Книга Аня с острова Принца Эдуарда - Люси Мод Монтгомери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миссис Гарднер была женщиной высокой, худой, красивой, элегантно одетой, сердечной, хотя ее сердечность производила впечатление несколько принужденной. Алина Гарднер казалась вторым изданием матери, но лишенным упомянутой сердечности. Она прилагала усилия к тому, чтобы быть любезной, но все, что ей удалось, — это держаться снисходительно и покровительственно. Дороти Гарднер была стройной, веселой, в ней все еще было что-то от девчонки-сорванца. Аня знала, что Дороти — любимая сестра Роя, и прониклась к ней теплым чувством. Она была бы очень похожа на Роя, если б имела мечтательные темные глаза вместо озорных светло-карих. Благодаря ей и Филиппе визит прошел вполне успешно, если не считать чуть заметного ощущения напряженности и двух досадных происшествий. Паленый и Джозеф, предоставленные самим себе, устроили веселую погоню и, бешено мчась по комнате, один за другим вскочили на колени миссис Гарднер и соскочили с них. Миссис Гарднер подняла свой лорнет и проводила взглядом их стремительно движущиеся силуэты так, словно никогда не видела кошек. Аня, подавив несколько нервный смех, как могла извинилась перед ней.
— Вы любите кошек? — спросила миссис Гарднер с чуть заметным оттенком снисходительного удивления.
Несмотря на свои нежные чувства к Паленому, Аня не особенно любила кошек, но тон миссис Гарднер вызвал у нее досаду. Без какой-либо видимой связи она вдруг вспомнила миссис Блайт, которая так любила кошек, что держала их в доме столько, сколько соглашался позволить ей ее муж.
— Премилые животные, не правда ли? — лукаво заметила Аня.
— Я никогда не любила кошек, — равнодушно сказала миссис Гарднер.
— А я их люблю, — вмешалась Дороти. — Они такие славные и себялюбивые. Собаки слишком отзывчивы и бескорыстны. Они вызывают у меня чувство неловкости. Но кошки восхитительно человечны.
— У вас здесь прелестные фарфоровые собаки. Можно мне рассмотреть их поближе? — сказала Алина, направляясь к камину и невольно становясь виновницей другого происшествия. Взяв в руки Магога, она села на подушку, под которой был спрятан шоколадный торт Присиллы. Аня и Присилла обменялись страдальческим взглядом, но ничего не могли поделать. Величественная Алина продолжала сидеть на подушке и беседовать о форфоровых собаках до самого конца визита.
Дороти на минутку задержалась, чтобы порывисто стиснуть Анину руку и шепнуть:
— Я знаю, мы с вами будем друзьями! Рой мне все о вас рассказал. Я единственная в семье, с кем он может поговорить — бедняга! С мамой и Алиной не пооткровенничаешь. Как вы, девушки, должно быть, замечательно проводите здесь время! Вы не позволите мне приходить к вам почаще?
— Приходите так часто, как вам только хочется, — сердечно ответила Аня, радуясь, что хотя бы одна из сестер Роя внушает симпатию. То, что она никогда не полюбит Алину, было слишком очевидно, как и то, что Алина никогда не полюбит ее, хотя расположение миссис Гарднер, возможно, и удастся завоевать. В целом Аня вздохнула с облегчением, когда все это тяжкое испытание осталось позади.
Печальней всех печальных слов
Слова "надежда не сбылась[74], —
с трагическим видом процитировала Приссилла, поднимая подушку. — Этот торт теперь представляет собой то, что можно было бы назвать «плоской шуткой». И подушка тоже испорчена. Никто не разубедит меня в том, что пятница — несчастливый день.
— Люди, которые просят передать, что придут в субботу, не должны являться в пятницу, — заметила тетя Джеймсина.
— Я уверена, что это ошибка Роя, — заявила Фил. — Но этот молодой человек совсем потерял голову и не отвечает за свои слова, когда беседует с Аней… Да где же она?
Аня ушла наверх, в свою комнатку. У нее было странное желание расплакаться. Но вместо этого она заставила себя рассмеяться. Паленый и Джозеф были просто ужасны!.. А Дороти такая милая.
— Я хотела бы быть мертвой… или, чтобы сейчас был завтрашний вечер, — стонала Фил.
— Если ты проживешь достаточно долго, оба желания исполнятся, — спокойно заверила ее Аня.
— Тебе легко оставаться безмятежной! Философия для тебя — родная стихия. Для меня — нет, и как подумаю об этом ужасном завтрашнем экзамене, совсем падаю духом. Если я провалюсь, что скажет Джо?
— Не провалишься. А как ты справилась сегодня с греческим?
— Не знаю. Может быть, это был хороший письменный ответ, а может быть, такой плохой, что Гомер[75]перевернулся в гробу. Я зубрила и корпела над конспектами так долго, что стала совершенно не способна составить собственное мнение о чем бы то ни было. Как будет счастлива маленькая Фил, когда все это экзаминирование закончится!
— Экзаминирование? Никогда не слышала такого слова!
— А разве я, как и любой другой, не имею права сделать свое слово? — вознегодовала Фил.
— Слова не делают, они растут, — сказала Аня.
— Все равно, зато я уже начинаю различать впереди спокойные воды, где нет никаких экзаменационных рифов. Девочки, а вы уже осознали, что наша редмондская жизнь почти кончилась?
— Я нет, — с грустью отозвалась Аня. — Кажется, будто только вчера Прис и я стояли в толпе первокурсников, чувствуя себя совсем потерянными. И вот мы уже четверокурсницы и сдаем выпускные экзамены.
— «Почтенные, премудрые синьоры!»[76]— процитировала Фил. — Как вы полагаете, мы действительно стали умнее, с тех пор как приехали в Редмонд?
— Ведете вы себя порой так, будто этого не произошло, — сурово сказала тетя Джеймсина.
— Ах, тетя Джимси, — взмолилась Фил, — разве, если рассматривать нас в общем и целом, не были мы довольно неплохими девушками и эти три зимы, когда вы берегли и лелеяли нас, как родная мать?
— Вы были четыре самые приятные, милые, хорошие девушки, какие когда-либо учились вместе в университете, — заявила тетя Джеймсина, которая никогда не портила свои комплименты неуместной экономией. — Но я подозреваю, что вы еще не очень-то набрались ума-разума. Иного, конечно, трудно было и ожидать. Разуму учит опыт. Ему нельзя научиться, прослушав университетский курс. Вы проучились в университете четыре года, а я не училась никогда, но знаю несравнимо больше, чем вы, юные леди.
Жизнь сложна, ее не втиснешь в протокол.
Далеко не все на свете