Книга Книга легиона - Наль Подольский

— Ловко, гад, излагает, — хмыкнула Марго. — И нюх есть, того гляди, до нас доберется.

— Если доберется, то не скоро. Черт с ним… Для нас главное, что мы его, Легиона поганого, допекли и что у нашего бестелесного духа появились руки, способные пользоваться оружием. Надо выяснить, что это за руки.

Итак, Паулс, едва успев выразить готовность к неограниченному сотрудничеству, сразу же получила первое конспиративное задание: нанять частного детектива и попробовать выяснить, кто стрелял по окнам. Лола поручила эту работу главе службы безопасности «Ковчега», бывшему капитану милиции, который умел за деньги добывать в системе наведения порядка практически любую информацию.

Но услуги частного детектива не понадобились. Через два дня все стало известно из газет. Управление внутренних дел пыталось засекретить эту информацию, но она была настолько скандальной, что скрыть ее от пронырливых репортеров не удалось. Никакого карнавала не было. Оба налета совершили настоящие омоновцы на своей служебной машине. В ту злосчастную ночь они производили обыск и изъятие незаконно хранимого оружия в квартире некоего частного лица. К трем часам все закончилось. Незадачливый владелец арсенала и его приятель, оказавшие вооруженное сопротивление, были отправлены в морг, а все четыре участника оперативной группы, живые и невредимые, доложив по радиотелефону об успешном завершении операции, поехали сдавать конфискованное оружие, в том числе два гранатомета. И все четверо утверждают, что с этого момента и до половины шестого утра, когда их задержали, они ничего не помнят, словно находились в обмороке. Но их действия удалось проследить без большого труда. Сначала они прямиком направились на Охту, на Арсенальную улицу, и разгромили лабораторию биоэнергетика, а затем переместились на вторую боевую позицию и шарахнули из гранатомета по окнам следователя. «Очнулись» они в пять утра, на Васильевском острове, вдалеке от своего места назначения, не понимая, как попали сюда, куда и зачем едут и, главное, каким образом из их памяти полностью выпали два часа. Для обсуждения своего нелепого положения они остановились на Университетской набережной, где их и задержали. Следователи ФСБ, в чьи руки они попали, считая, что версия о временной групповой амнезии — просто выдумка, и притом наивная, тем не менее из них пока ничего не выколотили. Как о странной и любопытной детали сообщалось также, что у всех четверых случаются припадки эпилепсии, коей ни один из них ранее не болел.

— Несчастные ребята, замордуют их до смерти, а им признаваться-то не в чем. — Марго с хмурым видом отложила газету. — Разве что эти господа в серых костюмах додумаются до сеансов гипноза…

Платон никакого интереса к судьбе невезучих омоновцев не проявил, его мысль работала в другом направлении:

— Обрати внимание, он заранее ничего не планирует, в нужный момент берет первого, кто попадется под руку, и отдает приказ немедленно действовать. При этом разум исполнителя, как и при самоубийствах, подменяется чьим-то другим, скорее всего, самого Легиона.

Отставной капитан милиции не зря получал свои деньги, и еще через два дня Лола принесла информацию, до которой любопытные носы репортеров не дотянулись. Из-за ночных взрывов и шумихи вокруг них, самоубийствами «по-легионовски» — именно так их стала именовать пресса — заинтересовалась Генеральная прокуратура, и в Петербурге объявился ее сотрудник. Он устроил выволочку начальнику Марго, районному прокурору, обвинив его в преступной бездеятельности и чуть ли не в саботаже, и приказал передать все материалы о самоубийствах уже сформированной следственной бригаде ФСБ. И начальник Марго, теперь уже бывший, вытряхнул из ее стола, сейфа и шкафов все, имеющее отношение к самоубийствам, до последней бумажки, но вместо того чтобы передать их столичным сыщикам, тщательно все уничтожил, а затем вскрыл себе вены.

— Экая ты везучая, — заметила Марго Лоле, — я изъяла из дел твою фамилию, где могла, но они бы все равно на тебя вышли. А вот теперь — вряд ли…

Поскольку Марго сейчас не имела доступа к сводкам преступлений и происшествий, добычу этих сведений поручили все тому же отставному капитану. Увы, догадка Лолы, которая две недели назад казалась мрачной фантазией, полностью подтвердилась. Статистика преступлений, катастроф и, вообще, всяких нелепых несчастий была просто сумасшедшей. Сомнений не осталось: нервозность Легиона порождала в жизни человеческого общества потерю устойчивости и разумных основ бытия. Московская пресса не замедлила окрестить Петербург «криминальной столицей России».

Марго одолевали кощунственные мысли. Может быть, они с Платоном не ведают, что творят? И в результате их деятельности из бутылки будет выпущен джин такой чудовищной мощи и злобности, что все ныне существующие беды покажутся пустяком? Если даже первые выпады против Легиона по числу жертв соответствуют стихийному бедствию, то что будет, если дело дойдет до серьезной угрозы его существованию? Его агония может оказаться невообразимо страшной и унести больше жизней, чем размеренные, так сказать, «плановые» самоубийства за ближайшие несколько тысяч лет!

Она держала эти мысли на задворках сознания, не смея заговорить о них с Платоном. Он все равно сумеет ее убедить, что Легион независимо ни от каких обстоятельств подлежит ликвидации, а их союз потеряет монолитность, жизнь сделается и сложнее, и тяжелее.

Платон же, по крайней мере внешне, выглядел невозмутимо, словно не понимая, что они оказались у разбитого корыта и все нужно начинать с нуля. Постепенно оправляясь от ушибов и контузии, он не желал терять времени зря и придумал себе занятие, показавшееся Марго зловещим. По его требованию Паулс предоставила в их пользование очередной компьютер, и Платон приступил к составлению не то записки, не то отчета, сжато излагая все, что им известно о Легионе.

— Нельзя, чтобы все хранилось только у нас в головах, — хладнокровно объяснил он Марго, — он нас может совершенно неожиданно уничтожить.

— Стало быть, ты составляешь завещание, — спокойно кивнула она. — Что же, это предусмотрительно… только наследство уж больно редкостное.

Настало время решить окончательно, следует ли Марго восстать из мертвых и явиться в прокуратуру с подходящей «легендой» о причинах временного отсутствия, либо продолжать числиться в покойниках. И Платон, и Паулс считали наилучшим второй, загробный вариант. Оба настаивали на том, что коварство Легиона безгранично, а что касалось Платона, то, как подозревала Марго, он, вероятно, втайне считал ее нелегальное положение дополнительной страховкой от каких бы то ни было компромиссов.

Жизнь избавила Марго от необходимости принимать решение, сделав это за нее. К концу первой после взрывов недели произошло два противоречивых события, одно ожидаемое, а второе — совершенно неожиданное. Первое состояло в том, что в газетах появился некролог по поводу ее безвременной и геройской кончины. А о втором сообщил осведомитель Лолы: на Марго был объявлен всероссийский розыск.

— По-моему, недвусмысленная подсказка, — обронил учительским тоном Платон, и ей ничего не оставалось, как согласно кивнуть.

В сложившейся ситуации Марго видела одну-единственную положительную черту: у нее полностью отпала проблема выбора. Ей не оставалось ничего другого, как направить всю энергию на поиски компьютерного преступника, своего бывшего подследственного. К счастью, копию его дела, довольно объемистого, и все заметки, к нему относящиеся, она не оставила дома, а прихватила с собой к Лизе, чтобы было чем заняться во время ночных бдений.