Книга Немного женатый - Мэри Бэлоу

Он сел. Моррис тоже занял свое место.

– А вы, мадам, – обратился граф к миссис Моррис. – Что вы можете сказать? Вам нужны эти дети? Вас заботит их судьба? Вы их любите?

– Да, милорд, – тихо, почти шепотом ответила она. – Я их очень люблю. Но…

Все вежливо ждали, что она скажет, но сын сердито посмотрел на мать.

– Итак, – сказал граф Лафф, когда стало ясно, что миссис Моррис больше не раскроет рта, – я должен взвесить доводы мужчины и его матери, на попечении которых находятся дети и которые являются их родственниками и уверяют, что любят их, и сравнить их с притязаниями мужчины, который, вероятно, на долгое время уедет в армию, и женщины, которая не является их родственницей и не имеет законного права на детей и которая не сможет создать для них семейную атмосферу.

«Мы проигрываем дело», – с удивлением подумал Эйдан.

– В последнем вы, безусловно, заблуждаетесь, – тихо, но четко произнес голос в конце зала.

Эйдан резко обернулся. В дверях стоял Вулф, одетый по-дорожному, но имевший такой безупречный вид, словно камердинер только что закончил его одевать. В руке он держал лорнет.

– Кто смеет… – возмутился граф. Он пригляделся внимательнее. – О, это вы, Бьюкасл, не так ли?

Ева, все еще сидевшая у стола судьи, вцепилась в подлокотники стула.

– Совершенно верно, – подтвердил Бьюкасл и направился к столу, сохраняя свой обычный надменный и скучающий вид.

– Вы сказала, что у леди Эйдан нет семьи, которая могла бы защитить ее и ее приемных детей в то время, пока полковник Бедвин будет служить своей нации и стране? Это совершеннейший абсурд, Лафф. За ней стоит вся семья Бедвинов.

– Вы хотите взять этих бездомных сирот под крыло семьи Бедвинов? – спросил граф.

Брови Вулфа удивленно взлетели вверх.

– А разве они уже не находятся там? Разве они не под покровительством моей невестки, если можно воспользоваться столь образным выражением, в данный момент? И разве леди Эйдан – не член семьи Бедвин?

Граф Лафф уставился на герцога так, словно у того было две головы, затем потряс собственной, как бы отгоняя это видение.

– Ваша внезапная любовь к этим детям, мистер Моррис, выглядит несколько подозрительной, – сказал граф. – Оставим в стороне родственные отношения, ваша забота о детях явно вызвана озлоблением. А одно лишь «но», сказанное миссис Моррис, опровергает ее любовь к детям. И это наводит на мысль, что они будут намного счастливее в доме леди Эйдан даже в случае долгого отсутствия полковника Бедвина. Будучи уверенным, что они будут находиться под покровительством герцога Бьюкасла, я обязан объявить, что ради блага Дэвида и Ребекки Эйсли право на опекунство предоставляется леди Эйдан Бедвин, которая предоставила им кров и дарила свою любовь в то время, когда никто не хотел их взять. Таково решение суда.

На мгновение Эйдану показалось, что Ева лишится чувств. Но она выпрямилась, до боли сжимая подлокотники стула. Потом она посмотрела на мужа. Он улыбался ей.

Глава 19

Ева возвращалась домой с Бекки и Дэви. В карете она сидела между ними, обнимая детей за плечи. Она даже в мыслях все еще не могла выпустить их из своих объятий. Бекки показывала ей кружевной платочек, в который были завязаны ее сокровища: брошка с выпавшим стеклянным камушком, серебряная сережка, пара к которой, вероятно, была утеряна, браслет со сломанной застежкой. Все это подарила ей тетя Джемайма. Дэви молчал.

Ева видела, что о детях хорошо заботились. Тетя Джемайма хлопотала вокруг них и заставляла их есть, особенно пироги, и в больших количествах. Она каждый вечер укладывала Бекки спать, целовала ее и пела колыбельные песни.

– Но я соскучилась по твоим рассказам, тетя Ева, – сказала Бекки. – Соскучилась по тебе и Бенджамину, по тете Тельме и тете Мэри. И по няне.

– А мы все скучали без вас. – Ева еще крепче прижала детей к себе. – Все время мне так вас не хватало. Я больше никогда вас не оставлю. Никто больше не увезет вас в гости, если вы этого не захотите и если я не буду уверена, что вас действительно пригласили. Кузен Сесил поступил нехорошо, послав за вами констебля только потому, что вообразил каких-то плохих людей в окрестностях. Он мог напугать вас. Но тетя Джемайма вправду хотела вас видеть.

– Он сказал, что нам не разрешается снова жить в Рингвуде, – впервые заговорил Дэви.

– Он ошибался, – сказал Ева. – Я уверена, тетя Джемайма не говорила этого, да? Не кто иной, как сам граф Лафф, здешний судья, только что постановил, что Рингвуд будет вашим постоянным домом, а я – вашей мамой, или буду вместо вашей мамы, – осторожно добавила она. Ева хотела, чтобы малыши не забывали своих родителей, и часто беседовала о них с детьми.

Бекки смотрела на сидевшего напротив Эйдана, колени которого иногда касались Евы.

– А вы наш новый папа? – спросила Бекки.

Эйдан ответил не сразу, и Ева невольно подняла на него глаза. Завтра он обязательно уедет, брат может увезти его в своей карете. Оставаться дольше у него не было причин. Ева поняла это сразу же после одержанной победы, когда от радости у нее ослабели колени и ее счастье подтверждали громкие крики одобрения, с которым все встретили вердикт судьи. Но к радости примешивалась горечь расставания. Завтра Эйдан должен уехать. Но он же улыбался ей.

Выражение его глаз было не похоже на то, которое она на балу в Бедвин-Хаусе приняла за улыбку. Теперь его лицо освещала широкая, сияющая улыбка. Исчезло мрачное, пугавшее ее своей суровостью выражение, и лицо Эйдана просветлело, стало добрым и веселым.

Странно, но его лицо говорило об их близости больше, чем их интимные отношения. Какая-то радость, ярче солнечного света, исходила от него и обволакивала Еву. Казалось, она обнимала ее крепче, чем руки Эйдана.

Или ей так казалось? Ведь это была всего лишь улыбка. Эйдан ей улыбался целую вечность. Это длилось, может быть, десять, пятнадцать секунд, пока Сесил не бросился вон из зала, а тетя Джемайма с жалобными рыданиями не обняла Еву, повторяя, что она любит, любит детей, но она слишком стара и слаба, чтобы ежедневно заботиться о них. Ева тоже обняла тетушку и заверила, что она может навещать их в Рингвуде в любое время, когда пожелает.

Когда Ева снова увидела Эйдана, он стоял в глубине зала, беседуя с герцогом Бьюкаслом и графом Лаффом. Он снова казался таким неприступным и довольно суровым в своем мундире. Она не стала ждать. Узнав от тети Джемаймы, что дети внизу, в пабе, где их развлекают две горничные из гостиницы «Три пера», Ева побежала туда, неподобающим леди образом перескакивая через две ступеньки. Ева ворвалась в паб и, обнимая по очереди детей и смеясь от счастья, закружилась по;омнате. Счастливее этой минуты у нее еще не было.

– Послушай, – ответил девочке Эйдан, – ты ведь не йыла своего папу? Он всегда будет твоим папой, хотя больше он не сможет быть с тобой, Я буду вместо него о тебе заботиться, чтобы тебе было хорошо и тепло, чтобы ты получила образование, которое поможет тебе стать настоящей молодой леди, а Дэви – достойным молодым человеком.