю газету и читаю:

ПОЛИЦИЯ ИЩЕТ ХУЛИГАНОВ, СОВЕРШИВШИХ ОМЕРЗИТЕЛЬНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ![24]

Полиция просит откликнуться людей, ставших свидетелями омерзительного преступления — нападения банды вандалов на жилище одинокой женщины из Хакни.

Уже второй раз за неделю двадцативосьмилетняя безработная Колетт Кару стала жертвой налетчиков — в прошлую пятницу грабители похитили из ее дома все деньги и ювелирные украшения.

Во время последнего вторжения, которое произошло вчера (в четверг), предположительно во второй половине дня, ничего не было украдено, однако хулиганы совершили следующее:

• оставили экскременты на постели мисс Кару;

• намеренно затопили ее жилище;

• уничтожили ее одежду и имущество;

• варварски вывели из строя стереосистему.

— Я была просто потрясена, — заявила вчера вечером мисс Кару, — мне никогда не оправиться от того шока, который я испытала, войдя в квартиру и увидев, что они сделали с моим домом.

— Нападения такого рода всегда весьма неприятны, — сообщил инспектор полиции Тревор Харви, — но это отличается особым цинизмом. Человеческие экскременты, оставленные в квартире, наводят на мысль, что мы имеем дело с более серьезным случаем, чем просто вандализм. Преступник явно психически нездоров и должен быть остановлен, пока характер его действий не стал развиваться в худшую сторону.