Книга Ратник. Демоны крови - Андрей Посняков

— От седьмого августа тридцать второго года, — кивнув, заученно повторил Михаил, когда-то сдававший тему сталинских репрессий — кстати, с третьего раза, и не потому, что не знал, просто препод был зверь. — Приравнивает мелкое хищение государственной и колхозной собственности к крупному. Десять лет, кажется?

— Да. Столько тятеньке и впаяли — говорят, еще легко отделался. Потому — вернусь я, не поверят, точно! Мамку в лагерь, меня — в детдом для детей врагов народа… а то и расстреляют, запросто!

— По возрасту под расстрел подходишь, — кивнул Михаил. — С двенадцати лет ведь высшая мера…

— То-то и оно, что с двенадцати… А мне — шестнадцать уже, да и происхождение — из поповских.

— И происхождение у тебя не очень…

— Так о чем я и толкую! Нельзя мне туда. Вы бы, дядя Миша, мне здесь помогли, а? Чтоб только не в «лагерь для лодырей», а? И не в батраки… лучше б в город, при мастерской какой… я ж к технике во какой тянучий! Сызмальства у МТС крутился, только гнали меня… из-за батьки.

Ратников снова усмехнулся:

— Так здесь ведь тоже не сахар! Сам же сказал — «лагеря для лодырей», тюрьмы, нищета кругом беспросветная! Люди бегут массами — на корабль иностранный матросом — за великое счастье считают!

— Да знаю я все, дядя Миша! Только сами видите, нельзя мне обратно никак. Вернусь — точно мамку посадят, сестер-братишек — по детским домам. А здесь… может, как-нибудь приживусь. Только бы в городе лучше, а?

— А почему ты именно меня обо всем этом просишь? — поинтересовался, наконец, Михаил.

— Так кого же? — в карих глазах паренька вновь мелькнула надежда. — Доктор со мной не разговаривает, санитары-медсестры тоже, об охранниках я и не говорю. Матиас — так тот только приказы отдает… А вы… Я ж вижу! Вон какой костюм на вас… туфли…

И в самом деле, еще третьего дня, с легкой руки Лаатса, Ратников сменил больничную пижаму на добротную пиджачную пару приятного светло-серого цвета. Модный, с большими лацканами, пиджачок пришелся как раз впору, лишь брюки, на Мишин взгляд, были чуть широки и коротковаты… впрочем, в это время все именно так и носили. Именно так… А еще под костюм имелись две сорочки, несколько пар носков и белые парусиновые туфли — вообще, писк здешней моды. Немудрено, что хлопец принял Ратникова за лицо, несомненно, наделенное властью.

— А еще я как-то раз вас в окно видел. Вы с доктором по парку гуляли.

— Да, — Михаил кивнул. — Было дело. А теперь — давай-ка конкретно! Чем ты мне можешь помочь?

— А всем! — радостно откликнулся парень. — Знаете, эти двое, Игорек с Ромиком, ужас как подозрительны! Потолковать бы с ними как следует — много чего рассказали бы. И так-то как примутся меж собою гутарить — ни одного словеса не поймешь, хоть вроде и по-русски… Очень подозрительные парни! Их ведь могли и специально с той стороны забросить.

— Ладно с парнями, — Ратников посмотрел вдаль. — Что насчет «мерседеса» скажешь? Появляется тут иногда такой… красно-белый.

— А, красно-белый… Какс на нем ездит. Юстас Какс, так его зовут, я слышал. И должность знаю — курьер. А больше ничего не знаю, но могу проследить, вызнать.

— Хорошо, — кивнул Михаил. — Теперь о девчонках. Что за девчонки? Подробнее!

— Об этих тоже пока мало знаю, — подросток сглотнул слюну. — Двоих выписали, две остались. Но с этими проще — мы с одной, Верка зовут, перестукиваемся сквозь стенку. Ну, азбука Морзе, знаете?

— Ха! — удивленно воскликнул Миша. — А ты-то ее откуда знаешь?

Колька обиженно хмыкнул:

— Что ж я, в школе не учился, что ли? У нас в семилетке военных кружков много было: и «Ворошиловский стрелок», и «Красный водник», и…

— Короче! Можешь кое-что спросить?

— Конечно!!!

— Кто вторая? Ну кроме этой Верки.

— А! — подросток повеселел. — Так это я и так знаю, Верка сообщала. Зовут — Маша, лет — около двадцати, хитрая.

— Хитрая?

— Ну о себе мало рассказывает, ничего почти.

— Та-ак…

Ратников призадумался. С одной стороны, на душе его вдруг стало радостно — теперь-то он точно убедился, что Маша — здесь, в клинике. С другой стороны… С другой стороны — нужно было что-то предпринимать, используя вот этого добровольного стукача, Кольку.

— Ты знаешь что? — Миша соображал на ходу. — Ты эту свою Верку проверь… может она того, заслана…

— Заслана?

— Ну, оттуда. Да и Маша эта мне что-то не нравится… Ишь ты — хитрая, говоришь?

— Это не я говорю, это Верка.

— Ты вот что, вот что ей отстучи… есть такая кодовая фраза, совдеповская… «Группа крови на рукаве»! Отстучишь?

— Обязательно!

— И передай, что ответили. Сможешь?

— Мы на дровах еще дня три точно будем.

Поговорив с парнишкой, Ратников отправился обратно во флигель — доктор Лаатс все так же храпел, только теперь перевернулся на бок, уткнулся в стенку, как раз под «Скрипачом» Матисса. Опустевшая бутылка коньяка валялась на полу, рядом вторая, початая, так же стояла на небольшом столике с закуской.

— Эй, эй, дружище! — оглянувшись на дверь, молодой человек потормошил спящего… прошелся руками по карманам…

Мог бы и не шарить — с металлическим стуком из внутреннего кармана на пол выпал небольшой браунинг. Изящный такой, можно даже сказать — дамский. И с полной обоймой.

Аккуратно положив пистолет обратно, Михаил уселся в кресло и выпил грамм двадцать. Закусил лимончиком и, посмотрев на висевшего меж окнами портрет президента Пятса, подмигнул:

— Ну, что хмуришься, братец? Не нравится, что тут пьем? Погоди, вот скоро придут Советы…

Надрывно зазвонил телефон, а минуты через две, снаружи, за дверью послышались чьи-то торопливые шаги. Постучавшись, во флигель вошел Матиас, начальник охраны:

— Господин Ла… Ого, та вы тут неплохо провотите время!

Михаил улыбнулся:

— Хотите выпить, Матиас?

— О, нет, нет, спасипо. На рапоте не пью.

— Ну, как знаете, — Ратников пожал плечами. — Тогда я, пожалуй, пойду к себе.

— Та, та, ошень правильный решение.

Ну еще бы… За этим, небось, и приходил — проверить. Сначала прозвонил, а никто трубку не взял, так и сам явился. Всю малину разогнал, гад!

Они ответили — Маша ответила! Как передал на дровах Колька — «на рукаве порядковый номер»… ну да — «мой порядковый номер на рукаве», Марьюшка эту песню знала. Как знала теперь, что родной супруг ее на произвол судьбы не бросил и вот явился на выручку.

С одной стороны, Михаил сейчас радовался тому, что дал о себе знать, с другой же — тревожился, спрашивая себя: а стоило ли так рисковать? Может быть, если б он подумал получше, поразмышлял бы, то… Впрочем, что сделано, то сделано, и, наверное, сделано правильно. Маша-то, небось, неизвестно что думала, а тут вдруг такая радость! Весточка!