Книга Сердце Черного Льда - Леонид Алехин

— Господа, — услышал Миха звенящий голос. — Помогите, кто сколько может, бедным артистам!

Сегодняшний день запомнится Михе по разным причинам надолго, если не навсегда.

Но только она станет постоянной гостьей его снов, вытеснив из них постепенно охотницу Хатэ и даже морозное видение отца, погибающего и возрождающегося от рук Хозяев Кагалыма.

Она была ровесницей Михи или немного старше. Тонкая, как струна, в своем трико, расшитом золотыми звездами. Ее лицо, пусть тронутое усталостью, светилось внутренним светом. Больше всего Михе запомнились волосы — цвета зимы, цвета голубой таежной хвои и рассветной полоски у края небес. Они спадали непослушными прядями на лоб, и она поддувала их вверх, смешно оттопыривая губу.

В руках она несла холщовый мешок, в котором призывно позвякивали монеты.

— Сказали же — представление бесплатное, — заворчал всей недовольной утробой ремесленник. — Пойди прочь, попрошайка.

Злясь на невежу и стремясь как-то смягчить для нее обидные слова, Миха высыпал в мешок девочки почти все свои медяки. Глядя ему в глаза, она наклонила очаровательную головку набок и церемонно присела.

— Благодарю вас, — пропела она и упорхнула туда, где тянулись новые и новые руки с монетами. Ее легкое очарование подействовало не на одного только сына Атмоса. Мешок наполнялся быстро.

Миха смотрел ей вслед и все подыскивал слова для ответа. «Не за что». «Для тебя все, что угодно». «Как тебя зовут?»

Да, пожалуй, «Как тебя зовут» было лучшим ответом. Жаль, что он пришел в голову так поздно, когда девочка уже скрылась в толпе.

Понурившись, Миха побрел в сторону красного шатра. Может, его утешит представление?

7

Будь Миха искушенной саманской матроной, он бы сказал: «Спектакль оставил смешанное впечатление». Случись ему оказаться хамонским повесой, пресыщенным и повидавшим всякого, он бы сморщился, оттопырил брюзгливо губу: «Ах, полноте, судари мои. Такая чепуха нынче в моде».

Но Миха оставался собой. Потому на выходе из красного шатра он от души плюнул в снег. Жаль было потраченного времени, жаль было четырех медяков.

Первое представление — «Озерный Король» — уже началось, когда Миха протолкался в шатер. Увы, местечка присесть не нашлось, да и стоять, по правде говоря, было негде. Все первое действие Миха провел в поисках места, откуда было бы видно сцену, а не широкую спину в полушубке или дамскую меховую шапку. Отдавив три дюжины ног и наполучав болезненных тычков, он такое место все же обрел. Тут как раз Орда первый раз пошла на штурм Хамона, отчаявшиеся жители взмолились озерным духам-покровителям, и на цветке лилии из вод поднялся рыцарь в голубом и белом. Объявили антракт.

Повергая Миху в изумление своей изворотливостью, по залу засновали коробейники. Продавали тянучки, баранки с бубликами, свистульки. Промеж зрителей и коробейников справляли свою работу щипачи-воры. То и дело над толпой поднимался вопль очередной жертвы, нащупавшей обрезанные веревочки вместо кошеля. Толпа отвечала гоготом, чужая беда всегда в радость.

Объявили второе действие. Тут, к несчастью, Миха увлекся мыслями о девочке в трико с золотыми звездами. И как ей не холодно на лютом паромском морозе? Работает ли она в театре или промышляет уличной артисткой?

За своими мыслями Миха не заметил, как Озерный Рыцарь собрал городское ополчение и отбил приступ Ночной Орды. Не теряя времени, он отправился на поклон к ближайшим соседям — северным барам — и предложил им союз.

Чтобы завоевать доверие непреклонных горцев, Лорд Озера принял участие в Хар Морхам, воинском празднике, на который съезжаются все племена Соленых Гор. Одного за другим он победил в состязаниях одиннадцать лучших воинов-баров, одиннадцать вождей горных кланов. По обычаю Хар Морхам победитель может забрать у побежденного жизнь вместе со всем его достоянием — домом, женой, властью над соплеменниками. Или побрататься с ним навечно.

Озерный Лорд мог одним махом стать повелителем одиннадцати сильнейших кланов Гор Вериди. Но он предпочел обрести одиннадцать братьев, преданных ему до гроба. Лучшие сыновья тех одиннадцати племен по сей день служат Хамону, из них состоит легендарная тронная гвардия, «черноголовые».

Усилив свою армию свирепыми барами — мечниками, всадниками на йотунах и боевыми мамонтами, — Лорд Озера двинулся на юг. Он не спешил вновь бросать вызов Ночной Орде, слишком неравны были силы. Вместо этого он искал новых союзников среди вольных горожан Серединных Земель и среди рыцарских Орденов Юга.

Управители Самана без раздумий пошли на союз. Давние разногласия с Хамоном не могли затмить близость Проклятого Толоса, где высилась ледяная Башня Великого Тангу.

Гордый Валит колебался дольше. Братство Пушкарей взялось противопоставить Орде неслыханное количество дальнобойных «скорпионов» и многоствольных «скоробоев». Но когда эрвидоры промчались по улицам Валита огненным вихрем, взрывая пороховые склады, Управители сами прислали к Озерному Лорду послов. Пушки и ружья были бессильны против порождений Ярости. Солнечной же Булавы спасителя Хамона эрвидоры боялись, как и саллахи, как и тангу.

На прибытии послов в ставку Озерного Рыцаря и скреплении союза Россыпи печатями трех великих городов Миха твердо решил смотреть остаток спектакля внимательно. К несчастью, он тут же обнаружил себя меж двух огней. Слева две купеческие дочки — нарумяненные, напомаженные, в шубах с лисьими хвостами. Справа два школяра, из которых прыщами лезет зарождающаяся мужественность. Школяры решили произвести на дочек впечатление и затеяли ученый диспут.

— Согласно Аросу и Мад, — говорил один, поднимая нечистый палец, — заключению союза с Валитом предшествовала битва в Ключах, после которой Озерный Лорд был вынужден искать союза орденских армий.

— Ссылаешься на «Хроники былого»? — хмыкал второй, косясь на дочек. — Однако, ретроградствуешь. А ведь досточтимый Пригода из Хамонской Академии еще в прошлом году доказал…

— Досточтимый Пригода — дурак! — возвысил голос первый.

Девицы хихикнули. Воодушевленный школяр продолжал:

— Дурак и, хуже того, враль. Чего еще ждать от выкормыша Наместника, кроме как желания вымарать заслуги Орденов из войны с Ордой?

— Изволишь ответить за свои слова о ректоре Академии? — недобро сощурился второй.

Вопрос, видать, был затронут важный. В момент были позабыты даже дебелые прелести дочек.

— Изволишь лизать зад хамонцу? — первый еще сильнее поднял голос. На него шикали со всех сторон. — Так далековато, не дотянешься языком-то.

Бац! Второй без лишних слов съездил оппоненту кулаком в грудь. В лучших традициях прославленной Хамонской Королевской Академии, где мало какой диспут обходился без побоев.

Бух! Первый школяр твердо решил отстаивать честь паромской гимназии, отвергавшей ревизионистов из Хамона в пользу традиционалистов Университета Акмеона в Самане. Он ткнул перебежчика во вражеский научный лагерь кулаком в бок и наподдал ему по лодыжке.