Книга Люди крови - Алан Ф. Троуп

– Она мертва Джереми говорит, что в письме

было взрывное устройство..

– Черт возьми, Артуро! Она всего лишь распечатала конверт по моей просьбе. Она вообще понятия не имела, чем мы занимаемся…

Он вздыхает:

– Не она – так ты или кто-нибудь из нас. Похоже, эти люди настроены весьма решительно.

Я думаю о тех двоих, что заперты в подвале.

– По крайней мере мы знаем, что это не Сантос, – говорю я.

– Лучше бы это был Сантос! А этот Чен, похоже, прекрасно знает обо всех твоих перемещениях.

Они подгадали так, чтобы письмо пришло как раз

перед нашим совещанием.

– Если, конечно, это дело рук Чена.

– Кто бы это ни был, он знает о тебе очень много, Питер. Джереми говорит, что мы, наверное, ошибались, уговаривая тебя приехать на материк.

Думаю, он прав. Тебе лучше оставаться на острове, пока все не разрешится. Звони мне, и я буду привозить тебе все, что нужно.

26

Что делать охотнику, на которого охотятся? Как тот, кто обычно нападает, справляется с угрозой нападения на него самого? Каждая клеточка во мне взывает к действию, требует реванша, хочет крушить, кромсать, убивать. Я больше не желаю сиднем сидеть на своем острове, пока другие решают мои проблемы!

Я звоню Артуро каждое утро, но Чен так и остается призраком, именем без плоти и крови, без подробностей, без биографии. Сообщают, что его видели то в Чикаго, то в Нью-Йорке.

– Мои друзья говорят, что в Чайнатауне он недосягаем, – жалуется Артуро приблизительно через неделю после происшествия в офисе. – Китайские бандиты оберегают своих. Нам придется подождать, пока он не объявится здесь. Если он, конечно, объявится.

Элизабет хочет, чтобы я отправился на север и все разузнал сам. Как ни прельщает меня такая идея, я решительно отвергаю ее.

– Отец не раз говорил, что к гибели могут привести скорее необдуманные действия, чем умно организованная защита, – возражаю я жене. – Он всегда наставлял меня: «Ты должен узнать своего врага прежде, чем нападешь на него». А я ничего не знаю об этом человеке и его друзьях. И пока не узнаю, буду ждать его здесь. Как бы мне ни хотелось самому поохотиться на него.

Артуро соглашается со мной, советует мне заняться своим островом, домашними делами. Звонит Джереми:

– Не волнуйся, Питер, мы справимся. Артуро решит твою проблему. А ты отдыхай и веселись.

Я хмуро отвечаю:

– Я хочу, чтобы этот человек умер. Я хочу знать, где Чен и куда он направляется.

– Доверься нам, Питер, – убеждает Джереми. – Мы с Артуро все устроим. Предоставь волноваться нам. А ты просто отдыхай и занимайся собой.

Джереми обычно далеко не столь благодушен. Честно говоря, я предпочитаю его обычную строптивую манеру разговора.

– Что это ты вдруг стал такой добренький? – спрашиваю я.

Тинделл издает хриплый отрывистый смешок – Просто, пока тебя нет, Питер, мы все в большей безопасности. Знаешь, как близко мой кабинет от стола Эмили? Когда взорвалась та бомба, я уже решил, что я покойник. У меня до сих пор в ушах стоит этот грохот. Дело в том, Питер, что когда кто-нибудь в следующий раз попытается убить тебя, я вовсе не желаю оказаться поблизости. И пока этот ублюдок вертится где-то рядом, будь так добр, позволь нам заниматься делами, а сам сиди на своем острове и наслаждайся погодой. Сделай одолжение!

Я смеюсь и вешаю трубку. Каковы бы ни были истинные мотивы Джереми, его доводы кажутся мне вполне здравыми. Отец выбрал этот остров и выстроил именно такой дом для того, чтобы отбить любую атаку. Невозможно представить себе какое-нибудь место на материке, где мы с Элизабет были бы в большей безопасности.

Решив последовать совету Джереми, я пытаюсь вести нормальную, насколько это возможно, жизнь, ожидая, пока таинственный мистер Чен обнаружит себя. Разумеется, я не стану стоять у окна или выходить из дома, не удостоверившись прежде, что на горизонте нет никаких подозрительных лодок И еще я буду чаще прислушиваться к ворчанию и лаю моей стаи, постоянно помня, что кто-то может попытаться высадиться на моем острове. Но кое-что остается неизменным: по ночам мы с Элизабет по-прежнему охотимся, а днем я занимаюсь хозяйством.

Мой мобильник звонит через несколько недель. Мы с Хорхе в этот момент копаемся в моторах «Грейди». Я вытираю руки и отвечаю на звонок.

– Питер? У меня хорошие новости, – говорит Артуро.

– Чен мертв? – спрашиваю я.

– Пока нет. Но он на пути к своей смерти. Мои люди выяснили, что он сегодня вылетает сюда. Они видели его в «Майами Интернешенал» несколько минут назад. Найти его теперь – лишь вопрос времени.

– Ты уверен?

– Абсолютно! – уверяет Артуро. – У меня есть пленка из аэропорта. Этим рейсом прилетел только один азиат. А двое других встречали его в зале для выдачи багажа. Мы теперь знаем, как все они выглядят. Я раздал их фото своим людям и полиции.

Копы получили распоряжение: где бы ни появлялись эти трое и что бы они ни делали, немедленно задержать их.

– Хорошо, – говорю я, весьма довольный тем, что дело сдвинулось с мертвой точки. – Звони мне, когда еще что-нибудь узнаешь.

Я отключаюсь и поворачиваюсь к Сантосу. Он прекращает возиться с одним из валов и внимательно смотрит на меня. Лицо его перепачкано смазкой.

– Хорошие новости? – спрашивает он.

– Будь я пьющий, я бы откупорил бутылку.

– И как же мы отпразднуем?

Я смотрю в сторону галереи, на пушку, наставленную на море, и вспоминаю тот ночной выстрел, за несколько дней до того, как я отправился на поиски невесты.

– Хорхе, – говорю я, – мы ведь так и не выстрелили из пушки.

– Нет, босс, – он вновь принимается за вал.

– По-моему, пора.

– Мне нравится эта идея,- он молчит несколько секунд, потом говорит: – Почему бы не сделать это завтра под вечер? А потом я приготовлю вам «Карие Дьябло».

Интересно, почему он задумался, прежде чем предложить мне это? С другой стороны, он все время для меня готовит. В его предложении нет ничего необычного. Я улыбаюсь и говорю:

– Прекрасная мысль!

В эту ночь Элизабет удивляет меня, зазвав в постель после охоты.

– Только осторожно! – предупреждает она меня, и мы касаемся друг друга легко, словно два перышка.

Когда все заканчивается, она глубоко вздыхает и придвигается ко мне поближе. Живот ее ходит ходуном: в нем вертится и брыкается наш ребенок.

– Наш сын просится наружу, – улыбается она.

– Так скоро? – спрашиваю я.

– Глупый, до июня осталось меньше двух недель.