Книга Офицерский мятеж - Леонид Смирнов

Петр рассказывал неспешно, подбирая английские слова. Кобурн расслабленно слушал, почти не глядя на ринг.

— Через несколько дней, на балу, Екатерина рассказывает об этом случае своим фрейлинам, — продолжал повествовать командир «Котлина». — «…и наказали его по второй статье Военно-морского устава». «А что это за статья?» — интересуются фрейлины. «Не знаю, — говорит императрица. — Вон идет генерал-адмирал Апраксин. Его и спросим». Подзывает старичка Апраксина. «Господин генерал-адмирал! Вы знаете Военно-морской устав?» «Так точно, ваше величество!» — отвечает генерал-адмирал и пытается втянуть живот. «А о чем говорится в его второй статье?» «Статья вторая Военно-морского устава гласит, — бодро рапортует Апраксин, — „Всякий нижний чин, заметивший на корабле щель и не заткнувший ее, наказывается битьем линьками — десять раз и арестом на гауптвахте — на десять суток!“».

У адмирала Кобурна случилась истерика. Легонькая такая — впокатуху. От хохота командующий Шестым флотом сполз из кресла на ковер. К нему на выручку прибежал могучий адъютант в чине каперанга. Подняв адмирала с помощью Сухова, адъютант укоризненно посмотрел на русского и молча удалился.

Утерев со щек слезы и с трудом отдышавшись, командующий Шестым флотом произнес восхищенно:

— Давно заметил, что вы, русские, знаете толк в английском юморе.

К концу второго дня чемпионата все случайные люди были сметены с ринга. К стадии одной четвертой финала не осталось ни одного любителя подраться — только те военморы, кто тренировался годами. В третий день должны состояться лишь семь поединков, но публика была уверена, что это будут яростные, по-настоящему роскошные схватки.

Ханец с крейсера «Картахена» блестяще владел приемами тайского бокса. Во втором раунде упорного поединка он сумел нанести Спивакову несколько болезненных ударов в корпус и по ногам кондуктора.

Петр Сухов видел, что его адъютант выдыхается, и уж было решил: вот ты и спекся, Аристарх Львович… Спиваков раз за разом взлетал в воздух, но прыгучий противник скакал по рингу, успевая уклониться от ударов. И все же один из полетов кондуктора достиг цели — ступня правой ноги попала противнику в нижнюю челюсть. Челюсть хрустнула, и ханец в болевом шоке упал на ринг.

Победа далась нелегко — Спиваков был порядочно изнурен, весь покрыт потом и тяжело дышал.

Сухов продолжал следить и за Артемом Гарнетом из штаба Шестого флота. Так вот Гарнет закончил свой бой еще в середине первого раунда. Он пробился сквозь веерную защиту и сдвоенным ударом срубил канадского бойца, серьезно повредив ему шею. Гарнет, как считал командир «Котлина», будет самым серьезным противником Спивакова.

Вечером Петр Сухов опять навестил делегацию с «Котлина». Все котлинцы оказались на месте. Герой дня Спиваков лежал на матросской койке и спал, невзирая на царящий в кубрике шум и гам. Ваня Чонг, как обычно, занимался своими упражнениями и сейчас стоял на голове. А начмед Лукашин упрямо пытался читать книгу. Несмотря на беруши, у него плохо получалось.

Бульбиев молча пожал Сухову руку и поднял глаза к потолку кубрика — это был знак: говорить о деле в кубрике нельзя. Утром подозрительного вида техники чинили проводку на всей палубе. Но едва начались бои, в нескольких отсеках люди Ригерта снова установили защиту. Там и собирались заговорщики, когда экипаж астроматки рассаживался вокруг ринга и надрывал глотки.

Старлей Хвостенко поздравил командира с выходом адъютанта в следующий круг. Он уже легонько принял на грудь и казался добродушным увальнем. Его глуповатое широкое лицо многих вводило в заблуждение. На самом деле начальник БЧ-два был отнюдь не дурак.

— Выпить хотите, Петр Иванович? — предложил он.

— А почему бы и нет?..

Старлей протянул кавторангу кружку с дурно пахнущей жидкостью. Здесь, на «Мадейре», народ пил всякую гадость.

Старпом был сегодня на себя не похож — будто язык проглотил. Неужто так наговорился за день?

— Кондуктору надо продержаться как можно дольше — таков приказ по «Котлину». Я правильно понимаю? — наконец-то заговорил Бульбиев. Язык у него слегка заплетался — не от выпитого, а от усталости.

— Тебе видней, Семен Петрович, — ответил Сухов и хлебнул отравы под названием «виски». — Тебе видней…

Утро третьего дня чемпионата началось с принципиального поединка: Аристарх Спиваков против Кшиштофа Вишневского. По физическим данным этот молодой лях не выделялся среди бойцов, так почему же он раз за разом выигрывал схватки? Сухов задумался и нашел ответ: лях бился яростно, будто в каждом бою решалось, жить ему или умереть.

В схватке с русским кондуктором польский лейтенант сражался с удвоенной силой. Быть может, у пана Вишневского был особенный счет к «москалям». Кшиштоф сразу пошел вперед, и весь первый раунд Спивакову приходилось отбиваться. Вишневский снова и снова бросался на русского, осыпая его ударами. Энергия ляха не иссякала.

Спиваков чувствовал, как немеют измолоченные противником руки. От удара в грудь перехватило дыхание, и было не набрать воздуха в легкие. В глазах потемнело. Спасительный удар гонга дал ему короткую передышку.

— Где ваши атаки? — разминая плечи Аристарха, спросил Ваня Чонг. — Или вы свалите его первым же ударом, или он нокаутирует вас во втором раунде.

— Я не могу вспомнить… как бил наповал, — наконец отдышавшись, пожаловался Спиваков. — Этот мальчик мешает мне думать.

Секундант Чонг не понял шутки. На самом деле объяснение было простое: от усталости Аристарх Львович терял способность к своим полетам.

— Тренируйте память, кондуктор, — сказал секундант. Пора было убирать стул.

Спиваков вставил в рот капу, собрался и, чуток подвигав лопатками, двинулся навстречу ляху. На конопатом лице Вишневского читалось нетерпение. Лейтенант был уверен: упрямый старик сможет отбить не больше пары ударов. Он предвкушал скорую победу и не хотел оттягивать удовольствие.

Кшиштоф Вишневский ничего не понял. В воздухе что-то крутанулось — Аристарх Львович впервые в этом бою применил прием из своего странного арсенала. Тело кондуктора крутанулось, ноги молниеносно сделали стригущее движение — этот прием назывался «тупые ножницы». Лях не был разрезан пополам, его поразил мощный удар пальцами ноги. По кадыку.

Вишневский еще падал на спину, а опустившийся на ринг Спиваков уже отступил к канатам. Его шатало, и нужна была опора.

Итак, кондуктор дошел до полуфинала. Да, победы давались ему все тяжелее. Похоже, Аристарх Львович начал сдавать — все-таки годы не те…

Когда в соревновании остались восемь лучших бойцов, адмирал Кобурн прекратил посторонние разговоры. Теперь он неотрывно следил за поединками. В конце концов старый болельщик не выдержал и начал громко кричать, взывая к бойцам, ругая и хваля их, комментируя происходящее на ринге. И публика орала все громче, так что в третий день боев Петр Сухов стал глохнуть от наполнившего зал рева и свиста.