Книга Путь Никколо - Дороти Даннет

Тот отозвался:

— Я не говорил, что Адорне известны все детали. Но как бы то ни было, торговля и державные интересы чаще всего ухитряются ладить друг с другом… Там в дверь стучат.

Тоби и сам услышал.

— Ты что, договорился…

Клаас поднялся. Крепкий, молодой, здоровый, он явно был способен на любые атлетические подвиги, какие только мог вообразить Тоби. Он вполне представлял себе Клааса, который на протяжении многих и многих часов забавляется с какой-нибудь девушкой, или даже с несколькими разом. Здесь было две кровати. Пучина бесконечного смущения поглотила его.

— Не волнуйтесь, — поспешил заверить Клаас. — Никто больше не станет заговаривать с вами о квасцах, если только вы первым не поднимете эту тему. Все, что вам известно, это что я владею самой обычной и вполне достойной доверия посыльной службой. Я возвращаюсь на постоялый двор. Оставайтесь, если хотите.

Необходимо было хоть как-то поддержать свое достоинство.

— Это от многого зависит, — неторопливо промолвил Тоби. Он подошел к двери и, отворив ее, обнаружил на пороге невысокую очаровательную особу с коралловым ожерельем и одной обнаженной грудью. Катеруцца!

— Вторая колонка слева, третье имя снизу, — подтвердил Клаас. — Мне сказали, что вы из самой Павии приезжали навестить ее. Я решил, вам будет приятно узнать, что она по-прежнему примиряет торговлю и державные интересы. Я оставлю вам фонарь.

Стоя в дверях, Тоби смотрел, как Клаас пробирается мимо висящих связок трав, пестика, склянок, и уходит прочь. Тоби чихнул.

— Благослови вас Господь, — раздался мелодичный голосок Катеруццы рядом с ним. Он заметил, что она успела обнажить и вторую грудь.

Он закрыл дверь. Он чувствовал удивление. Он чувствовал, что его ловко обвели вокруг пальца, но сейчас ему хотелось лишь сложить все свои благословения — и как можно скорее — к стройным ножкам Катеруццы.

* * *

Теперь Тоби по-настоящему начал получать удовольствие от Милана. Еще пару раз после этого они виделись с Клаасом, но говорили лишь о насущных вещах. Женщин, квасцы и шпионаж они больше не обсуждали.

Юлиусу идея посыльной службы пришлась не по душе. Даже когда ему объяснили, сколько денег эта затея принесет в сундуки компании, он остался недоволен. Он наделся, что Клаас отправится с ними в Неаполь, и никак не мог уразуметь, как это вдруг приставленный к Асторре подмастерье вздумал заняться чем-то другим. И, похоже, еще больше его раздражал тот факт, что сам Асторре отнюдь не возражал.

Единственным, кто возражал, оказался Томас, которому предстояло терпеть общество Клааса по пути на север, где он должен был собрать остатки отряда; и, возможно, еще недовольны остались солдаты, привыкшие потешаться над тем, как Клаас изображает Асторре, с боем прорывающегося через все герцогства Европы, захватывая в плен перепуганных поваров, чтобы те готовили ему студень, вяленую ветчину и жареную свинину именно так, как ему по вкусу, покуда не останется достаточно просторных палаток, чтобы вместить всех его поваров, его уборную или его брюхо. Также Клаас отменно подражал Лионетто. Но Тоби едва ли мог оценить это по достоинству.

Капитан Лионетто прибыл в Милан, и у них уже состоялась одна прилюдная стычка с его бывшим лекарем. У Лионетто был новый плащ на куньем меху, украшенный разноцветными камешками, которые на сей раз явно не выглядели подделкой. Кто-то оказался очень добр к Лионетто, и Тоби подозревал, что отнюдь не нанявший его Пиччинино. Но и не Медичи, о которых Лионетто рассказал две ужасающие байки, не скрывая своего к ним глубочайшего презрения. В особенности, когда услышал, куда Асторре поместил свои сбережения.

Тоби пересказал все это Асторре, не столько для того, чтобы поколебать доверие капитана к своим новым банкирам, сколько призывая его к бдительности на тот случай, если Лионетто вздумает послать за ним, Тоби, трех человек с топорами. Это слегка отравило ему предвкушаемое удовольствие от того, чтобы остаться в Милане и после Рождества, хотя ему стоило больших трудов устроить это. Юлиус опять же был недоволен. В ответ Тоби резонно указал, что брат Жиль еще не в состоянии отправиться в путь. Несмотря на то, что капитан Асторре полностью утратил интерес к монаху, но кто-то же должен позаботиться о его ноге. Он готов был взять это на себя. Затем отправить монаха к Медичи во Флоренцию, после чего присоединиться к Асторре, Юлиусу и всем остальным в Неаполе, где они проведут зиму, нагуливая жир в окружении всевозможных пиявок, привлеченных запахом денег. Наконец, по весне начнутся сражения. Асторре будет драться. Юлиус — считать раненых, а он — Тоби — лечить их. Какие тут могут быть возражения?

— Это все та женщина, — заявил Юлиус. — Верно? Боже правый, ты ничем не лучше Клааса. Его я тоже почти не вижу.

— Проблема с тобой в том, — парировал Тоби, — что ты уверен, будто кроме тебя никто ничего не делает. Женщины? Клаас сейчас в Кастелло, учится быть отважным маленьким солдатом по имени Никколо. На этом настоял канцлер герцога, если уж нашему Клаасу готовы доверить герцогскую переписку. Что касается меня, то завтра я отправляюсь в Пьяченцу вместе с Томасом и Манфредом. Нам нужно заказать оружие для Флёри. И еще я куплю ружья для Асторре.

— Он мне ничего не говорил. Это из денег кондотты?

— Полагаю, что да. Либо Клаас вновь играет в карты на деньги. — С этими словами Тоби хлопнул стряпчего по плечу. Но спина у того была крепкая, и у него даже заныла ладонь. Помахивая рукой, он с довольным видом направился к двери, а Юлиус еще долго молча смотрел ему вслед.

Глава 15

Папские легаты, разъезжающиеся из Рима, принесли последние вести через Альпы в Брюгге задолго до того, как туда добрались Томас с Клаасом. Сплетники утверждали, будто капитан Асторре заключил выгодный контракт для компании Шаретти и посылал своих наемников на юг. Куда труднее было поверить во вторую часть истории, утверждавшую, будто другой контракт Шаретти получили на посыльную службу между Фландрией и Италией, которой управляет… ну, нет! Владыки мира сего, негоцианты Северной Италии никак не могли поручить доставку своих депеш Клаасу, этому тупоумному деревенскому подмастерью, который уехал из Брюгге всего три месяца назад. Кто в это поверит?

Феликс де Шаретти, застрявший в Брюгге с сестрами, пока его мать наводила порядок в Лувене, услышал эти известия одним из первых. И поверил им сразу и безоговорочно. Уж положитесь на Клааса Все лучшие шутки, все лучшие проделки, которые они проворачивали вместе, начинались с очередной клаасовой задумки. Феликс завидовал курьерам: их ждет веселая жизнь… Пока все это не обрушится, и их не погребет под обломками, как после той шутки с водонапорной башней. Он попытался вообразить, какую трепку Клаас заработает на сей раз.

И наконец, когда в один прекрасный день селяне, первыми прошедшие через Ворота святой Катерины, передали, что по пути в Брюгге обогнали торжественную кавалькаду папского нунция (этот коротышка епископ Коппини) и, — вообразите себе! — вместе с ними были всадники под вымпелом Шаретти, то Феликс громким воплем созвал сестер, а сам поспешил нацепить новую бобровую шапку с высокой тульей.