Книга Кононов Варвар - Михаил Ахманов

Конан, тоже испивший немало, с одобрением мотнул головой. Они с Эйримом сидели за грубо отесанным столом в бревенчатом покое с закопченными сводами, в личных чертогах ванирского вождя. Пол здесь устилала солома, за спинами пирующих пылал огромный очаг, а по бокам тянулись низкие полати, устланные шкурами; над полатями висело оружие, награбленное с половины мира. Еще здесь были две двери: одна, в дальней стене, вела во двор, а другая, около очага, – в Длинный Дом, где коротали зимнее время воины Эйрима. Больше в хозяйской горнице не имелось ничего примечательного – если не считать мохнатого пса, трех седоусых соратников-ванов, нескольких бочонков с пивом и вином, а также заставленного блюдами стола. На одном из этих блюд разлеглась зажаренная целиком свинья, уже обглоданная на три четверти.

Рога сдвинулись с глухим стуком, плеснула густая пивная пена. Все пятеро – гость, хозяин и седоусые витязи – выпили за врагов.

– Хорошо ты сказал, брат, – вымолвил Конан, отирая рот нетвердой рукой. – Х-хорошо, клянусь Кромом! Ч-человек жив, пока у него есть враги! – Он сделал паузу, наблюдая, как Найрил, один из седоусых, наполняет рога из полупустого бочонка. – Но ч-человеку нужны и друзья, Эйрим! Так выпьем же за них!

– Хмм, дрр-рузья… – протянул охмелевший вождь ваниров, поглаживая шрам на подбородке. – Дрр-рузья – сомнительное дело, брат Конан… Врр-раг – он всегда врр-раг… А дрр-руг – сегодня дрр-руг, а завтра – врр-раг. И пока он жив, морр-ржовы кишки, не разберешь, кто он таков!

Конан не стал спорить. Обглодав последние остатки мяса со свиной ноги, он швырнул кость псу и предложил:

– Т-тогда выпьем за п-покойных друзей, брат Эйрим. С мертвецами-то все ясно!

– Вот с этим я согласен, брат Конан! – ухмыльнулся владыка Рагнаради. Три седоусых воина, кормчие его кораблей, враз кивнули головами. Найрил, Храста и Колгирд плавали еще с Сеймуром Одноглазым, отцом Эйрима, и после вождя являлись самыми важными людьми в усадьбе Рагнаради. Их присутствие на пиру было знаком особого почета, оказанного Эйримом, сыном Сеймура, Конану из Киммерии – и никак не меньшим, чем жареная свинья на столе. Не так уж много у Эйрима оставалось свиней в хлеву после долгой зимы и голодной весны! Однако он не поскупился, велел заколоть самую жирную. Точнее, не самую тощую.

Трое кормчих почти не вмешивались в беседу хозяина с гостем – то ли были молчаливы от природы, то ли предпочитали налегать на пиво и мясо, пока того и другого имелось вдосталь. Окинув взглядом их покрасневшие от хмельного лица, Конан осушил рог и пристально уставился на ванирского вождя:

– А скажи-ка мне, брат Эйрим, п-почему ты не стал пить за ж-живых друзей? Не х-хотел ли ты нанести мне обиду? В-ведь я – ж-жив, и я т-твой друг! Уже целый день и п-половину ночи – друг!

Подсчет был совершенно точным – они начали пить со вчерашнего утра, едва лишь Конан с Идрайном заявились в усадьбу, а сейчас стояла глухая ночь. Прошло достаточно времени, чтоб подружиться до гробовой доски.

Эйрим взлохматил густые волосы, отливавшие начищенной медью. Ванирский вождь был года на три постарше Конана и почти столь же высок и широк в плечах, как киммериец. Большой вождь, храбрый и удачливый, как сказал Хорстейн, сын Халлы, и было это чистейшей правдой, ибо владел Эйрим и людьми, и кораблями. Но истиной являлось и другое, тоже поведанное Хорстейном: удача Эйрима могла закончиться в любой момент. В усадьбе его находились незваные гости, сотня воинов из Кро Ганбора, и он не мог тронуть их, поскольку опасался мести колдуна. Пока что он даже не хотел говорить на эту тему, обрывая Конана всякий раз, когда тот упоминал Гор-Небсехта. Но историю об острове и его зеленоглазой владычице выслушал с интересом. Конан поведал ее, ничего не утаив, кроме загадочной природы Идрайна, своего слуги. В ответ Эйрим буркнул, что остров в теплых морях, видать, тот самый, который интересует колдуна. При этом он многозначительно переглянулся со своими кормчими.

Сейчас, убедившись, что рога наполнены до краев, вождь встал, слегка покачиваясь, и вполне рассудительно промолвил:

– Я не желаю нанести тебе ни обиды, ни оскорбления. Ни того, ни другого, брат мой Конан. Брат, а не дрр-руг! В этом большая р-разница.

– Какая?

– Клянусь Имирр-ром! Разве ты не понимаешь? Я же говорил: брат – всегда брат, а дрр-руг может стать недрр-ругом.

– Вроде врага? – уточнил Конан.

– Врр-роде, – подтвердил Эйрим.

– Так в-выпьем за братьев?

– Выпьем!

Они выпили, и хозяин Рагнаради кивнул Найрилу:

– Наливай!

– Пиво кончилось, – ответствовал тот, пнув ногой бочонок.

– Наливай вина! Барр-рахтанского!

– Кончилось.

– А арр-госское?

– Тоже.

Покачиваясь, Эйрим недоверчиво разглядывал опустевшие бочонки, потом распорядился:

– Пусть р-рабы несут аквилонское! И еще пива! Побольше!

Вино и пиво были доставлены без промедлений. Перед очередным возлиянием пирующие решили покончить с жареной свиньей, и некоторое время в бревенчатом чертоге раздавались лишь чавканье, хруст да стук костей, которые бросали огромному мохнатому псу, вертевшемуся у стола.

– Вот, – сказал Эйрим, лаская широкой ладонью загривок своего любимца, – вот настоящий дрр-руг, который не предаст! Потому что не умеет!

– Т-тогда выпьем за псов, – сказал Конан.

– Выпьем!

Красное аквилонское хлынуло в рога, а из них – в глотки. Способность ваниров поглощать еду и хмельное питье казалась неистощимой, но Конан им не уступал. За долгие дни скитаний по равнинам Ванахейма ему до смерти надоели зайцы, тощие куропатки и пахнувшая мхом вода, а потому он не отказывался от свинины и соленой рыбы, от каши и вареной репы, от пива, браги, вина, меда и прочих яств, что подносили расторопные рабы. Он ел и пил за двоих, за себя и за Идрайна, дремавшего сейчас в Длинном Доме, в тихом уголке, под надзором воинов Эйрима.

Вождь западных ванов устроил гостю почетный и обильный пир, чему имелись целых три причины. Прежде всего Эйрим скучал и потому обрадовался пришельцу, славному воителю из Киммерии, повидавшему свет и отхватившему немало голов. Одной из них, как вскоре выяснил хозяин, была башка Хеймдала, давнего недруга Эйрима, что явилось вторым поводом для возлияний. Тут уж Конан сделался не просто гостем, а братом, ибо Хеймдал лет десять назад прикончил Сеймура Одноглазого; выходило, что киммериец, сам того не ведая, отомстил за Эйримова отца.

Но имелась и третья причина – быть может, самая веская. На подворье Эйрима стояли две полусотни бойцов из замка Кро Ганбор, дожидавшиеся своего господина-чародея. Предводительствовали ими Торкол и Фингаст, люди малопочтенные, а просто говоря – изгои, ублюдки и смрадные псы, коих Эйрим в другое время и на порог бы к себе не пустил. Тем более – идти с ними в поход! С ними и с мерзким колдуном! Да еще в такие края, о которых в Ванахейме никто слыхом не слыхивал!