Книга Жестокие цинковые мелодии - Глен Кук

Поскольку умом я почти не уступаю крысе, я сменил тему разговора.

— С чего это тебе вдруг так понадобился Лазутчик Фелльске, а, Морли?

Знаю, знаю. Я уже задавал этот вопрос прежде. Но я надеялся, что на этот раз он не станет увиливать от ответа.

Случается же такое.

— Потому что у него в голове целое состояние. А мне нужны деньги. Дела идут неважно.

— Что, не можешь держаться в стороне от паучьих бегов?

— Держусь без проблем. А вот от семейного проклятия отделаться не могу.

— Морли, проклятие? У тебя? С твоей-то головой?

— Ты же знаешь, у меня родня за городом, и у меня есть перед ними определенные обязательства.

— Ну да, это твое обручение. И твой идиот-племянник. Что еще с ним стряслось? — По справедливости, с ним полагалось бы стрястись медленной, мучительной смерти. Этот псих несет личную ответственность за все мои страдания, связанные с Попкой-Дураком.

— С ним все в порядке. И проблема не в этом. Проблема с той частью моей родни, которая считает, что мне пора жениться.

— У нас в доме тоже не без этого, — заметила Паленая с еще одной крысиной ухмылкой.

— Значит, без тебя тебя женят? — спросил я. Сельские эльфы находят партии для своих отпрысков, пока те только-только на ногах стоять учатся. Морли тоже попал под такую раздачу. Он даже называл мне пару раз имя своей невесты, но я его не запомнил. Время от времени семья напоминала ему об этом — мальчик-то моложе не становился. Впрочем, эльфийская девица проявляла к этому не больше интереса, чем он сам.

— Вот именно.

— Мне казалось, это так, сотрясение воздуха. И разве расходы не ложатся на ее семью? Или ты вроде нашей знати следуешь дурацкой привычке отказываться от приданого? — Единственное, что в Венагете придумали здорово — по крайней мере с моей точки зрения — это свадебный бизнес. В той его части, когда семья невесты платит жениху за то, чтобы тот убрал невесту с их шеи. Типа того.

— Большинство наших придерживаются традиций. Кроме ее семьи. Даже так это не представляло особой проблемы до тех пор, пока она сама не начала проявлять интерес. Нежданно-негаданно. И явно думает, что я богат.

— Так подшути над ней, а? Вот даже знаю как. Не говори ей ничего до самого медового месяца.

Морли вдруг издал странный, нечленораздельный звук, и лицо его начало наливаться кровью. Глаза выпучились.

— Эй! — встревожился я. Ни разу не видел его в таком состоянии.

Сардж с Пуделем, насторожившись, подступили ближе. Если с Морли случится удар, им придется искать себе новое место. По крайней мере на то, чтобы оценить масштабы возможной катастрофы, у них ума хватало.

Слухи распространяются быстрее звука: один за другим все члены Морлиного воинства повыползали из своих щелей в ожидании того, что их босс взорвется или просто лопнет.

Противоречивый, как всегда, Морли не сделал ни того, ни другого.

Вместо этого он улыбнулся своей зубастой ухмылкой.

— Ты меня почти доконал. Что, доволен?

— «Почти» не считается. Но я не собирался тебя доканывать. Я просто спросил. Я же, можно сказать, волнуюсь.

— Еще бы.

Уж не научился ли он сарказму?

— А много ли денег дают в приданое? — поинтересовался я. — Тебе вообще необходимо считаться богатым к моменту, когда она пойдет под венец?

— Нет. Но мне придется откупаться от брака. Она из-за денег и затеяла всю эту бучу. И она настырна, а значит, потратиться придется основательно.

Что ж, логично. По крайней мере с точки зрения того, кто вырос в этом месте и в это время.

— Так обвини ее в блефе.

— С таким же успехом я могу сам себе горло перерезать, но этому не бывать. Вот бы только узнать, какая сволочь шепнула ей, что я богат. Кто бы это ни был, он пожалеет, что его мамаша вовремя не вытравила плод.

Паленая снова не удержалась и хихикнула.

Морли откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, переносясь в какое-то блаженное место. Вернулся он совершенно изменившимся человеком.

— Гаррет, мне тут еще пахать и пахать. Хочешь, угадаю кой-чего? Тебе здесь нечего делать. Покойник сейчас не спит, так? И он заинтересован в том, чем ты сейчас занимаешься. Из чего следует: ему нужно узнать от тебя то, что он хотел, чтобы сделать из этого какие-то выводы. Верно?

Мне пришлось утвердительно кивнуть.

— Так какого черта ты сейчас здесь делаешь? Не считая милой беседы?

Мы с Паленой отправились домой. Покойник залез ко мне в голову и не стал комментировать ничего. Однако я шкурой ощущал его недовольство. Мне даже начало казаться, что съехать отсюда — не самая плохая мысль. Если мы с Тинни, конечно, заведем свой дом.

Час по моим меркам был еще не поздний. Но я все равно пошел спать. Пропустив всего одну кружку отборного Вейдерова.

Может, во сне осенит.

52

— Я забыл вчера вечером спросить. Торнада появлялась?

Ты был рассеян. Она приходила. Она и ее биограф — оба у меня на службе. Оба получили поручения сообразно его и ее самомнению.

Что бы это значило?

— Так ты их разделил? Ты уверен, что это разумно?

Обращение к гордости и самомнению, будучи исполнено с должной тонкостью, часто достигает успеха там, где бессилен даже подкуп.

— Так ты их все-таки разделил. — Если верить слухам, такого не случалось уже несколько месяцев. Даже если бы этого и хотелось самой Торнаде. Именно поэтому те, кто хорошо знает Йона Сальвейшна, и прозвали его Прилипалой. Те же, кто видит в нем просто занудного недоростка, продолжают звать его настоящим именем — Пилсудус Вильчик.

Оба пока увлечены поручениями, но надолго их порыва может не хватить.

— Что от них требуется?

Йон Сальвейшн доведет до конца те библиотечные изыскания, которые ты не смог осуществить. Помощь ему окажет Пенни Кошмарка.

— Да, Торнаде такого определенно не поручишь. — Поместить эту женщину в здание, под завязку набитое книгами? Да она их всех пожжет, чтобы согреться!

Мисс Торнада отловит лиц, с которыми мне хотелось бы побеседовать и на которых у тебя не нашлось времени.

Черт… Впрочем, он говорил правду.

— О, где они — неспешные, ленивые деньки минувших лет?.. Да, но я сегодня до неразумного рано поднялся.

Я ел, продолжая беседовать с Покойником. Многостаночник — так называет таких Тинни. То, что я говорил с набитым ртом, ничего не меняло. Старые Кости все равно знает, что я хочу сказать, прежде чем я успею произнести это вслух.