Книга Фраера - Валерий Горшков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надо же, поранился, пока бежал, бедолага, – процедил сквозь зубы Хаммер, с брезгливостью и содроганием созерцая результаты своей мести. Потом отшвырнул в траву разбитую окровавленную бутылку, достал мобильный телефон и непослушными пальцами набрал номер капитана РУБОП Пацейко, в этот самый момент беззвучно стонущего на обочине Выборгского шоссе у распахнутого багажника простреленного автомобиля.
… Спустя пять минут объявленный в федеральный розыск особо опасный преступник Олег Климов был застрелен группой захвата «при попытке к бегству», получив сразу семь пуль, две из них – в голову.
А ещё четыре с лишним часа спустя, уже глубокой ночью, мы с Павловым, перепугав проснувшихся Иру и домработницу Елену Андреевну, уже изрядно поддатые заявились к нему на дачу в Комарово.
Пробормотали в оправдание что-то насчёт сорвавшейся сделки века, поднялись на второй этаж, подпёрли дверь стулом, зажгли камин и впервые за долгое время надрались в стельку, уснув лишь под самое утро, когда за выходящими на Финский залив большими окнами уже золотился хмурый северный рассвет.
При личной встрече с капитаном Пацейко Павлов поблагодарил его за предоставленную возможность произвести полный расчёт с похитителем Ирины.
Мы также выразили соболезнование семье погибшего рубоповца и передали для его родных сто тысяч долларов…
С помощью все того же капитана Пацейко дела нашего сыскного агентства пошли в гору, стало недосуг до праздных воспоминаний, и постепенно вся эта история с Профессором и его боевиками начала забываться.
У Хаммера семейные дела складывались прекрасно, сбылось его главное желание – родился сын.
Произошли перемены в личной жизни и у меня. В моей новой шикарной квартире поселился специалист по русскому антиквариату, а также всяким ювелирным делам по имени Маша. И, похоже, надолго. Редкое сочетание иссиня-чёрных волос с голубыми глазами на миловидном лице вызвало во мне приток дотоле неведомых чувств.
Вот оно – моё настоящее сокровище, казалось мне тогда…
Неухоженная Россия осталась наконец позади.
Машу восхищало здесь, в Финляндии, буквально все. Ей безумно нравился их с Хейно очень миленький двухэтажный коттедж на берегу живописного озера в сосновом бору. Она радовалась чистому воздуху и мягкому, здоровому климату. Это вам не болотный Питер!
Теперь Маша практически всем обеспечена. Её жених Хейно Морозофф, сын русского эмигранта, – большой человек в алмазном бизнесе. Впрочем, и сама она неплохо получала, работая в фирме его отца.
Да и как мужчина Хейно ничего себе. К тому же – сразу видно! – на сторону бегать не станет. Не то что её бывший дружок Глеб!
Сбылась наконец голубая мечта Маши о сытой, беззаботной семейной жизни.
После лёгкого завтрака – кофе и знаменитый финский сыр – она искупалась в озере. Теперь можно просто побалдеть. Хочешь – смотри видик с модными фильмами, хочешь – слушай последние записи самых популярных западных поп-групп.
Но она все-таки русская женщина. Сидеть вот так, без дела, не может. Пожалуй, надо помочь Хейно разобраться с вещами. Маша со своим женихом ведь только переехала в этот новенький коттедж. Ещё не весь багаж разобран.
Мария стала распаковывать чемоданы и саквояжи. Развешивать сорочки Хейно, костюмы, манто.
В одном из кейсов она обнаружила аппаратуру для оценки алмазов, с которой, как специалист в этой области, была знакома.
И тут женщина вздрогнула. Здесь же находился пистолет.
В это время открылась дверь. Появился неожиданно рано приехавший со службы Хейно.
Он точно оценил ситуацию. Присел рядом с Машей, на глаза которой вдруг навернулись слезы. Обнял её за плечи.
– Мария, мы с тобой практически муж и жена, и у нас не может быть друг от друга никаких секретов. Подвернулась исключительно выгодная сделка. Повстанцам одной африканской страны очень нужны деньги, и они по бросовой цене предлагают нашей фирме партию алмазов. Не буду скрывать, эта операция небезопасна, поскольку сделка будет проходить контрабандно. Но ты должна поехать со мной, Мария. Для прикрытия…
Опустив стекла на обеих дверцах и подставив лицо тугим струям врывающегося в прокуренный кожаный салон свежего, пахнущего морем воздуха, я гнал свой джип «мерседес» по пустынным улицам утонувшего в белых ночах Питера, выжимая из спрятанного под капотом мощного турбодизеля все до последней капли.
Но я таки опоздал к Неве – на каких-то несчастных две минуты. Уже блокированный милицией Дворцовый мост, так же как и находящиеся выше по течению Троицкий и Литейный, прямо на моих глазах стал медленно подниматься для прохода гуськом стоящих на рейде кораблей, тем самым надолго перекрыв мне дорогу к стрелке Васильевского острова и ростральным колоннам.
Делать было нечего, и я, беззлобно выругавшись и вспомнив растянувшуюся совсем некстати на целых два часа «одну чашечку кофе», выпитую мной в гостях у кудрявой восемнадцатилетней Оксаны, сбавил скорость.
Свернув вправо, остановил отливающий новеньким зелёным перламутром внедорожник возле гранитной набережной, рядом с Эрмитажем.
Поразмышляв секунду, побарабанил пальцами по рулю, со вздохом заглушил мотор, закурил сигарету, опёрся на баранку локтями и, положив подбородок на ладони, задумчиво уставился перед собой.
Если ехать в объезд, то для того, чтобы попасть на ту сторону Невы, мне придётся исколесить полгорода сначала в одном, а затем в противоположном направлении, делая совсем уж неоправданный крюк в добрую сотню километров и выруливая по сумасшедшей дуге с Московского на Мурманское шоссе. И только для того, чтобы преодолеть водную преграду в несколько сот метров.
Немудрёно, что эту затею я вообще никогда не принимал всерьёз. Тем более в последний год, когда, в отличие от недавнего прошлого, я уже не торопился по вечерам в мою отражающую эхо роскошную квартиру на Среднем проспекте, с высокими арками, ванной-джакузи и зеркальным потолком в спальне. Она в одно мгновение стала для меня пустой и неуютной, как тесный номер с клопами и немытыми окнами в единственной гостинице маленького провинциального городка…
Так случилось, что дома меня уже никто не ждал, с тех пор как оттуда, не сказав на прощание ни слова и оставив после себя лишь пушистые тапочки, флакончик подаренных мной духов и коротенькую записку с просьбой «не искать меня», не объясняя никаких подробностей, ушла Маша.
Это выглядело тем более удивительно, что никаких причин, подвигнувших бы её на столь стремительный разрыв, не существовало и в помине, скорее совсем наоборот. Мы близко знакомы с ней уже шесть лет и были по-настоящему счастливы.
