Книга Немного скандала - Эмма Уайлдс

— И он не возражал? — Эмилия была так трогательна в своей тревоге. — Я ведь Паттон.

— А я Сент-Джеймс. — Он вскинул бровь. — Если честно, брат не пришел в восторг, когда я сказал ему, кто вы. Но он знает, что такое чары романтической любви. Он думает, что наилучшим выходом будет путешествие в Гретна-Грин.

— Но вы не последовали его совету.

— Многие считают меня повторением Джона, однако мыслим мы по-разному. Моя непрактичность заставила меня отправиться к вашему отцу, потому что мне казалось — так будет правильно. Пусть я вел себя как законченный идеалист. Однако мы здесь, вместе, поэтому не стоит жалеть.

— Думаю, мы с вами, возможно, родственные души. — Чуть надув губки, Эмилия казалась воплощением роскошной женской чувственности. Рассыпанные в беспорядке янтарного цвета волосы, медленные ласкающие движения ладоней по его плечам.

— И разные в то же самое время, при том самым восхитительным образом. — Алекс внял приглашению и поцеловал ее, удивляясь силе эрекции. А может быть, удивляться не стоило? Он уже знал, что мисс Паттон — исключение из всех правил.

Шел дождик, и впервые в жизни его стук не внушал Эмилии мрачных опасений о том, чего ожидать от нового дня: сидеть ли ей в четырех стенах или прибегать к помощи зонтика и кареты. Напротив, в комнате было очень уютно. Сидя на постели, Эмилия взяла с блюда ломтик сыра и откусила кусочек.

— Как же вы могли это предвидеть?

Его черные волосы были взъерошены — следы ласковых прикосновений ее пальцев. Алекс был восхитительно красивым мужчиной, стройным и сильным. Сейчас, в одних бриджах, он сидел рядом с Эмилией после путешествия на кухню за импровизированным обедом. Он протянул Эмилии спелый персик.

— Послал короткую записку. Дворецкий отца, кажется, поймал меня на слове. Я просил, чтобы мне доставили совсем простой обед за то время, пока я буду вас искать.

— Несомненно, сыну герцога оказывается всяческое внимание. — Сыр был превосходен, с выраженным вкусом и созревший как раз в меру. Он таял на языке. Эмилия взяла ломоть свежевыпеченного хлеба.

Алекс весело усмехнулся:

— Коль скоро его умозаключения дали мне шанс обедать, сидя вместе с вами в постели, то я не в обиде.

— Это очень неприлично. — Эмилия уже успела набросить на себя сорочку. Обедать совершенно обнаженной — это было для нее слишком смело. — Мне даже не верится. Я обедаю в спальне дома, о котором ничего не знаю. Где этот дом? Кто его хозяин? Я раздета и нахожусь в постели с мужчиной, который мне вовсе не муж. Не говоря уж о том, что я знаю: в Лондоне мой отец сходит с ума от злости!

— Пока не ваш муж, — возразил Алекс, не сводя с Эмилии пристального взгляда. — Завтра мы это исправим. А что до этого дома, то его хозяин — мой друг, но сейчас здесь никто не живет.

Новая мысль застала ее врасплох, как раз в тот момент, когда она надкусила сочный, благоухающий персик.

— Интересно, сколько людей уже знают, что я сбежала с вами? Мой отец, тетя, ваш кучер, тетин кучер. Леди Друри с дочерью… ясно, дальше по нарастающей.

— Это важно?

Вопрос был задан беспечным тоном, но она знала, что Алекс задавал его всерьез.

— Нет, — честно ответила она и положила персик на поднос, украшенный по краям герцогским гербом из позолоченного серебра. — Если случится скандал, виноват будет отец. Право же, мне кажется, что вы пытались уладить все честь честью.

— Эмилия, но я вас обесчестил. Не уверен, что слово «честь» здесь вообще применимо.

— Вот, значит, что вы со мной сделали? — лукаво усмехнулась она. — После той ночи мне казалось, что я родилась заново. Как будто открыла для себя что-то особенное, восхитительное. «Обесчещенная» — это слово не годится. Может быть, следует сказать «просвещенная»?

Он от души рассмеялся:

— Согласен, но сомневаюсь, однако, что мы установим новую моду, которой последуют чопорные матроны. Или, кстати, надутые лорды, почитающие девственность невесты необходимым условием для брака, хотя сами посещают публичные дома и содержат любовниц. Боюсь, моя милая, что лицемерие вечно.

Несомненно, Алекс был прав. Скандал неминуем. Но… Может быть, все дело в том, что она жила все эти годы в деревне, вдалеке от лондонской суеты, поэтому ситуация представлялась ей сущим пустяком. Особенно теперь, когда Алекс, с обнаженным торсом, сидел рядом с ней на постели и его кожа в огнях свечей казалась бронзовой, а черты лица — резче.

— У вас до неприличия длинные ресницы! — сообщила Эмилия, снова принимаясь за персик — с плотной мякотью, сочный и в меру созревший.

Он чуть приподнял бровь:

— Как я понимаю, мы только что сменили тему беседы?

— По-моему, мы обсуждали то, что не в силах изменить. Зачем тратить время в размышлениях, что скажут или не скажут строгие матроны, вместо того чтобы… — Она похлопала рукой освещенную мягким золотистым светом постель.

— Вы исключительно правы.

— Сегодня — только о нас. — Она протянула ему кусочек персика.

— Согласен. — Он принял угощение, но жаркий взгляд его глаз говорил ей совсем о другом голоде. Когда капля сока упала ему на подбородок, Эмилия быстро слизнула ее язычком. — Эмилия!

Ей нравилось, как Алекс произносил ее имя — почти благоговейно. Она лукаво улыбнулась:

— Если бы могли обедать каждый раз вот так, в постели! Как бы это было чудесно!

— Да, только не очень опрятно. Как насчет отбивной с соусом? Боюсь, это невозможно на тонком белье. — Алекс подлил шампанского в ее бокал, пузырьки лопались с легким шипением. — Однако даже если нам иногда придется пользоваться столовой, мы всегда можем оставить постель для менее рискованных угощений. Чего еще вы ожидаете от супружеской жизни? Скажите же мне.

Многие ли мужчины — особенно мужчины его положения — спрашивали своих будущих жен, чего они хотят? Ей невероятно повезло, решила она. Хотя ей с самого начала было ясно, что Алекс особенный, и дело вовсе не в том, что он потрясающе красив и принадлежит к знатнейшему из семейств.

— Я не знаю. Может быть, продолжать наши прогулки на рассвете? Это было бы прекрасно. Никто, кажется, не понимает, почему я встаю так рано. Но ведь есть что-то особенное в том, как именно начинается твой новый день!

— Воздух свежий, что для вас очень важно. — Он сидел в небрежной позе, склонив голову на плечо. Могучие мускулы его руки казались сейчас особенно рельефными. — Я думал о загородном доме, но зачем он мне был нужен? Почти все мои дела в Лондоне, и у меня свои апартаменты в Беркли-Хаусе. Но теперь все переменилось. Не купить ли нам дом в деревне?

Он читал ее мысли. И это получалось у него так легко, что ей даже не верилось. Ведь она всегда тревожилась, что муж — кого бы она в конце концов ни выбрала — будет настаивать, чтобы их основной дом был в Лондоне, как у ее отца.