Книга Особый агент - Сергей Кулаков

Усилием воли Роман «придавил» колокольчику язычок и мягко переместился к окну, из которого десять минут назад вылез ординарец.

Тихонько тронул ближнюю к себе раму. Она легко, без малейшего скрипа, открылась. Наверное, шустряк ординарец заранее смазал петли. Молодец, парень, далеко пойдет. Если, конечно, после сегодняшней ночи цел останется.

Роман просунул голову в окно, прислушался. Тишина полнейшая.

Он оглянулся, проверяя, как там обстановка на улице. Обстановка была подходящей – нигде никого. Роман бесшумно перелез через подоконник, тронул ногой пол, проверяя, не скрипят ли половицы.

Пол был прочен и, по ощущению, покрыт по бетону линолеумом. Самое лучшее покрытие! Не то что паркет. Там как ни крадись – хоть где-то да взвизгнет, а визг этот в ночной тишине слышен на весь дом.

А тут можно было смело ступать всей ногой.

Роман прикрыл за собой раму – не совсем плотно, так, как оставил ее ординарец, – и двинулся через комнату к слабо освещенному коридору.

Комната посередине была пуста, но вдоль стен стояли кровати или диваны – в темноте трудно было разобрать. В общем, какая-то спальная мебель.

Похоже, этот домик был чем-то вроде гостиницы для командированных офицеров. Но поскольку сейчас на постой прибыл целый генерал, то сюда больше никого не подселили, дабы высокий гость мог полноценно отдыхать. А заодно иметь что-то вроде штаб-квартиры. Очень удобное решение.

Будем надеяться, что для всех.

Роман выглянул в коридор. Источник света находился за открытой дверью, где-то возле лестницы. Что ж, нам как раз туда.

Роман на ходу заглянул в просторную кухню, в соседнюю комнату. Хоть и знал наверняка, что в доме, кроме генерала и ординарца, никого не должно быть, но по привычке предпочитал лишний раз убедиться в этом непосредственно на месте.

Прежде чем выходить к лестнице, изучил обстановку, стоя за косяком двери. Освещенное место – всегда опасное место. Тут надо действовать с особенной осторожностью.

Лестница была деревянной – стало быть, скрипучей. Но это ничего, как ходить по скрипучим лестницам, Роман знал еще в детстве, насмотревшись милицейских кинофильмов. Главное, чтобы не было какой-нибудь неожиданности, вроде камеры видеонаблюдения. Домишко хоть и древний, но мало ли до каких мер мог дойти командир части в стремлении обезопасить покой генерала? Народ наш известен своей выдумкой, а уж армейский народ – и подавно. Такое порой учудят – мама, не горюй! Покраска листьев и травы – детские забавы по сравнению с некоторыми перлами технической и творческой мысли. А часть радиотехническая, не хухры-мухры, всяких электронных штучек хватает, да и головы имеются светлые. Так что оборудовать домик системой наблюдения для местных технарей – раз плюнуть.

Но ничего «такого» Роман пока не заметил. Ладно, будем надеяться, что командир обеспечил высокому гостю максимально комфортные условия проживания – и на том успокоимся.

Роман пересек пространство от двери, за которой он прятался, до лестницы и по самому краю ступенек, там, где они были прибиты гвоздями, начал подниматься на второй этаж.

В руках он не держал ни пистолета, ни ножа. Все-таки пока человек не держит в руках оружие, он внушает гораздо меньше опасения окружающим. И если сейчас он наткнется на кого-нибудь, о чьем присутствии не подозревает, – вдруг все-таки в доме есть вооруженная охрана? – то можно, отвлекая внимание, заявить, что полез в окно к Мане (Дусе, Кате), да, видно, с пьяных глаз перепутал дом. И лепетать что-то вроде «Извините, мужики, обознался, я лучше пойду…» А там, выиграв время, действовать по обстановке. Если же в руках будет оружие, то его намерения будут однозначно расценены как агрессивные, что автоматически спровоцирует охрану на самые решительные действия. А хуже ситуации, чем поднятая среди ночи стрельба, для Романа нельзя было придумать.

Пройдя оба лестничных пролета без единого скрипа, Роман шагнул в коридор второго этажа. Генерал спал в комнате, расположенной в конце коридора. Держась очень близко к стене, Роман прошел коридор и заглянул в спальню, благо дверь была открыта.

Свет фонаря падал косым прямоугольником на стену и пол, освещая всю комнату и спящего человека. Даже свет не требовалось зажигать, так ясно все было видно.

Роман подошел к тахте, склонился над спящим генералом. Тот по привычке спал на спине, но, в отличие от людей его возраста, не храпел разинутым ртом. Напротив, он дышал носом, ровно и легко. Сразу видно, военный летчик – туда абы кого не берут. Жесткая комиссия отбирает только самые лучшие человеческие экземпляры. Ведь все они – потенциальные космонавты и должны иметь идеальное здоровье.

Подбородок бывшего потенциального космонавта был поднят слегка кверху, и Роман отчетливо увидел чуть ниже челюсти узкий, с утолщением посередине, шрам сантиметров в семь длиной.

Ну, теперь никаких сомнений.

Роман тронул спящего за плечо. То сразу проснулся, слегка приподнял голову.

– Что?.. – хрипловатым со сна голосом спросил он.

Роман сильно надавил указательными пальцами на болевые точки за ушами генерала. Тот дернулся от резкой боли и тут же потерял сознание.

В отключке он будет минут десять. Скидок на возраст Роман не делал, – не тот случай. Пенатол натрия начинает действовать через пять-семь минут после введения в кровь. Самое время уколоть им генерала. Когда очнется после «укуса скорпиона», будет как раз готов к разговору. Жестковато, конечно, не будучи уверенным на сто процентов в его связи с «черными», подвергать старого офицера такому способу дознания, но другого выхода у Романа не было. Он действовал один, без напарника, без элементарной подстраховки, и должен был в кратчайшее время узнать все, что было в голове и за душой у генерала. Тут уж, как говорится, не до сантиментов.

Он положил на тумбочку коробочку с «сывороткой правды», достал из нее упаковку со шприцами, оторвал один. Ничего, товарищ генерал, все стерильно, никакой заразы не подцепите. Достав одну ампулу – для начала двух «кубиков» вполне достаточно, – Роман отбил тонкий носик и, направив ампулу и шприц в сторону светящегося в уличном фонаре окна, набрал жидкость в шприц. Положив «заряженный» шприц на тумбочку, Роман выпрямил руку генерала. В темноте в вену попасть довольно-таки трудно. Роман подумал было, что все равно придется зажечь свет. Но вены на руке генерала выделялись веревками, и Роман решил, что справится и так. Свет зажигать не очень хотелось – это может привлечь внимание. Конечно, товарищ генерал имеет право бодрствовать в любое время суток – кто ж ему указ? Но что, если ординарец, возвращаясь с гулянки, увидит свет у генерала в неурочный час и предпримет какие-нибудь непредсказуемые действия? Или дежурный офицер, горя служебным рвением, решит узнать у ординарца, почему у генерала горит свет, – не стало ли ему, не дай бог, плохо? – и, не обнаружив ординарца, поднимет шум?

В общем, лучше пока не рисковать и, доколе возможно, действовать в потемках.