Книга Endgame. Вызов - Джеймс Фрей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На линии щелкает, и соединение обрывается. Кристофер глядит на клавиатуру. Перезвонить? Вдруг она все-таки возьмет трубку? Но если Кала его застукает, ему несдобровать. Нет. Он еще раз нажимает кнопку – экран телефона гаснет.
Кристофер тихонько кладет аппарат в сумку Калы, перекатывается на спину и выдыхает. Он чувствует океан под спиной, плечами и ягодицами. Как водяная кровать, только по-настоящему.
И столько звезд! До чего же их много!
Гребаная авиакатастрофа.
Так много звезд.
Так много смертей.
Катастрофа… океан… пистолет… Сара… звезды.
Сон.
Он просыпается от удара. Все еще темно, и звезды мерцают, как блестки. Он чувствует боль в боку. Кала нависает над ним.
Кристофер трет глаза:
– За что ты меня ударила?!
Он пытается сесть, но Кала размахивает у него перед носом спутниковым телефоном, как пистолетом:
– Зачем ты ей позвонил?
Кристофер оглядывается по сторонам, быстро перекатывается на другой бок и вглядывается в темноту.
Их нет.
Исчезли.
Он смотрит на Калу, ее лицо скрыто тенью.
– Где остальные?!! – спрашивает он, в голосе его отчетливо звучит страх.
– Я их отпустила.
– Ч-что?
– Их здесь нет.
– Ты их убила?
– Забудь о них. Эти были призраки. Как и все вы. Если ты заговоришь о них еще хоть раз – с кем бы то ни было, – ты встретишься с ними в аду.
– Ты их убила? – повторяет он.
Кала опускается на корточки и двумя пальцами сжимает его адамово яблоко.
– Я не шучу, Кристофер Вандеркамп! – Он не может говорить, глаза у него вылезают из орбит. – Я заглянула в твой паспорт. Ты из Омахи. Как и кахокийка. Теперь ты скажешь, зачем ты звонил ей. И помни – ты больше не должен упоминать о тех, кого не было и нет.
Она отпускает его горло и встает. Кристофер заходится кашлем. Зачем она убила их? Как? Утопила? Сломала им шеи? Задушила? Разделалась сначала с матерью, а потом с дочерью?
Его желудок выворачивается наизнанку, и все силы уходят на то, чтобы сдержать тошноту.
– Кахокийка! – рявкает Кала.
– Я… я… ее парень.
Кала смеется и склоняет голову набок. Кристофер видит в ее руке пистолет. Она их застрелила? Нет. Он бы услышал.
Внезапно издали доносится тихое фумп-фумп вертолетных лопастей. Помощь на подходе.
– Удивительная история любви, рассказанная на краю земли! – восклицает Кала, и глаза ее мерцают в темноте. – Какая жалкая чушь. И твое имя! «Носитель Христа». Обхохочешься! – Шум спасательного вертолета нарастает. Кала смотрит на горизонт, но там пока ничего не видно. – Слушай внимательно, Кристофер. Ты – мой приятель. Меня зовут Джейн Мэтьюз. – Ее акцент меняется, становится чисто американским, слегка южным, будто бы она родом из Оклахомы или Западного Арканзаса. – Могут возникнуть проблемы, поскольку моего имени нет в списке пассажиров. Но наши спасители этого не знают. Ты поручишься за меня. Мы познакомились три дня назад в Сиане. Мы влюбились друг в друга и с самой первой встречи не расставались ни на минуту. Ни на минуту! Как и многие другие люди по всему миру, мы помешались на метеорах. Мы летели в Аль-Айн, чтобы посмотреть на кратер. У меня на левой ягодице – родимое пятно в виде акульего плавника. У тебя есть родимые пятна?
– Родинка под коленкой.
– Какой?
– Левой.
– Если ты врешь, я убью тебя.
– Я не вру.
– Отлично. Мы попадем в Дубай, как и планировали. Когда власти оставят нас в покое, продолжим наше путешествие по Турции.
Поисковый прожектор светит на воду на запад от них.
– Можешь повторить?
Он повторяет. Кала поправляет, на какой ягодице отметина.
– Что говорить насчет авиакатастрофы? – спрашивает он.
– А что насчет нее говорить? Она случилась. Мы – единственные, кому удалось выжить. Нас обоих отбросило в хвост самолета. В отличие от всех остальных, мы не потеряли сознания. Мы выбрались, а самолет утонул.
– А пистолет?
Кала бросает пистолет в воду:
– Мне не нужен пистолет, чтобы убить тебя, Кристофер.
Он раздумывает, не столкнуть ли ее за борт, но он уже видел, какая у нее реакция.
– Не надо меня испытывать. Мои руки быстрее твоих мозгов, – говорит Кала, будто читая его мысли. – Помни: Джейн Мэтьюз. Мы вместе. Мы влюблены. Аль-Айн. Родимое пятно в виде акульего плавника.
– Ага, поня…
Но прежде чем он успевает закончить фразу, Кала уже сидит на нем верхом – быстрее крайнего защитника в молниеносной атаке. Два быстрых удара в челюсть – и он отключается.
Турция, трасса Е90, автобус из Кайсери в Урфу
Туристический автобус Кайсери – Урфа мчит Тиёко Такеду на юго-восток. Ехать в Ирак у нее не было ни малейшего желания; она не сомневалась, что Сара и Яго довольно скоро тоже направятся сюда.
Но дожидаться их приходится дольше, чем она рассчитывала. Компьютерный чип, вживленный в шрам на шее Яго Тлалока, за последние 48 часов почти не подавал признаков движения. Но все-таки он продолжает двигаться, пусть и едва заметно. Значит, Яго жив. А если мертв, то его тело кто-то возит туда-сюда. Тиёко принимает решение: если они не стронутся с места еще 48 часов, она угонит машину, отправится на пропускной пункт Ибрагим-Халиль и будет подстерегать их там. А если чип останется неподвижным в течение еще 12 часов после этого, – что ж, Тиёко поедет в Ирак и найдет их.
Она смотрит в окно. За окном тянутся гряды темно-оранжевых холмов. Турция – очень красивая страна. Одновременно бесплодная и изобильная. Местные жители были к ней добры, и Тиёко приходилось отвечать тем же. И до чего же восхитительные десерты подают в Кайсери!
Тиёко закрывает глаза и думает об Ане. Он отправил ей шифрованное сообщение со ссылкой на веб-сайт. Там, белыми буквами на черном фоне, горела надпись: «Никакого осуждения». И под ним: ZIP ICE. А еще ниже – ссылка:
Тиёко кликнула на нее, скачала файл и записала его на пять флешек. Хотя бы одну из них она носит с собой постоянно. Сайт самоуничтожился, как только она скачала файл. Теперь Ань живет в ней. Теперь он – ее часть. Хорошо это или плохо, она не знает. Но это так.
