Книга Сезон ведьмовства - Наташа Мостерт

К горлу опять подкатила тошнота, и он испугался, что его сейчас вырвет на бесценный тавризский ковер. Он глубоко задышал, пытаясь унять рвотные позывы.

— Я скажу Фланнери, чтобы он вызвал такси.

Уиттингтон покинул кабинет, и через несколько секунд из холла донесся его голос. Габриель закрыл глаза. В висках пульсировала мучительная боль, и он не хотел видеть эту комнату, где свет такой слепящий, а вся мебель перекошена. Больше всего Габриелю сейчас хотелось рухнуть в кровать и с головой укрыться одеялом. Он приоткрыл глаза и ужаснулся: на мгновение ему показалось, что Фрэнки, как-то странно вытянувшаяся в длину, сейчас выйдет из тяжелой позолоченной рамы над камином и шагнет к нему. Габриель быстро зажмурился.

Когда подъехало такси, Уиттингтон проводил его до машины. Захлопнув дверцу, он нагнулся к открытому окошку и спросил:

— Вы уверены, что доберетесь сами?

Габриель кивнул и поморщился. Кивать было больно.

— Не волнуйтесь. — Он попытался изобразить улыбку. — Со мной все будет в порядке. — Немного замялся, подыскивая слова. — И я сдержу свое обещание. Буду расследовать гибель вашего сына, пока вы сами меня не остановите. Даю слово.

Уиттингтон отступил назад и поднял руку. То ли это был жест прощания, то ли благодарности, Габриель не разобрал. Машина тронулась с места и уехала, оставив позади высокую худую фигуру.

* * *

Он чувствовал себя так, будто его мозг совершенно расплющен — другого слова Габриель подобрать не мог. В голове шумело, словно по ней с размаху ударили тупым предметом.

Он лежал в постели и наблюдал за игрой теней на потолке. Свет уличных фонарей приглушали полузакрытые шторы. Габриель оставил окно открытым, несмотря на довольно свежий ветер. Время от времени его порывы обдавали холодом лицо и голые плечи. Будильник возле кровати отсчитывал секунды, мигая малиновыми цифрами. Часы показывали два часа ночи.

Первое, что Габриель сделал по возвращении домой, — влез в Интернет и открыл дневник. Возможно, хозяйка сделала свежую запись, которая прояснит, что произошло с ним в доме Уиттингтона. Увы, ничего нового. В последний раз Габриель заглядывал в дневник с полчаса назад. Опять ничего. Предыдущая запись создана три дня назад. Значит, таинственная незнакомка не расположена к откровениям.

Габриель снова и снова прокручивал в памяти визит к Уильяму Уиттингтону, особенно тот момент, когда он понял, что другой дальновидящий сканирует его разум. «Скачок» был выполнен очень грамотно. Он начался столь незаметно, что Габриель сперва ничего не почувствовал. Поначалу дальновидящий как бы прощупывал почву, но разведывательная вылазка немедленно превратилась в атаку, едва Габриель попытался вытеснить чужака из своего разума. Тот, кто его сканировал, определенно не хотел убираться.

Габриель мысленно воскресил годы обучения в «Глазе бури», когда он и другие члены группы отрабатывали навыки выхода в «скачок» друг на друге. Иногда испытуемому не говорили, что его сканируют, но Габриель всегда безошибочно распознавал попытку вторжения и без труда ее блокировал. На этот раз, однако, он чуть не упустил признаки чужого вмешательства. Дальновидящий действовал неслышно, как паук, и почти не оставлял следов. Его присутствие выдавал лишь тот самый запах мускуса и красного жасмина. Когда же Габриель наконец сообразил, что происходит, и стал защищаться, это было все равно что попытка захлопнуть дверь перед горной лавиной.

Кто это был?

Кто-то с необычайно развитыми способностями к дистанционному видению, равными его собственным. Нет, превосходящими их. Габриель никогда не встречал дальновидящих, которые бы использовали свой талант в качестве реального оружия, способного причинить физическую боль объекту вторжения. Он сам так не умел.

Габриель неохотно вспомнил страшную боль, пронзившую голову, когда он попытался отразить штурм, и непреодолимое желание сдаться, позволить противнику продолжить сканирование, лишь бы прекратить эту пытку. А что, если в следующий раз он не устоит перед натиском?

Хватит скулить. Еще никому не удавалось обойти Габриеля Блэкстоуна. В следующий раз он будет готов к атаке. Тем не менее сознавать, что соперник как минимум равен ему по силам, было странно. В «Глазе бури» никто и тягаться с ним не смел. Как там Фрэнки называла его? «Мистер Супердальновидящий».

Ах, Фрэнки… Габриель вдруг понял, что страшно по ней соскучился. Посреди всеобщего хаоса она всегда была голосом благоразумия. Что она сейчас делает? Вернулась с благотворительного вечера и легла спать? Он помнил привычку Фрэнки во сне слегка хмурить брови. Казалось, она не теряет сосредоточенности даже в царстве Морфея. Это забавляло Габриеля, и он ласково ее поддразнивал: «Для всех людей сон — это отдых, а для тебя — работа», а потом прижимался губами к маленькой складке между бровями, разглаживая морщинку поцелуем.

Фрэнки потеряла веру в него. Во второй раз. Наверное, она жалеет, что обратилась к нему за помощью и попросила разобраться с исчезновением Робби.

«Я буду расследовать гибель вашего сына, пока вы сами меня не остановите». Габриель дал слово. Зачем? Ведь как раз сегодня он собрался сообщить Уиттингтону, что бросает дело.

Перед его мысленным взором предстал Уильям Уиттингтон. Тонкая, как вощеная бумага, кожа, умные глаза, кости, просвечивающие сквозь плоть, будто голографическое предзнаменование. Этому человеку грозит опасность. Надо предупредить Фрэнки.

Опасность? Уиттингтон — не жилец, ему осталось всего ничего. Нет, «опасность» — неподходящее слово. И не стоит расстраивать Фрэнки, ей и так хватает забот.

Порыв ветра всколыхнул шторы, словно невидимая рука, шарящая в темноте. Габриель натянул одеяло на плечи и смежил веки. Завтра — день рождения Минналуш, и он приглашен в Монк-хаус на вечеринку в узком кругу. Торжество на троих. За праздничным столом будет сидеть его любовь. И его враг.

ГЛАВА 21

Позже, вспоминая свой последний вечер в Монк-хаусе, Габриель, как ни старался, не мог выстроить события в хронологической последовательности. Подробности представали смазанными и расплывчатыми, как на плохо проявленной фотографии. Кажется, праздник начался с танцев… Или танцевали после еды? На Морриган было голубое платье… или зеленое?

Он помнил зажженные свечи, благовония в керамических горшочках, шампанское в ведерке со льдом. Именинный торт из мороженого, который все трое по какой-то прихоти решили съесть перед основным блюдом. Габриель и Морриган хором пели «С днем рожденья тебя», Минналуш рассматривала подарки… Он купил для нее поэтический сборник Леонарда Коэна под названием «Музыка незнакомца» с подписью автора. Минналуш пришла в полный восторг.

— У нас для тебя тоже кое-что есть.

Морриган протянула ему маленькую коробочку в синей с блестками бумаге, перевязанную серебристой ленточкой.

— Для меня? Зачем?

— Затем.

— Ответ не засчитывается, — рассмеялся Габриель.