Книга Цветок Запада - Джо Беверли

— Слава Иисусу Христу, — выдохнула Имоджин и положила голову на распухшую вялую руку Берта.

Кто-то поднял ее и повел прочь. Она с трудом поняла, что это Фицроджер.

— Тихо. Я давно наблюдаю за тобой. Здесь и моя вина тоже. Мне следовало бы учесть, что в твоих руках Берт мог растаять, словно воск.

Имоджин разрыдалась, а Фицроджер поднял ее на руки и понес. Она решила, что он посадит ее на лошадь, хотя у нее уже не оставалось сил для езды верхом. Но вместо этого он уложил ее на постель.

— Где мы?

— Это комната для гостей. Обычно женщины ночуют в специальном доме за пределами монастыря. Но мне удалось убедить добрых братьев, что ради твоей безопасности тебе лучше оставаться в стенах обители. Тебе было сделано исключение, потому что братия ценит благотворительность Каррисфорда. Но они поставили нам два условия. Первое, что я останусь с тобой, чтобы препятствовать безумным приступам похоти, присущим всем дочерям Евы. И второе, что мы ни в коем случае не совершим соитие, находясь на этой святой земле. Мне кажется, что нам не стоит беспокоиться по поводу любого из этих условий, правда?

Имоджин присела, у нее уже не оставалось сил, чтобы стоять.

— Нет, нам не о чем беспокоиться. Фицроджер подал ей деревянную миску и кубок.

— Здесь есть хлеб, сыр и мясо.

— Как хорошо! Имоджин принялась за еду.

— Как король? Он сильно злится?

— Он понял, что ты не собиралась удирать, и теперь он считает тебя благородной и христолюбивой женщиной. Сейчас его больше ничего не волнует, потому что нет никаких сомнений в реальности нашего брака, тем более он не сомневается в моей преданности. Его волнуют военные проблемы. Прибыл ответ от Ворбрика. Он выказал полное неповиновение.

— Король выступит против него?

— Он уже приказал осадить замок Ворбрика. Как только мы займем его, то сразу же двинемся на Беллема.

— И ты тоже поедешь?

— Конечно. Мне казалось, что тебя это обрадует.

— Как насчет Ланкастера? Я не хочу оставаться с ним.

— Не волнуйся. Когда я поеду, то граф и его люди отправятся вместе со мной.

— Наверно, он теперь нам не опасен, ведь он, кажется, поверил моей клятве.

— Я в этом не уверен. Он лишь затаил злобу, но окончательно не сдался. Мне кажется, что он слишком много времени проводит в обществе отца Фульфгана и почему-то стал более спокойным.

Имоджин понимала, что желает знать Тайрон, и она ответила мужу:

— Я не говорила отцу Фульфгану, что я все еще девственница.

— Надеюсь, что это так. Но он мог догадаться.

— Не знаю…

— Тебе не нужно напоминать, — холодно сказал Тайрон, — что ты обещала избавиться от священника.

Девушка смутилась и отвела взгляд.

— Да, я так и сделаю, когда мы вернемся домой.

Фицроджер посмотрел на нее и сказал:

— Ты помнишь, что я говорил тебе? Наверно, нам так и придется сделать.

— Я понимаю тебя и согласна на все. Если нет другого выхода, возьми меня силой. Я не хотела бы стать женой Ланкастера. Наверно, в Англии есть кто-то, за кого бы я не задумываясь вышла бы замуж, но я такого еще не встречала, а тебя вот встретила.

Тайрон изумленно поднял брови, и девушка поняла, что выразилась довольно грубовато, но это прозвучало не более бестактно, чем все то, что наговорил ей муж. Фицроджер выдержал паузу и произнес:

— Мне все равно, что ты думаешь обо мне, лишь бы ты не нашла такого человека позже и не стала бы петь другие песни.

— Милорд, я сохраню верность брачному обету. Когда я обманула Ланкастера, это была первая и последняя лживая клятва в моей жизни.

— Я могу отвечать только за свои слова, но приложу все усилия, чтобы не разочаровать тебя.

— Я знаю, — тихо сказала Имоджин. — Поэтому я тебе и верю.

— Вот как? Тогда тебе лучше лечь спать. Уборная за дверью, а больше никаких других удобств здесь нет.

Имоджин сходила в уборную, потом вернулась и посмотрела на узкую кровать.

— Здесь нам вдвоем не уместиться.

— Я буду спать на полу. Я привык к такому… И потом, так будет спокойнее, нас не соблазнят плотские утехи, правда?

В его словах прозвучала явная ирония, и Имоджин поняла, что у ее мужа плохое настроение.

Может быть, его мучает похоть? — подумала она.

Имоджин оценивающе посмотрела на жесткую постель. Ей так хотелось покончить с неопределенностью. И еще она подумала, что, может, вдали от Каррисфорда и от ужасных воспоминаний все будет лучше, но она ни в чем до конца не была уверена.

Имоджин сбросила тунику и драгоценности и легла на кровать, не снимая другой одежды. Девушка видела, как Тайрон положил рядом с собой меч, а в углу комнаты заметила его кольчугу, шлем и щит. Он решил не расставаться с доспехами.

— Ты считаешь, что и здесь подстерегают опасности? — спросила его жена.

— Сейчас везде опасно. Поэтому я и служу Генриху. Англии нужна твердая рука, чтобы народ мог спокойно спать у себя дома.

— И ты считаешь, что он действительно справится с этим?

— Да. Генрих очень сильный человек.

— Иногда ты говоришь так, как будто он тебе не очень-то и нравится.

Фицроджер внимательно посмотрел на жену.

— Иногда я не нравлюсь сам себе. Генрих, как и я, делает то, что должен делать. И если у нас есть возможность добиться чего-то, мы особо не задумываемся о средствах.

— Как будет хорошо, когда в стране установится мир.

— Скоро так и будет.

— А как же Ворбрик и ему подобные?

— Мы их раздавим, и очень скоро.

— И тогда в этой части страны воцарится порядок?

— Да, непременно.

— И я просто средство для достижения этой цели?

Фицроджер заколебался.

— Да, скорее всего, так.

— И если бы я была вонючей страшилой, ты все равно женился бы на мне?

— Да!

— И спал бы со мной?

— Мне пришлось бы…

Имоджин понимала, что Тайрон был прав, но она все же расстроилась. Потом она продолжила допрос.

— Ты считаешь, что здесь мне находиться относительно безопасно? Фицроджер вздохнул.

— Я бы предпочел, чтобы ты сейчас была в замке, но учти, что со мной здесь находятся двадцать преданных воинов. Чтобы взять монастырь, Ворбрику понадобится целая армия. А если здесь действительно появится его войско, я вспорю брюхо всем моим разведчикам.