Книга Синдром бодливой коровы - Галина Куликова

Тот не стал спорить и отправился на улицу. Через некотороевремя он вернулся, ведя в фарватере белокурую оторву в шортах и босоножках безпятки. Она была загорелой, длинноногой и, по всему видать, страшно распущенной.Плакат «Нет — Болотову!» несла на плече, словно котомку.

— Ну? — спросил первый мент, который, видно, был уних за главного. — По какому поводу митингуем?

— А я откуда знаю? — пожала плечами девица ивытянула изо рта жвачку. — Мне заплатили, чтобы я немножко поносила этуштуку. — Она потрясла плакатом. — Вот я и ношу.

— Орать будете? — строго спросил стражпорядка. — Помидорами кидаться? Бутылки бить?

— Мне ничего такого не говорили, — равнодушноответила девица и выдула пузырь.

— А документы у вас есть? — нахмурился тот.

— Да чего ты ко мне пристал! — рассердиласьдевица, изо всех сил работая челюстями. — С какой стати я тебе документыбуду показывать? Я ведь не лицо кавказской национальности!

— Вы держите в руках плакат неясного содержания.

— У нас что, запрещено картонки к палкамприделывать? — повысила голос блондинка.

— Да! — поддержала ее Настя. — У нас нынче,менты дорогие, демократия! Если вы знаете, с чем ее едят.

— Знаем, знаем, — закивали менты. —Адокументики все же позвольте.

Блондинка совершенно точно не хотела показывать им своидокументы. Она бросила плакат на пол и начала качать права, вопя во всю глотку.Настя сразу же приняла ее сторону и вертелась рядом, поддакивая и подвизгивая.

— Я свободная гражданка! — кричала блондинка,наскакивая на милиционеров. — Я могу ходить с чем хочу и как хочу Хотьголая!

Сказав так, она внезапно загорелась свежей идеей и стащила ссебя желтую майку. Под ней обнаружился кружевной лифчик, который блондинка, незадумываясь, расстегнула. Дело было минутное. Сдернув бюстгальтер, она ловкоприкрутила его к верхушке плаката.

Все вокруг уставились на ее грудь. Кто-то ахал, кто-тосмеялся, кто-то тупо молчал. Но на грудь смотрели все.

И никто не смотрел на лицо.

— Эх, да что там! — крикнула Настя, мгновеннооценив ее почин. — Поддерживаю такую демократию!

Моя страна — моя демократия!

Она рванула на себе блузку и, зажмурив глаза, махомобнажилась до пояса. Толпа зашевелилась и загалдела.

— Что там такое? — спросил голос откуда-то сзадворок.

— «Идущие вместе» очередную акцию устроили! —сообщила лоточница. — Голые будут ходить!

— В знак чего?

— Как всегда. Путина поддерживают.

— А ему это надо?

Настя была уверена, что милиционеры немедленно скрутят их сблондинкой, заставят прикрыть нагое тело и повезут в участок. В конце концов,они находятся в центре столицы! В этом дурацком офисном здании наверняка полноиностранцев! Однако милиционеры вовсе не собирались делать ничего подобного.Они выбрались из толпы и заняли место наблюдателей где-то с самого края. Настяне могла поверить, что осталась стоять в одной юбке на глазах у десятков людей.

— Пошли! — кивнула ей блондинка и протянулаплакат, куда прикрутила и Настин лифчик тоже. Та с благодарностью схватилатранспарант и выставила перед собой, словно щит, загородив лицо. Сумочкупришлось повесить на шею и перекинуть за спину.

— Вот придурки! — кричала блондинка, пробираясь квыходу. Настя, ни жива, ни мертва, семенила за ней.

Типы из «КЛС», которые стояли у входных дверей, ее, конечно,не остановили. Они увидели только плакат и идущую под ним голую женскую грудь,которая, судя по всему, страшно куда-то торопилась.

«Это ужасный сон! — думала Настя, очутившись на улице. —Наяву такого со мной произойти просто не могло!» Она зажала плакат междуколенок и принялась напяливать на себя скомканную кофточку. Вокруг неепродолжали ходить разномастные личности, скандируя:

— Пе-ре-хва-тов! Пе-ре-хва-тов!

Сунув плакат кому-то из них в руки, Настя на дрожащих ногахкинулась прочь. Верхняя часть ее шелкового гарнитура, словно знамя, реяла надтолпой.

* * *

— Ну? — придержав все остальные слова, катавшиесяу него на языке, спросил Ясюкевич у одного из своих людей, уже час бегавших поофисному центру.

— Ее нет! — запыхавшись, сообщил тот. — Нигденет.

— Продолжайте искать, — процедил Ясюкевич. —Вот уж воистину: всякая молодость резвости полна.

Кстати, мы теперь знаем, кто она. Вот, возьми распечатку.

— Анастасия Шестакова, — прочитал тот и заметил:

— Не такая уж молодость, тридцать лет.

Ясюкевич насупился. Когда он сажал ее в свою машину, думал,что ей не больше двадцати пяти. Облажался.

Идентифицировали Настю моментально. Бригада, которая чистилау Люси ковры, сразу же опознала ее на фотографии. Нашли квиточек об оплате,выехали по адресу. Хозяев дома не оказалось, но приятный молодой человек ЛешаАлексеев поговорил с соседями и узнал, что на снимке — Люсина подруга НастяШестакова. Дочка той Шестаковой, которую по телевизору показывают. ТойШестаковой, которая дикторша.

Дочку «дикторши Шестаковой» разработали за час.

Потом вся ее простая биография была занесена в компьютер,распечатана и разослана заинтересованным лицам.

— Господи! — воскликнул Леша Алексеев, когдапрочитал этот листочек в первый раз. — Посмотрите, где у нее дача! Вототкуда она всплыла! Она видела, как наши приезжали к Мерлужиным!

— Ну, видела, — пожал плечами маленький вертлявыйНикита Петрович. — Видела, как комнату обыскивали. И что дальше? Зачем онаввязалась?

Ясюкевич промолчал. Он никому не сказал, что встретил Настюеще и в ресторане, когда ужинал с Любочкой. Не сказал, что Любочкаразговаривала с этой девкой. Он понимал, что это будет уже слишком. Чересчур.Ерасов ему не простит. Хотя при чем здесь он, Ясюкевич? Просто дурацкоестечение обстоятельств.

— Поднимайте всех, — приказал он, хлопнув ладоньюпо дорогому столу Медведовского. — Установите ее связи, пошлите людей повсем адресам, где она только может появиться.

— Да она небось еще носится по зданию! —отмахнулся его человек. — По логике-то вещей.

— Не знаю, не знаю, — пробормотал Ясюкевич. —Это хитрая гадина! — добавил он, вспомнив, как Настя кидалась на него споцелуями, а потом выяснилось, что она утащила папку. — Кроме того,женщины не признают никакой логики, и в этом их сила.

Глава 12

«Тойота» стояла в тихом переулке в двух минутах ходьбы отофисного центра. Если бы Настю слушались ноги и она вбежала бы в этот переулок,как ей, собственно, и хотелось сделать, ее бы скрутили в две секунды. Скрутилии увезли.