Книга Сплетенная с тобой - Сильвия Дэй

— Ты моя вещь, ангел! И я готов взять тебя хоть с месячными, хоть без.

Он напрягся, явно собираясь перевернуться на спину. Я перекатилась на бок, наблюдая за порывистыми движениями его сильного тела.

— Я хочу, чтобы ты сел. — Он показался мне еще прекраснее, чем обычно. А может, во мне говорило с трудом сдерживаемое вожделение. — Спиной к изголовью.

Он послушно сел именно так, как я просила. Выглядел он слегка сонным, но небритый подбородок придавал ему безумно сексуальный вид. Я залезла к нему на колени, оседлала его и застыла, наслаждаясь моментом. Даже в расслабленном состоянии от него исходила незримая угроза, что приятно щекотало нервы. Конечно, Гидеон не был и никогда не станет ручным. Ведь и дрессированные пантеры иногда выпускают острые когти.

В этом и состояла одна из моих маленьких радостей. При мне Гидеон становился немного мягче, оставаясь тем не менее самим собой. Да, передо мной был человек, которого я в свое время полюбила без оглядки — резкий и колючий, — хотя надо сказать, что за время нашего знакомства он тоже изменился. Он стал для меня воплощением всего, чего я ждала от единственного в своем роде мужчины.

Убрав упавшую ему на лицо прядь волос, я провела кончиком языка по его нижней губе и сразу почувствовала у себя на бедрах его сильные теплые руки. Он слегка приоткрыл рот, наши языки встретились.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

— Ева.

Он прижался твердыми, но нежными губами к моему рту, его вездесущий язык ласкал мне нёбо. От этого будоражащего кровь прикосновения по телу побежали мурашки. Его напрягшийся горячий член уперся в мой лобок. У меня тотчас же набухли соски, и я сладострастно потерлась ими о его грудь.

Гидеон обхватил рукой мой затылок и жадно впился мне в рот, плотоядно всасывая его губами. Я застонала и выгнулась дугой, вцепившись в его черные как смоль волосы.

— Господи, ты сводишь меня с ума! — зарычал он, подняв колени чуть выше, тем самым заставив меня откинуться назад, словно я лежала в люльке. Сжав мою грудь, он принялся водить большими пальцами по бусинкам сосков. — Достаточно только посмотреть на тебя! В жизни не встречал более роскошной женщины, мать твою!

— Гидеон… — вмиг разомлела я.

— Иногда ты вся такая холодная. Неприступная блондинка. — Его лицо вдруг окаменело. Он просунул руку мне между ног и начал осторожно раздвигать половые губы. — А потом — оп! И ты уже страстная и пылающая. Готовая к тому, чтобы я тебе засадил.

— Мне хорошо, потому что тебе хорошо. Все для тебя. Вот что ты со мной делаешь! С той самой минуты, как я встретила тебя!

Он окинул меня долгим взглядом. Его пальцы пробежались по моей груди и замерли на клиторе, заставив меня затрепетать.

— Я хочу тебя, — отрывисто произнес Гидеон.

— Смотри, я вся в твоей власти. Обнаженная для тебя.

— Да уж, не воспользоваться этим — просто грех, — медленно изогнул он губы в сексуальной ухмылке.

И стал пальцем массировать нежную плоть вокруг влагалища. Я уперлась руками в его плечи и слегка приподнялась, чтобы ему было удобнее.

— Но я имел в виду не секс, — прошептал Гидеон. — Хотя секс мне тоже нужен.

— Секс со мной.

— Только с тобой, — согласился он, пощекотав мой сосок. — Сейчас и навсегда.

Я застонала и потянулась к члену, зажала его в руке и стала медленно поглаживать по всей длине — от корня к головке.

— Знаешь, я смотрю на тебя, мой ангел, и безумно тебя хочу. Хочу быть всегда рядом, говорить с тобой. Хочу слышать твой голос, твой смех, хочу вытирать твои слезы. Хочу дышать одним воздухом, жить одной жизнью. Хочу всегда просыпаться и видеть тебя. Совсем как сегодня. Я хочу тебя.

— Гидеон, — нежно поцеловала я своего возлюбленного. — Я тоже тебя хочу.

А он тем временем продолжал теребить мой набухший сосок, одновременно лаская клитор. Я не выдержала и застонала. И его тело мгновенно откликнулось на стон вожделения, а член в моих руках стал еще тверже.

Чем выше поднималось солнце, тем светлее становилось в комнате, но мне казалось, что мир за окном где-то очень далеко. Сейчас на всей земле существовали только мы двое, и этот момент интимной близости наполнял меня жгучей радостью.

Я благоговейно ласкала восставший член. Единственное, чего мне сейчас хотелось, — показать Гидеону, как сильно я люблю его.

Его прикосновения были такими же трепетными и осторожными, я заглянула в его глаза — зеркало его израненной души — и поняла, что он нуждается во мне не меньше, чем я в нем.

— Ева, какое счастье, что ты со мной. Ты делаешь меня счастливым.

— И так будет всегда. До конца твоих дней, — обещала я Гидеону. Мои бедра буквально ходили ходуном от пронзившего меня безудержного желания. — Это моя самая заветная мечта.

Гидеон наклонился, лизнул сосок, и меня словно обожгло сладкой болью.

— Обожаю твои сиськи.

— Ну, теперь я знаю, чем тебя можно взять. Пышным бюстом.

— Ну, давай продолжай дразниться, мой ангел. У меня будет хороший повод отшлепать тебя. Кстати, задница у тебя тоже ничего.

Он положил руку мне на спину и приник к моим губам. И от его чувственного поцелуя соски еще больше затвердели, и я поняла, что мое лоно готово принять его член.

Все, я окончательно пропала. Потерялась в кольце его рук, ласкавших меня везде-везде. Я ощущала жар его тела, его страсть и вожделение. Его член жарко пульсировал в моих ладонях, а бархатистая головка стала скользкой от смазки.

— Скажи, что любишь меня, — взмолилась я.

— Ты же знаешь, что да, — посмотрел мне прямо в глаза Гидеон.

— А если бы я никогда не говорила тебе слов любви? Если бы ты их никогда не услышал?

— Кроссфайр, — тяжело вздохнув, сказал он. Я замерла. Тогда, шумно сглотнув, он продолжил: — Это ведь твое стоп-слово, когда эмоции перехлестывают через край настолько, что терпеть уже невозможно. Это и мое стоп-слово тоже, потому что оно очень точно отражает то, что ты заставляешь меня чувствовать[3]. Причем постоянно.

— Гидеон, я… — Я буквально потеряла дар речи.

— Когда ты говоришь стоп-слово, это значит «остановись». — Он погладил меня по щеке. — Но когда его говорю я, это значит «не останавливайся». В любом случае мне надо, чтобы ты продолжала.

Я приподнялась и склонилась над ним:

— Тогда позволь мне.

— Да. — Он убрал руку из моей промежности и вошел в меня.

— Не торопись, — приказал он, бесстыдно облизав пальцы. Он казался таким откровенно порочным, что дух захватывало.