Книга Красный вереск - Олег Верещагин

Подальше лежал Родан. Его взорвали гранатой — наверное, когда он прикрывал остальных. Судя по следам, он — уже с развороченным пахом и оторванными по бедра ногами — еще прополз, мучаясь и истекая кровью, сажени четыре, словно стараясь уползти от смерти, пока кто-то не прошил его очередью крест-накрест, словно зачеркивая.

Войко сидел у дерева возле самого выхода с прогалины. Кажется, он был ранен в живот и правое бедро, но умер не от этого. Руки мальчишки оказались скручены за деревом, а отрезанная голова стояла у него между. раскинутых ног. Рот был забит землей, глаза уже выклевали скорые на дело вороны…

— Восемьдесят пять… — услышал Олег шепот Йерикки. Одними губами переспросил:

— Что?..

— Им на шестерых было восемьдесят пять.

— Засада, — с трудом сказал Олег и пошевелил, носком ногу Бойко. — Помнишь, как он приходил к нам на озеро?

Йерикка не ответил. Он махнул Гоймиру:

— Князь! А ведь бой был недавно!

Гоймир повернулся всем телом, словно волк. Улыбнулся, но глаза были безжизненными, и показалось, что улыбается труп.

… - Говорят: врага в слезах не потопишь.

В ответ на слова Богдана Олег молча кивнул. Йерикка угадал точно. Огрызаясь и отплевываясь огнем, Квитко со своими выбрался на каменную осыпь, поросшую соснами, за которыми и залегли его ребята — отстреливаясь уже просто потому, что бросать оружие было невозможно. В них били снизу — противник залег гораздо более удобно, за каменными глыбами, у него оказались два данванских пулемета, стрелявших сплошной массой мелких игл, а Квитко бросил все тяжелое оружие. Десятка полтора хобайнов — в полной форме, в глухих шлемах — не давали горцам даже менять место.

Однако они увлеклись, и Гоймир занял позицию шагах в восьмидесяти за спинами на па давших. Трудно передать это чувство, если не испытывал его сам: когда видишь врага, когда ненавидишь его всей душой, когда можешь его убить — и главное, ЗНАЕШЬ, что убьешь. Это даже не наслаждение. Это опьянение, эйфория! Видеть пятнистую широченную спину, плечи, подергивающиеся от выстрелов — и знать, что все это сейчас будет тобой уничтожено, превращено в безопасную груду мяса… Месть! Неотвратимая и беспощадная, стократ более сладкая от того, что она настигает врага в момент его торжества…

Гонцы выбрали себе цели. И, когда все они застыли, готовые стрелять, Гоймир прокричал полубезумным голосом, в котором смешались ярость и слезы:

— Рысь! Бей!

Но все уже стреляли, все начали стрелять еще до крика "бей!" Видно было, как кто-то из хобайнов падает сразу, кто-то вскакивает, стреляет и падает все равно, а кто-то корчится, пришитый раскаленным металлом к камням, захлебывается кровью и умирает тоже, и кто-то бежит — и падает, падает, падает!!!

Олег, кажется, кричал. Кажется, плакал от радости, видя, как падает тот, в кого он целился, а другой ползет, машет в воздухе обрубком правой руки, брызжущим кровью, и пули находят его и приколачивают к стволу сосны, как раскаленные гвозди… Потом Олег встал, все еще стреляя с одной руки — веером, просто на малейшее шевеление среди камней, но Йерикка, опомнившийся первым, резко проорал:

— Прекратить огонь! — и тот начал стихать. Не сразу, до многих медленно доходило… Горцы спешили вниз, и мальчишеские лица — с налитыми кровью глазами, белогубые, с раздутыми ноздрями — казались нечеловеческими, и Краслав, чей двоюродный брат остался лежать не прогалине внизу, улыбаясь в мокрое небо, с перекошенным лицом метался среди вражеских трупов, дергал их, переворачивал, встряхивал и плачуще восклицал:

— Йой! Да как то?!. Всех! Ни единого!.. Да хоть да один!.. Йой! Да что то всех?!. Единого мне!.. Единого!.. — и швырял в убитых камнями, а потом рухнул наземь и зарыдал с визгом…

— Так то, в домовину их! — рявкнул Гоймир, стреляя в небо. — Так то, в домовину, и часом и поперед! Так то!

* * *

Когда Рыси увидели Снежных Ястребов, Йерикка шепнул вслух то, что подумал, но не посмел сказать Олег:

— Кровь Перунова… они разгромлены!

Да. Чета Квитко была разгромлена, и дело тут не в количестве убитых. Дух боевой дух четы переломился, как перекаленный меч при слишком сильном ударе врага. Это виделось сразу, с первого же взгляда. Неожиданное нападение, гибель товарищей, безнадежное бегство, окружение — все это превратило чету Квитко в кучку растерянных и усталых существ.

Еще один из ребят, брат обезглавленного Войко, погиб во время перестрелки, ему снесло череп. Другой был ранен в голову и позвоночник и, похоже, смертельно. Тяжело ранены были еще двое, в том числе — сам Квитко, а из оставшихся восьми не зацепило только одного.

Квитко летал на вересковой подстилке. При виде подходящих к нему друзей он приподнялся на локтях и криво улыбнулся. Свежие бинты показывали места ранений — в правый бок, в правую ногу на середине голени. Сидев щий рядом с воеводой красивый мальчишка вскочил — и Гоймир тихо выругался, а Олег заулыбался: это оказалась коротко остриженная девчонка. Небрежным движением маленькой руки, грязной и исцарапанной, она поправила на бедре ППС.

— Оксана, — Квитко переглотнул, — то Гоймир, князь-воевода Рысей, да Вольг, он с Земли…

— Здрава будь, — Гоймир пожал ладонь девушки, а Олег, снова улыбнувшись, галантно сказал:

— Рад видеть у постели нашего друга такую красивую девушку. Если ты и дальше останешься с ним, то он поднимется на ноги вдвое быстрее.

Лесовичку тоже ни разу не зацепило. Она вновь уселась и занялась своими продранными кутами. Гоймир показал на нее глазами, но Квитко покачал головой. Гоймир кивнул:

— Добро… Как дальше станешь?

— Я… — лицо Квитко вдруг перекосилось, но явно не от боли в ранах. А вот

заговорил он спокойно, пряча за каждым словом выворачивающую душу боль. — Такт ты и сам видишь — не стало у меня и половины четы… а те, кто полегли, они друзья мне были… — подошел Йерикка, оперся на пулемет, просто стоял и слушал. — Нет у меня мочи и этих тем же побытом — как дрова в костер!

— Как дальше станешь? — терпеливо повторил Гоймир.

— На полночь пойду, в Кровавые Горы, — тихо, но решительно ответил Квитко. И посмотрел с вызовом, словно ждал — станут отговаривать.

— Вольному по воле, — ответил Гоймир.

— Так мыслишь, верно, что бросаю я вас…

— Не то говоришь, — Гоймир коснулся плеча Квитко. — Не думаю так. Да ты дорогой не напорись, дойди, коль решил.

— Гоймир, ты пойми…

— Не надо, — покачал головой Гоймир.

И тогда Квитко заплакал. Просто вдруг скривился и зарыдал. Это был до такой степени нелепо и почти страшно, что ребята окаменели. Оксана захлопотала вокруг парня, а Олег вдруг понял, какое бессилие, какую боль надо ощущать, чтобы вот так разрыдаться. Смотреть на это было нельзя.