Книга Тень в воде - Ингер Фриманссон

Старая машина завелась не с первой попытки. Она купила автомобиль, переехав в Сёдертэлье, и думала, что будет пользоваться им чаще, чем вышло в результате. «Пассат» девяносто первого года, кое-где уже поеденный ржавчиной.

«Следите за продольными балками, – сказали ей при техосмотре. – Если ржавчина пойдет и там, то машине прямая дорога на свалку».

«Продольные балки, – повторила про себя Йилл. – Где они вообще находятся?»

Она заправила машину у Веда. Ну и цены стали на бензин! Йилл вдруг вспомнила, что целое лето не заправлялась – по крайней мере, в Швеции. На «пассате» она не ездила с весны, и машина была грязная, на капоте даже виднелись следы кошачьих лап. Хорошо было бы поставить в гараж, но поблизости свободных не нашлось, да и расходы увеличивать не хотелось. Иметь машину – и так дорого.

День был солнечный и холодный, с резким ветром, гнавшим волны к заливу, где обитало лебединое семейство. Она заметила лебедей, как только подняла жалюзи. Двое взрослых с тремя серыми детенышами, которым предстояло сменить окраску на белую. Йилл назвала это место Лебединым заливом. Летом там можно было купаться, ранним утром – даже голышом.

Но сейчас была осень. Есть в этой поре что-то печальное, какая-то тоска, опустошенность. Йилл ощутила прилив сентиментальности. «Я одна», – подумала она. И снова вспомнила, что если умрет, то еще неизвестно, кто займется ее похоронами. Родителей давно нет в живых, ни братьев, ни сестер у нее нет, как и у Берит.

Парни, подумала она. Товарищи по работе – они бы и занялись церемонией. А она даже не воцерковлена. Интересно, они об этом знают?

И Тор, конечно, Тор.

Его запах остался на ее коже. Она не стала принимать душ. Сразу после полуночи они разделись и вместе легли в ее постель. Руки принялись ласкать его тело, его член был таким мягким под ее ладонью, но рос и креп. Когда он вошел в нее, она ощутила боль – последний раз все было так давно. Он почувствовал и сбавил темп. Это не мешало их неожиданной стыдливой радости – его губы целовали ее веки, она ощущала холодящие следы языка. Под закрытыми веками мелькали образы: широкое красное платье, которое она носила в юности, как она крутилась, а платье раздувалось колоколом. Йилл схватила его за бедра, присосалась, впилась зубами, я жажду тебя, я хочу быть твоим соком и твоей силой, войди в меня, будь во мне, расти! И он рос, креп, как корень, как росток из ее лона, и тепло наполняло ее толчками.

После он лежал, отвернув лицо к стене.

– Что такое? – прошептала она. – Тор, дорогой, что такое?

Вдруг ей стало ясно, что он, наверное, занимался любовью впервые после Берит.

– Нет, – пробормотала она, ложась на него сверху, на его опустошенное потное тело. – Нет, не думай так, Тор, не думай так.

– Берит, – пробормотал он в ответ.

– Но это не так, ты не предал ее, если ты об этом думаешь, то прекрати!

Она дотронулась до его лица и почувствовала, что впалые щеки Тора намокли от слез. Злоба и отчаяние наполнили ее.

– Неужели ты думаешь, что Берит стала бы требовать, чтобы ты до конца жизни жил в целибате! – взорвалась она. – Ты так думаешь? Это, по-твоему, нормально?

Он тяжело сглотнул.

– Или дело в том, с кем ты спишь, – в том, что я была ее лучшей подругой?

– Прости. – Он потянулся за сигаретами. – Прости, я не хотел.

Он встал и надолго скрылся в ванной. В темноте узко струился сигаретный дым. Йилл слышала, как он включил душ, и вспомнила, что на часах два ночи, – соседи будут жаловаться, особенно старуха сверху.

Потом Йилл незаметно уснула, а когда проснулась, Тора уже не было.

Несколько минут она ходила по квартире в поисках записки, клочка бумаги с парой слов. Ничего. Тор лишь вымыл чашки и протер кухонный стол.

И как он завел машину, она тоже не слышала.

В Хэссельбю она приехала во втором часу дня. Оставив машину на парковке у магазина, Йилл медленно спустилась к высокому каменному дому, где Жюстина жила с самого рождения. Дом Йилл обнаружила не сразу и решила, что заблудилась в полузабытых уже узеньких улочках Хэссельбю. Но через какое-то время увидела его за разросшимися деревьями: узкий белый дом, уже слегка обветшавший.

Йилл помнила деревья не такими высокими. Но она была здесь давно. Шесть лет назад, когда пропала Берит и Йилл приезжала сюда на поиски, ей не хватило духу спуститься к дому Жюстины Дальвик.

Надо же, Жюстина живет в этом доме всю жизнь. Странно, что ей не захотелось переехать. Но Жюстина всегда была странной.

Йилл подошла к калитке, ржавой распахнутой калитке, явно стоявшей без дела. Между прутьями свисал увядший вьюн, в котором застряли грязная обертка от мороженого и погнутая крышка от бутылки. Йилл ощутила нарастающее беспокойство. Автомобиля нигде не видно. Но водит ли Жюстина машину? Получило ли это бестолковое, маленькое существо водительские права?

Раньше, когда они были детьми, калиткой пользовались постоянно. Флора Дальвик цокала каблучками, выходя через нее к такси, которое ожидало свою пассажирку с работающим двигателем. Йилл и Берит следили из своего укрытия, наблюдали, как исчезают в автомобиле ноги в гладких блестящих чулках.

А Жюстина раскачивалась на калитке и ныла: «Приходите играть, поиграйте со мной!» Короткая плиссированная юбка и блузка с матросским воротничком, которая всегда была перекручена. Мачеха одевала Жюстину в красивые платья, но они сидели как-то вкривь и вкось и вечно были чем-то испачканы. Они с Берит и дразнили ее «пятнухой». Как будто сами были аккуратнее.

Было совсем тихо, только ветер шелестел опавшей листвой, гнал ее по кругу, пока не унес за угол дома. Йилл сделала несколько шагов по гравиевой дорожке, и вдруг у нее пересохли губы, в горле запершило. «Не пойду дальше, – подумала она. – Что мне здесь делать, спустя годы? Да ее и дома нет, здесь явно никого».

Но вот какое-то движение в окне – разве нет? Что-то черное промелькнуло? Йилл осторожно приблизилась. Уф, показалось. Однотонные гардины, никаких растений, никакой зелени. Но неужели кто-то стоял в сумрачной комнате и наблюдал за ней, следя за малейшим движением?

«Все, прекрати!» – приказала себе Йилл и быстро поднялась на крыльцо. Нажала на кнопку звонка, услышала, как в доме раздался сигнал, вспомнила лестницу, ведущую наверх, к солнечной комнате, где умерла мама Жюстины. Ладони вспотели. Ни шагов, ни голосов. Тишина. Йилл позвонила еще раз, уже с облегчением. Нет, Жюстины нет дома. Можно уходить.

Она повернулась и обнаружила прямо перед собой женщину. Йилл испуганно дернулась, она не слышала, как та поднялась по ступеням. Казалось, женщина испугалась не меньше: она прижала руки к груди, широко раскрыв глаза.

– Извините, – пробубнила Йилл. – Я кое-кого искала. Думала, этот человек живет здесь.

Женщина была неестественно бледна, одета в джинсы, черную потрепанную вельветовую куртку и резиновые сапоги. Поверх куртки спасательный жилет, на голове шапка крупной вязки. Она, не моргая, смотрела на Йилл.