Книга Летний Прилив - Чарльз Шеффилд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пот ручьями тек по лицу Дари и насквозь промочил ее одежду. На ее глазах Мэндел и Амарант перемещались по небу. Все вокруг быстро менялось. Она ощутила убыстряющийся темп происходящего, увидев, как спешат к точке своего наибольшего сближения два солнца и две планеты.
Но не только они участвовали в этой игре.
Дари покосилась в сторону. Гаргантюа висел в небе, как бледная тень Мэндела и его карликового спутника. Но вскоре и это изменится. Еще немного, и Гаргантюа станет самым крупным объектом в небе Тектона, подойдя к нему ближе любого другого космического тела в этой звездной системе и соперничая с Мэнделом и Амарантом в силе своего сокрушительного воздействия.
Она посмотрела вниз, гадая, что происходит сейчас под кипящим слоем облаков. Вскоре им придется снова пройти сквозь них, но не исключено, что поверхность планеты уже настолько изуродована, что места для посадки они не найдут. А может, и разыскиваемый ими корабль уже исчез, проглоченный новым разломом планетной коры.
Отвернувшись от окна. Дари закрыла утомленные глаза. Переносить это буйство света было чрезвычайно трудно. Жара в кабине и палящие лучи почти доконали ее. Еще мгновение – и она не выдержит.
Но выбора у нее не было.
Она поглядела налево. Рядом с ней скорчилась, вжавшись в пол, Каллик. За ней, сидевший в кресле пилота, Макс Перри держал перед лицом кусок непрозрачного пластика, чтобы как-то защититься от потока слепящего света.
– Долго нам еще? – раздался слабый хрип.
Дари не узнала собственный голос. Имела ли она в виду время, оставшееся до того, как они снова поменяются местами? Или прибудут к месту своего назначения? Или до того, как они все погибнут?
Впрочем, никакой разницы не было. Перри не ответил. Он просто передал ей бутылку с теплой водой. Она отпила глоток и заставила Каллик сделать то же самое. Потом она снова сидела, обливаясь потом, и терпеливо ждала, когда придет время меняться местами.
Дари потеряла счет времени. Она помнила, что по крайней мере три раза она терпела пытку передним креслом. Казалось, прошли недели, как вдруг Джулиус Грэйвз потряс ее за плечи, предупреждая:
– Будьте готовы к болтанке. Мы опускаемся сквозь облака.
– Мы добрались? – прошептала она. – Давайте выйдем.
Она больше не могла ждать. Что бы ни случилось потом, она должна убежать от этой пытки поджариванием в излучении двух солнц. Они будут ей сниться всю оставшуюся жизнь.
– Нет. Не добрались. – В голосе Грэйвза звучало то же нетерпение. Он то и дело вытирал пот со лба. – У нас кончается энергия.
Это привлекло ее внимание.
– Где мы находимся?
Но он уже отвернулся. Елена Кармел перегнулась к ней с заднего сиденья и ответила:
– Если не врут приборы, мы находимся очень близко. Почти у нашего корабля.
– Как близко?
– В десяти километрах. А может, и меньше. Они говорят, что все зависит от того, сколько времени мы продержимся в воздухе.
Дари больше не произнесла ни слова. Десять километров, пять километров… Какая разница? Она не сможет пройти и километра, даже для спасения своей жизни.
Но тут в ней проснулся удивленный внутренний голос и произнес: «Ну, разве только для спасения своей жизни… Если юная растерянная Елена Кармел сумела найти в себе силы, то почему ты сдаешься?»
Прежде чем она начала спорить сама с собой, они нырнули в облака. И через секунду у нее не осталось времени на роскошь внутренних распрей.
Ханс Ребка считал, что остатки энергии могут потребоваться ему позднее, и не собирался как-то смягчать условия полета. Во время стремительного спуска машину швыряло в небе, как пробку в штормовом море, но это длилось недолго. Меньше чем через минуту они пробили дно облачного слоя.
Все тянули и изгибали шеи, но, что бы ни ждало их впереди, назад дороги не было.
На месте ли еще космический корабль? И есть ли рядом твердая площадка для посадки? Или они избежали палящих лучей Мэндела и Амаранта только для того, чтобы погибнуть в раскаленной лаве Тектона?
Дари глядела вперед, не в силах ответить на эти вопросы. Земля внизу была скрыта от глаз густой завесой дыма. Они должны были находиться над склоном Пятиконечной впадины, но вполне могли оказаться в любой другой части планеты.
– Что ж, – тихо сказал Ханс Ребка, как бы обращаясь к самому себе, – хорошо, что нам не надо принимать решение. Посмотрите на счетчик энергии, Макс. Мы за красной чертой. Нам надо спускаться, хотим мы того или нет. – Он повысил голос. – Надеть респираторы.
А затем они поплыли в серо-голубом дыму, клубившемся и бурлившем вокруг аэрокара. Ветер ударил в них с колоссальной силой, и Ребка быстро заговорил снова:
– Мы приземляемся с отрицательной скоростью. Я собираюсь сесть как можно скорее, прежде чем нас унесет обратно к Пуповине.
– Где корабль? – спросил Джулиус Грэйвз, сидевший рядом с Дари в тесном грузовом отсеке.
– Впереди, в двух километрах от нас. Мы его не видим, но, по-моему, он еще там. Я засек аномальное отражение на радаре. Мы не можем добраться до скального выступа, на котором находится корабль, так что приземлимся на склоне впадины. Готовьтесь. Высота двадцать метров… пятнадцать… десять. Приготовиться к посадке.
Мощный ветер внезапно стих. Дым вокруг поредел. Сбоку от аэрокара Дари смогла разглядеть землю. Она была безжизненной, но пар, как дыхание дракона, струился из многочисленных отверстий, рассеянных по склону Пятиконечной. Густая растительность, которую ожидала увидеть Дари, исчезла. Вокруг были только серый пепел да обуглившиеся стволы.
– Полтора километра, – прозвучал голос Ребки, спокойный и отрешенный. Высота – пять метров по альтиметру. Энергия кончается. Кажется, нам придется немного прогуляться. Три метра… два… один. Ну, давай, красотка. Не подведи.
До Летнего Прилива оставалось только три часа. Аэрокар коснулся дымящегося склона Пятиконечной впадины, так нежно и тихо, как спускающийся на травинку мотылек.
Счастливым себя Ханс Ребка не назвал бы, но последние несколько часов он испытывал глубокое удовлетворение.
С момента своего назначения на Добеллию, он ощущал неуверенность в себе и в своих действиях. Его послали сюда выяснить, что неладно с командором Максом Перри и помочь в его реабилитации.
На бумаге это выглядело очень просто. Но в чем конкретно заключалась его задача? Он был человеком действия, а не психоаналитиком. В его предыдущей деятельности не было ничего, что помогло бы ему в решении этой туманной проблемы.
Теперь все изменилось. Там, у Пуповины, он оказался с группой беспомощных существ (чужаков, неудачников, новичков, неумех) на руках, и у него появилось конкретное дело: доставить их на перегруженном и разряженном аэрокаре через половину Тектона и выйти на игрушечном космическом корабле на орбиту прежде, чем планета их всех убьет.
