Книга Космонавты Гитлера. У почтальонов долгая память - Юрий Невский

тятя тятя наши сети притащили мертвеца

школьный руководитель в прострации, чувствуя под сердцем сосущую пустоту, опустился на сваленные мешки с окаменевшим цементом.

– Вот, Феликс Альбертович! – в тридцать два зуба осклабился физрук.

– Да какой там, даже подвалов Берии не нашли, – историк талдычил свое.

– Ничего, сейчас вскрытие по полной программе произведем, – вылезший из колодца Гоша содрал с себя резиновый скальп. В руке он держал нож электромонтера со скошенным лезвием.

Дальнейшее Феликс Альбертович воспринимал как свалившуюся на его голову «неожиданность», хотя он и не верил в «в чудеса параллельных миров».

По словам этой троицы, их «экспедиция» была, конечно, спланирована заранее. Кто откажется пробраться в еще довоенные лабиринты? Какие тайны там ждут? А рассказ Гоши о мертвом «радисте», который записал, как на допросе в органах какой-то ученый выбрасывается в окно! От этого – кровь стынет в жилах! И остался раритет: возможно до сих пор настроенный на волну таинственной радиостанции военный приемник!

Но ничего особенного они там не нашли.

Добрались до «командного пункта». Ну, приемник. Ну, военный. Какая-то ржавая рухлядь! Глянули – и уже повернули обратно. В одном ответвлении, оно скрыто деревянной дверью, – вдруг как жахнуло! Взрывной волной вышибло дверь. Рванулись клубы дыма, гарь. Новоявленные спелеологи пережили, надо сказать, не самые лучшие минуты в своей жизни.

В убежищах находятся каптерки, где складированы противогазы, носилки, оборудование для очистки воздуха и воды. Достали противогазы, решили выяснить, что произошло. Трудно поверить, но – факт! Над одним из подземных ходов, он проходит под парком, если судить по плану, был взорван заряд. Не очень сильный, похоже, самоделка. Ход, видимо, находится близко от поверхности. В образовавшуюся воронку обрушилась земля, обломки перекрытия. И свалилась пластмассовая фигура изуродованного клоуна. Этот клоун, символ «Макдоналдса», сидит обычно при входе в ресторан, на скамейке, дети любят с ним фотографироваться. И вдруг он падает откуда-то сверху… Странно, конечно. От взрыва он оплавился. Из рваных пробоин разлетелись доллары. И физрук, и историк, и Гоша – едва не лишились дара речи. Купюры покрывали несколько метров подземного хода зеленым ковром. Никто из них не видел столько денег!

– Баксы натуральные, не фальшивка, – подтвердил историк.

– На пятьсот тонн потянет, – поддакнул физрук.

– Я же говорил, – подсуетился Гоша. – Сегодня как раз четвертый день. А К. Дойл после того, как разослал письма, через четыре дня выиграл миллион в рулетку, а его сослуживец порвал письмо, и попал в автокатастрофу, и лишился рук. Вот тебе и на! Сегодня же и есть четвертый день, как я письма отправил. – Для убедительности он растопырил четыре пальца, почерневшие от копоти.

131 072

Ну, почувствовала, Орех, что значит всенародная известность? – улыбаясь, спросил Калинник. От всего произошедшего они проголодались, зашли по дороге в кафетерий перекусить. Просто валились с ног от усталости, невозможно было понять, оценить, разложить «по полочкам» все события, произошедшие с ними за день. Однако оставалось еще одно место, отмеченное на схеме – а до него пилить и пилить, как оказалось. Это на какой-то окраине, ни на чем не подъедешь, вот незадача! И нарисовать-то там одну «А». В логотипе мебельного центра «Альфа-Джаз», в слове «Джаз», буква «А» выделена ярко-красным цветом и перевернута вверх ногами, как веселый пляшущий человечек, стоящий на голове. Наверное, так будет забавнее, думали владельцы этого центра.

Леша углубился в карту. На компьютерной распечатке можно было разобрать названия улиц, номера домов просматривались с трудом. То место, куда им надо добраться, на схеме показано как заштрихованное серым поле, и несколько цифр вразброс. Может, это промышленная зона и она обнесена забором? Намалевать букву на заборе? Да это не так важно, уверяла Надя. Нарисуем где придется, сфотографируем – главное, отметим на карте. Пусть потом ищут, кому надо.

Он, как любитель создавать из всего атмосферу суперважного и таинственного дела, нарочно разложил на столике несколько этих схем, фотокамеру, мобильники, разноцветные баллончики краски. И букет белых лилий сверху. Хорошо, что им удалось отделаться тортом и бутылями «Колы» от привязавшейся компании: местные хулиганы, едва ли опять не силой хотели тащить их вместе пить пиво.

Но уж конечно… и созданная музыкантом обстановка, и весь антураж… а скорее золотистые кудри и фирменная «ди-каприевская» улыбка – привлекали внимание нескольких девиц, расположившихся за соседним столиком и бросающих на него наглые заинтересованные взгляды; и вон ту компанию девчонок… что они так хохочут, смешинка им в рот попала?

Да, вместе они выглядели здорово!

Даже девчонки в классе заметили. «Что это ты по военке нарядилась?» – спросила Ольга. Надя сказала, что это «в тему» к сегодняшним учениям. «А-а… ну и вовсе и необязательно», – напустила равнодушный вид Туртанова, хотя самой было досадно, что не прикололась по столь очевидному поводу. Принялась рассказывать, как здорово они съездили вчера в развлекательный центр. Участвовали в конкурсе караоке, выдували пузыри из жвачки и плевались на дальность (такое соревнование). Менеджеры устраивают состязания, можно получить мягкую игрушку или бейсболку.

С Лешей они договорились встретиться после того, как вся эта кутерьма с «учениями» закончится. Кое-как удалось улизнуть от всех в суматохе…

[Химу]

Двумя часами раньше это же место, заштрихованную серым плашку (так обозначается промзона или строительная площадка), рассматривал на карте невысокий темноволосый мужчина крепкого сложения. Он припарковал свою «Тойоту» с краю небольшой площади у платформы Бирюлево-Пассажирская. Раскрыв «Атлас Москвы с каждым домом», внимательно изучал потрепанные страницы. Убрав атлас, вышел из машины и направился к ближайшим магазинчикам, решив купить бутылку коньяка. Времени у него достаточно, и неизвестно, сколько придется ждать… что ожидает его там, куда он идет. Нужно хоть чем-то заглушить боль в ноге. Из-за нее не мог уснуть всю ночь и теперь чувствовал себя разбитым, его бил озноб.

В нескольких магазинчиках, куда он заглянул, продавцы почтительно приветствовали его, будто чувствуя его власть, незримо распространявшуюся над ними. Многие продавцы были из горной местности, но они давно забыли, как суровый ветер поет на вершинах. А уж коньяк у них… Пожалуй, его тут же неподалеку и разливали, в снятой на окраине квартире. Там же клеили этикетки. Только в «ПБОЮОЛ Улланидын» хозяин достал откуда-то из заначки бутылку, похожую на что-то настоящее. Этикетка на ней наклеена, по крайней мере, ровно. Хозяин клялся и божился, что так оно и есть, настоящий, Франция! Ну смотри, «ПБОЮОЛ Улланидын», отвечаешь за свои слова!

Выйдя из магазинчика и обогнув площадь, он, прихрамывая, пошел вдоль железнодорожных путей, разбегающихся блестящими стальными ветвями. Начинались жидкие лесопосадки, и он пересек полотно, спустился в овраг. Поднялся до тропинки, что огибала огромное захламленное пространство пустыря, обнесенного бетонным забором. Косо и вразнобой поставленные плиты забора, кажется, сами поддерживали друг друга, как выстроившиеся в неровный ряд пьяницы. За забором – автомобильная дорога, вдоль которой тянулся квартал жилых домов. Почти все дома старые, двух и трехэтажные, доживающие свой век. Многие почти скрыты за голыми ветвями таких же старых, разросшихся тополей. В стороне, противоположной дороге, в глубине пустыря – возвышались опоры и перекрытия бетонного корпуса; стройка была заморожена.