Книга Дева-воительница - Сара Маккерриган

Обычно веселый Колин выглядел несчастным, когда неохотно кивнул, глядя туда, куда побежала Элена. На самом деле если бы Дейрдре была глупее, то могла бы подумать, что бедняга… влюблен в свою похитительницу.

– Тебе не тяжело будет найти моего отца? – спросила она его.

Колин, обрадовавшись, что может быть полезным, тут же согласился и похромал к лестнице.

Тем временем Мириель со спокойной деловитостью отводила женщин и детей в безопасное место в замке. Когда все были собраны, она тоже укрылась там.

Йен загнал последнее стадо во двор. В суматохе никто не заметил маленькую темную фигурку, выскользнувшую из ворот. Ангус закрыл их и опустил решетку, отрезав Ривенлох от внешнего мира. Только тогда Дейрдре вздохнула с облегчением.

– Итак, миледи, – сказал ей Пэган после того, как рыцари собрались и вооружились, – посмотрим, с кем мы имеем дело?

Они вместе поднялись на парапет внешней стены, и Дейрдре порадовалась, что лучники Элены на месте, их луки наготове. Часовые оглядели дальние холмы, и один из них крикнул:

– Вон они!

Были видны лишь верхушки их развевающихся знамен, когда чужеземная армия поднялась на гребень, но и этого оказалось достаточно, чтобы вселить страх в сердце Дейрдре. Она судорожно сглотнула.

– Их так… много.

– Да, – отозвался Пэган, и его губы скривились в презрительной улыбке, – но они англичане.

Англичане или нет, но Дейрдре насчитала по крайней мере четыре дюжины конных рыцарей и такое же количество пеших. Должно быть, это тот самый альянс промышляющих разбоем лордов, которые терроризируют приграничные районы.

– Никто по доброй воле не сражается с рыцарями Камелиарда, – заверил ее Пэган. – Как только они узнают, с кем имеют дело, то скорее осадят крепость, чем встретятся с нашими мечами.

Дейрдре надеялась, что он прав. Пэган, похоже, много ставил на репутацию своих рыцарей. Он изучал приближающееся войско.

– И все же неплохо было бы заставить их поверить, что мы превосходим их по численности.

– Демонстрация вооруженных сил с парапета?

– Да.

Дейрдре на мгновение задумалась. Потом к ней пришло вдохновение.

– Мы задействуем всех. Конюхов, поваров, слуг. Велим им переодеться. – Она кивнула в сторону войска. – На таком расстоянии никто не отличит рыцаря от слуги, мужчину от женщины.

Пэган потрясенно уставился на нее, потом лицо его расплылось в гордой ухмылке.

– Блеск!

Но когда она улыбнулась в ответ, порозовев от его похвалы, один из ривенлохских лучников крикнул:

– Что за дьявол!..

Пэган резко повернул голову, чтобы посмотреть, что встревожило лучника, и лицо его помрачнело, когда он проследил за взглядом мужчины, устремленным на приближающееся войско.

– Проклятие!

Дейрдре тоже смотрела туда, на серый горизонт, где темнеющие облака, казалось, надвигались вместе с врагом, словно тень смерти над пустошью. На фоне мрачного неба вырисовывался силуэт огромной деревянной конструкции. Две пары быков медленно тащили ее через гребень холма. Она была похожа на гигантскую башню или грот-мачту корабля.

– Что это?

Голос Пэгана был бесстрастным.

– У них требушет.

Она заморгала, потом прищурилась.

– Что такое требушет?

Он был слишком удручен, чтобы ответить ей, и начал немедленно отдавать приказы:

– Лучники! Если они установят эту машину, стреляйте в тех, кто управляет ею. Не дайте им использовать ее.

Пэган ринулся мимо нее, и ей пришлось бежать, чтобы поспевать за ним, когда он помчался вниз по лестнице.

– У тебя есть еще луки? – спросил он ее, спеша через большой зал.

– Арбалеты.

– Нам понадобятся все, что есть. Как насчет серы для греческого огня?

Дейрдре нахмурилась. Она и слыхом не слыхивала о греческом огне.

– Серы нет, – пробормотал он. – Тряпки, которые можно намочить в масле?

– Есть.

– Что ж, хоть что-то. И принеси свечи. Много свечей.

Ей ужасно хотелось расспросить его, что он задумал, но она понимала, что нельзя медлить, и доверяла его суждению. Отправляясь за ветошью и свечами, она слышала, как он отдал приказ рыцарям отправляться на западную стену, и велел каждому свободному мужчине вооружиться арбалетом и стрелами. Снова и снова среди людей Камелиарда слышала она зловещий шепот о требушете.

* * *

Вышагивая позади лучников, Пэган тревожно поглядывал на небо. Грозовые облака затягивали все вокруг. Очень скоро они опрокинут на них целые потоки воды. Он нервно поглаживал рукоятку меча, наблюдая, как враг располагается лагерем.

Для Пэгана нет ничего более волнующего, чем сразиться с врагом с мечом в руке. Да, он признавал достоинства другого оружия – топора, кинжала, булавы, арбалета. Но всем им недоставало души отличной толедской стали в руках доброго рыцаря.

Для такого воина, как Пэган, машина для взлома стены была дьявольским изобретением, больше рассчитанным на грубую силу, чем на воинское мастерство. Это машина трусов и варваров, слишком недалеких, чтобы применять рыцарские правила боя. Использовать такие средства отвратительно, неблагородно.

И поэтому когда Пэган увидел это чудовище, катящееся через гребень холма, в нем закипела тихая ярость. Для англичан прибегнуть к использованию такого оружия, разрушительного монстра, который сметает все на своем пути, оставляя лишь обломки дерева и груды камней, означало, что они не собираются ни стоять в осаде, ни вести переговоры, ни идти на компромисс, ни брать пленных. Следовательно, они, вероятнее всего, намереваются быстро разделаться с крепостью, взять ее еще до захода солнца и прежде, чем сможет прийти какая-то помощь.

Но одно раздражало Пэгана больше всего, грузом вины давило на плечи. Из-за того, что ему так не терпелось начать строительство внутренней стены, пространство вокруг Ривенлоха было усеяно огромными глыбами камней – отличными смертоносными снарядами для вертящегося рычага катапульты.

Шотландцы, очевидно, никогда не видели такой машины. Если повезет, подумал Пэган, стискивая рукоятку бесполезного меча, то они никогда не увидят ее в действии. Но необходимо быстро доставить лучникам тряпки и масло, чтобы они могли выпустить в эту штуковину град огненных стрел. Это единственный способ вывести ее из строя.

Дейрдре появилась на парапете стены с полной сумкой свечей, а с полдюжины парней следовали за ней с тряпками и маслом. Он поблагодарил Бога, что она – не хнычущая барышня, которая могла бы только отвлекать его отдела, а настоящий помощник. На лице ее были следы озабоченности, но решительность во всем ее облике убеждала его, что она так же бесстрашна и смела, как любой из его рыцарей. Гордость распирала его, когда он смотрел на нее, гордость, благоговение и… да, любовь. Он любит свою упрямую шотландскую жену.