Книга Калифорнийская славянка - Александр Грязев

— Я говорил тебе, Иван, что скоро приду. Вот и пришёл. Ты мне свою бабу должен… Давай, — проговорил быстро Нанкок и схватил Алёну за руку.

— Отойди, гадина! — сразу всё поняв закричал Иван и замахнулся на индейца, но получил удар сзади от одного из людей Нанкока и упал без чувств.

— Ваня! Ванечка! — кричала, плача, Алёна, схваченная индейцами.

— Жив твой Ваня. Я убивать его не стану. А ты пойдёшь со мной!

— Нет! — крикнула Алёна. — Уйди, образина! Ваня-а-а!

Алёне связали руки, заткнули рот тряпицей и куда-то повели. Уходя, Нанкок глазами и кивком головы показал одному из индейцев на лежащего Ивана. Тот замахнулся над Иваном рукой с ножом, но сам упал, сражённый чьей-то пулей…

…А между тем, картечь и ружейные пули остудили горячую кровь нападавших на крепость колошей, чьими телами была устлана площадь у главных ворот русского форта. К тому же от причала из пушек по временному лагерю индейцев открыли огонь стоявшие там на рейде суда, а от них в лодках устремились к форту люди на помощь защитникам. Да и пушки Гельбера мало помогли Котлеану. Видя, что быстрого и неожиданного набега и захвата русской крепости не получилось, Котлеан дал команду своим людям на отход к берегу…

…Нанкок вместе со всеми отступающими соплеменниками торопился к лодкам. Он в одиночку тащил на плече связанную, с тряписей во рту и стонущюю Алёну, когда недалеко от ворот, возле горящего барака, натолкнулся вдруг на отходивших к берегу матросов Гельбера.

— Кого несёшь, приятель? — спросил по-английски один из матросов.

— Жена моя будет. Хороший русский баба, — сказал Нанкок, хотя и не понял, о чём его спросили.

Матрос, приподняв белокурую голову Алёны, глянул ей в лицо.

— О! Она прекрасна, ребята! Хороший подарок нашему капитану!

— Да и нам достанется, — согласился другой матрос.

— Мы берём у тебя эту девку, приятель, — сказал Нанкоку первый и стал снимать Алёну с плеча Нанкока.

Тот, поняв, что хотят от него матросы, возмутился, ухватился за девушку и стал что-то кричать, не отпуская Алёну. Но один из матросов, приставив к телу Нанкока пистолет, нажал на курок и индеец свалился на землю замертво.

Матросы выбежали из крепости и направились к своим лодкам, неся на руках Алёну. Положив свою ношу в широкую байдару, люди Гельбера сели за вёсла и поплыли к стоявшему вдалеке за береговым мысом на якоре их кораблю.

«Альбатрос», приняв на борт своих матросов и Алёну, снялся с якоря и стал удаляться в океан под всеми своими парусами.

Часть III

Глава первая

Над Ново-Архангельском моросил дождь: обычная погода в этих краях в дни поздней осени. Ветер с моря катил на берег высокие волны, которые разбивались о прибрежные скалы и веерами белых брызг взлетали в хмурое небо.

Правитель Аляски и всей Русской Америки Баранов сидел в своём кабинете и явно кого-то ждал. Он то склонялся над столом, где лежала какая-то карта, то подходил к окну, то поглядывал на дверь.

Наконец в коридоре послышались шаги, дверь отворилась, и на пороге появился Иван Александрович Кусков.

— Звал, Александр Андреич? — от порога спросил он.

— Звал, голубчик, звал и очень даже жду тебя, — ответил озабоченный чем-то правитель.

— Уж не случилось ли чего, Александр Андреич?

— Пока ещё не случилось, но вот-вот может случиться. А, точнее, уже через неделю.

— И что же? — уже с некоторым беспокойством спросил Кусков.

— Так ведь скоро зима случится, Иван Александрович, — улыбнулся Баранов.

— Эко! — воскликнул, засмеявшись, Кусков. — Зима всякий год после осени приходит.

— Всякий, да по-разному… Не дай Бог, если будет бескормица. Я сей день ходил по складам, так скажу тебе, что мы не так уж и богаты съестным припасом. Овощи ныне вымокли, картофель тоже. Рыбы пока маловато, но надежда есть, что ещё добудем. Но кто знает — когда? У туземцев рыба и мясо есть, да нам менять не на что.

— Рыбы надобно больше заготовить, — согласился Кусков. — Косяки сельди ещё пойдут.

— Добро бы так, но опять же соли маловато. Правда, я ожидаю судно компанейское, да оно, видно, из-за непогоды задерживается.

— Но отчаиваться не надо, Александр Андреич. Может, иностранец какой к нам зайдёт с запасом съестного, как уже бывало.

— А я и не отчаиваюсь, Иван Александрович. Думаю, что не будет такой зимы, когда ракушек ели. Перезимуем. Но каждую зиму так рисковать не следует. Вот я и подумал, что спасти нас может, как и бывало, только Калифорния.

— Ну что же, можно и туда сходить. Путь хоть и не близкий, но нами хоженый.

— Ныне этого будет уже мало, Иван Александрович… Пришла пора основать там, на калифорнийском берегу, нашу новую оседлость.

— То нам ещё камергер Николай Петрович Резанов советовал, когда на «Юноне» привёз провизию из Калифорнии, — сказал Кусков.

— Помню я, Иван Александрович, помню, что советовал Николай Петрович основаться нам в Калифорнии… Но всему свой срок… Сколько у нас тут, на американской земле, оседлостей? Не забыл?

— Как же можно забыть, Александр Андреич. Четырнадцать на сей день.

— Стало быть, в Калифорнии будет пятнадцатая. Ново-Архангельск — северная столица Русской Америки, а там, в Новом Альбионе, будет южная столица наших владений. Согласен ли?

— Ещё бы…

— Ну тогда тебе, Иван Александрович, подлежит свершить дело сие.

— Мне? — удивился Кусков. — Да мало ли под твоей рукой мореходов да строителей ходит, Александр Андреич.

— Не в навыках мореходных дело, — сказал Баранов.

Он встал с кресла, вышел из-за своего стола и заходил по кабинету.

— Ты мой помощник уже многие годы, Иван Александрович, и я видел тебя во всех делах наших, и потому тебе верю, — говорил Баранов, прохаживаясь перед Кусковым. — Да к тому же ты в звании коммерции советника состоишь, а, значит, со всеми в той земле людьми можешь переговоры вести, в пользу нашей компании, разумеется. Ну, а что касается строительства крепостей и редутов, так ты мне ничего и не говори.

— А мне и сказать нечего. В твоих словах много лестного мне, и я лишь благодарен тебе за доверие в делах наших.

— Сколько раз ты в Калифорнию хаживал? — поинтересовался Баранов.

— Уже пять раз ходил. Последний раз — нынешней осенью, совсем недавно.

— Знаю, знаю… Помню даже, сколько ты бобровых шкур оттуда привёз — тысяча сто шестьдесят. Так ведь?

— Всё так… Добыли мы тех бобров в заливе у испанской миссии Сан-Франциско.

— Ты и берега тамошние на карту начертал… Вот и давай-ка над ней покумекаем, поразмышляем, — пригласил Баранов своего помощника к большому столу у окна, на котором лежал чертёж.