Книга Украденный сон - Александра Маринина

– Почему?

– Да потому, что там, где нужны мои знания, рядомкрутится мафия, и мне снова придется выбирать: либо становиться преступником,либо день и ночь дрожать за дочку. Пришлось бы идти на совсемнеквалифицированную и более низкооплачиваемую работу, а этого я себе позволитьне могу. Знаешь, сколько стоит детская одежда? А школа, в которой Надя учится?Впрочем, откуда тебе знать, ты выше всего этого, тебе о детях заботиться ненадо.

– Володя, ну зачем ты…

– Прости, Ася, сорвалось. Ты должна меня понять, у меняне было выхода.

– Ты мог бы сразу сказать об этом Колобку. Он быобязательно что-нибудь придумал. Почему ты не доверился ему?

– Ты не понимаешь, Ася. Я – не единственный. Таких, какя, – много, очень много. Ты даже не представляешь, как широко они раскинулисвою сеть. Их человеком может оказаться любой, даже любой из нас, если хочешь.

– И Колобок тоже?

– И Колобок тоже.

– Не верю. Этого не может быть.

– А я этого и не утверждаю. Я только хочу, чтобы тыпоняла: они могут найти подход практически к любому, потому что прекрасноинформированы и знают о каждом из нас больше, чем мать родная. Пусть Колобокчестен, но, стараясь мне помочь, он рано или поздно натолкнется на их человека,информация тут же уйдет, и меня возьмут за горло. Если бы я мог быть уверен,что во всем МУРе я один такой выродок, я бы, ни секунды не сомневаясь, побежалза помощью к Гордееву. Или, например, к тебе. Но в том-то и беда, что насмного, и мы друг друга не знаем.

– Выходит, они полностью нами управляют и мы совершеннобеспомощны перед ними?

– Выходит, что так.

– Тебе о них хоть что-нибудь известно? Да сядь ты,наконец, не подпирай дверь, у нас разговор не на пять минут. И разденьсязаодно.

Ларцев медленно, словно нехотя, отошел от двери, снял курткуи небрежно бросил ее на пол. Настя поняла, что ноги плохо слушаются его,поэтому движения Ларцева были вялыми и неуверенными. Он посмотрел на часы.

– Мне нужно успеть на метро, пока оно не закрылось. Вдва часа они будут звонить.

– Ничего, – усмехнулась Настя, – позвонят сюда. Импрекрасно известно, куда ты отправился, ведь так? К тому же им гораздо приятнеебудет поговорить наконец со мной, чтобы убедиться, что ты их не обманул и чтотебе в самом деле удалось меня застращать. Так что тебе о них известно? –повторила она свой вопрос, когда Володя уселся в кресло напротив нее.

– Немного. Они обращались ко мне всего два раза, поразным делам. В первый раз – больше года назад. Помнишь убийство Озера Юсупова?

Настя кивнула.

– Но оно же раскрыто. Разве нет?

– Раскрыто, – подтвердил Ларцев. – Но там был такойхитрый момент… Короче, нужно было убрать из дела показания одного из очевидцев.На доказательства виновности обвиняемого это никак не влияло, на объективнуюсторону состава преступления – тоже. Все равно это было убийство с особойжестокостью, что с этими показаниями, что без них. Но вот мотив убийствакоренным образом менялся. Ты ведь помнишь, наверное, что в суд оно пошло каксовершенное из хулиганских побуждений. А этот очевидец слышал, как убийцаразговаривал с Юсуповым, и из этого разговора становилось понятным, что Юсуповбыл связан с одним из банков, через которые отмывались деньги, полученные отнезаконного вывоза оружия и стратегического сырья из Ижевска. Юсуповсмошенничал, положил в карман большую сумму, и директора банка его наказали вназидание потомкам. Вот эти показания и надо было убрать, как будто их и небыло.

– Как же ты это сделал? Выкрал протокол из уголовногодела?

– Ну, зачем так грубо. Из дела протокол украсть можно,много ума не надо, а с памятью того, кто вел допрос, что прикажешь делать? Атак в деле появился другой протокол, в котором тот очевидец признавался, что вмомент первого допроса находился в состоянии наркотического опьянения, а всамый момент преступления ничего толком не видел и не слышал, потому что какраз перед этим «укололся» и ждал «прихода». Вот и все.

– Классная работа! – восхищенно сказала Настя. – Исколько тебе за это заплатили?

– Нисколько. Меня держат Надей, а не деньгами. Страх,Ася, куда более сильный стимулятор, чем жадность. Просто удивительно, как тебедо сих пор удалось продержаться, не испугавшись.

– А кто тебе сказал, что я не испугалась? Я даже замокв двери сменила, не говоря уж о том, что поселила здесь Чистякова.

– Говорят, ты и к телефону не подходишь?

– Стараюсь.

– Бесполезно, Ася, ты сама видишь. Пусть ты не боишьсяза отчима – он сам может за себя постоять. Твоя мать далеко. К тебе не такпросто подобраться. Но ты же не бросишь на произвол судьбы одиннадцатилетнююдевочку, правда?

– Правда. Так что будем делать, Ларцев? У нас с тобойесть два часа, чтобы придумать, как вызволить твою дочь. Объясни-ка мне, какэто произошло.

– Вчера мы с ней были в гостях у Ольшанских. Костядолго мялся, потом сказал, что ты меня подозреваешь и переделала заново всюработу по убийству Ереминой. Я, конечно, обрадовался. Раз мои фокусы кто-тообнаружил, меня больше нельзя использовать, поэтому от меня должны отстать.

В тот же вечер я им об этом сообщил. А сегодня они забралиНадю и сказали, что я должен сделать все возможное, чтобы воздействовать натебя.

Раз ты все равно меня подозреваешь, я могу действовать открыто,потому что от скрытого давления ты каким-то образом умудряешься уворачиваться.

– Каковы их требования?

– Ни ты, ни Чернышев, ни Морозов не должны и близкоподходить к издательству «Космос». Как только они убедятся в твоейдобросовестности, они вернут Надю домой.

– А если я пообещаю, но обману их?

– Погоди, это еще не все. Завтра утром ты вызываешьдомой врача и берешь больничный. Несколько дней сидишь дома, никаких лишнихконтактов ни с Гордеевым, ни с Чернышевым, ни с Морозовым. Общаться можнотолько по телефону.

– Из этого следует, что мой телефон прослушивается?

– Да. Дальше. Ты завтра же утром звонишь Гордееву иговоришь, что твоя версия лопнула, а больше ничего ты придумать не можешь, идело можно приостанавливать по-настоящему, а не для видимости. Звонишь отсюда,чтобы они могли проконтролировать. Потом звонишь Ольшанскому и говоришь ему тоже самое. Потом Чернышеву и Морозову. Как только в «Космос» кто-нибудь сунется,об этом немедленно станет известно, и это отразится на Наде. Она у них в руках,и при малейшей тревоге… И не пытайся выйти из квартиры. Об этом тотчас жеузнают. Тебе все понятно?

– Нет, не все. Во-первых, мне непонятно, как тыухитрился вчера вечером сообщить им о разговоре с Ольшанским. У тебя естьтелефон для связи? Или они сами тебе ежедневно звонят?