Книга Дневник черной смерти - Энн Бенсон

* * *

Кэт вошла в личный салон короля, опустив взгляд; охранники остались снаружи.

— Ах, моя прекрасная дочь!

Король Эдуард подошел к ней и протянул руку. Она отвернулась, стиснула перед собой руки и с некоторым опозданием слегка присела.

— Как мило, — заметил король. — Но вовсе не обязательно — в конце концов, ты мое дитя, принцесса королевской крови. Твои братья и сестра поступают так только в присутствии посторонних. Не вижу причин, почему от тебя нужно требовать чего-то другого.

— Вы желали поговорить со мной, ваше величество, — сказала она, никак не реагируя на его замечания.

— Да. Будь любезна, присядь.

Он сделал жест в сторону прекрасного резного кресла.

— Я предпочитаю стоять.

— Вот как! В таком случае я приказываю тебе сесть.

Кэт подчинилась. Усевшись, она сложила руки на коленях и устремила на них взгляд.

Король протянул ей тарелку с сушеными абрикосами, посыпанными сахаром.

— Угощайся.

— Спасибо, у меня нет аппетита.

Король съел несколько штук и поставил тарелку на место, все время не отрывая взгляда от Кэт. Стряхнул с рук сахар и спросил:

— Ты уже выбрала костюм для бала-маскарада?

— Я не получила приглашения и не знала, что мне следует этим заниматься, — солгала она.

— Ну, это, безусловно, недосмотр. Твоя сестра так занята подготовкой к своей свадьбе, что, наверно, позабыла об этом. Бал будет в ее честь, конечно, и мы намерены там официально объявить о ее помолвке. Я решил, вопреки собственному мнению, уважить ее просьбу и устроить танцы у майского столба. Ты член нашей семьи, молодая женщина… ну, естественно, она думала, ты сама поймешь, что должна принять участие в празднике.

Кэт подняла взгляд.

— Я не член вашей семьи. И, несмотря на порчу, которая вашими усилиями проникла в мою кровь, я не принцесса.

Удивительно, но сколько бы она его ни оскорбляла, король не терял контроля над собой.

— Ошибаешься, — сказал он. — Мы только вчера получили это из Авиньона.

Он вынул из рукава пергаментный свиток и протянул его Кэт.

Она посмотрела на свиток, но не взяла его.

— Советую прочесть, — сказал король.

В конце концов она подчинилась и развернула свиток, стараясь, чтобы руки не дрожали. По мере того как она пробегала взглядом по странице, глаза у нее раскрывались все шире. Прочтя послание Папы, она выронила свиток, и он упал на пол.

Король улыбнулся.

— Твой маленький мятеж ничего, по существу, не меняет. Отныне ты моя законная дочь, о чем свидетельствует эта папская булла. Провозгласив помолвку Изабеллы, мы объявим и о твоей, с графом Бенуа, кузеном барона де Куси, с которым ты уже знакома.

Гнев клокотал в душе Кэт, и только мысль о сыне помогала ей сдержаться.

Король, казалось, ничего не замечал.

— Он владеет землями в Бретани, и его лояльность очень важна для меня. Семья де Ре слишком влиятельна в этом регионе и имеет гораздо больше земельных наделов, чем мне хотелось бы, но они отказываются вступать в союз со мной. — Он улыбнулся без тени юмора. — Ну, я заключу союз с их соперником. И ты в этом союзе сыграешь свою роль — в интересах нашей семьи. — Он подошел ближе и зашептал ей прямо в ухо: — Ты будешь улыбаться графу Бенуа и вести себя, как подобает леди. Ты примешь его, как английская принцесса должна принять мужа, выбранного для нее отцом. На маскараде ты получишь поздравления, подарки и будешь стоять рядом со своим нареченным, улыбаясь, как счастливая невеста. И когда вы, девушки, закончите танцевать вокруг майского дерева, ты будешь танцевать с ним. Я очень долго улаживал все это, не только со святым отцом, но и с моей супругой, королевой, и ты будешь вести себя, как положено.

— Неплохо бы спросить невесту, прежде чем затевать все эти хлопоты.

— Зачем? То, что она думает, не имеет ни малейшего значения. Это дипломатический брак, а невеста, — король прикоснулся пальцем к щеке Кэт, — не дипломат. Ее мысли по этому поводу к делу не относятся. — Он помолчал, давая ей возможность проникнуться этой мыслью. — Со временем, если ты будешь доброй женой, новый муж признает твоего сына и он сможет жить с вами. Нужно постараться, чтобы именно так и произошло, ведь он тоже отпрыск королевского рода, и его будущее…

Кэт с трудом сдерживалась, чтобы не сказать: «Вы никогда его не увидите». Наконец ее терпение лопнуло, и она выпалила:

— А что будет, если невеста откажет жениху?

Король нахмурился; он не любил, когда его прерывали.

— Тогда у нее больше не будет сына. — Он посмотрел ей в глаза. — Я понятно выразился?

— Вполне.

Не спрашивая позволения, Кэт встала. Важно не подать вида, что ей известно — король по-прежнему в неведении относительно местонахождения Гильома.

Король остался сидеть, но не сводил с нее взгляда.

— Хорошо. Но не спеши уходить. Теперь, когда мы достигли взаимопонимания, самое время невесте познакомиться с женихом.

Он позвонил в колокольчик; Кэт замерла, опустив голову в безмолвном ужасе. Она услышала звук открываемой двери, шаги, но не могла заставить себя повернуть голову. Король сказал, обращаясь к гостю:

— Встаньте!

Кэт плотно зажмурила глаза.

— Граф Бенуа, — продолжал Эдуард, — позвольте представить вам мою дочь, Кэтрин Плантагенет.

* * *

Остановившись в скромной гостинице, Алехандро дожидался судна, на котором мог бы отплыть в качестве пассажира. На протяжении нескольких дней у него ничего не получалось; все корабли везли исключительно припасы для английской армии. Он с тревогой спрашивал себя: а что, если военный конфликт между Францией и Англией обострится до такой степени, что для гражданских лиц путь в Англию окажется закрыт? В таком случае его миссия обречена. В конце концов, в полном отчаянии, он спросил хозяина гостиницы, почему в порту не заметно никакого движения.

— Это все из-за Страстной недели. Вы что, так долго путешествовали, что не помните — завтра Великая пятница?

— Ах да, я и позабыл!

Он всегда твердил себе, что в общении с другими людьми нужно свято соблюдать наиболее известные христианские праздники, чтобы не навести никого на мысль о своем еврейском происхождении. Поднявшись на следующее утро, он отказался от завтрака и постился, как все остальные. И когда ближе к полудню хозяин гостиницы и вся его семья присоединились к процессии, тянущейся по узким улицам Кале к церкви, Алехандро сделал то же самое. Все вокруг со слезами на глазах бормотали молитвы, но он помалкивал, стараясь просто затеряться в толпе.

Наконец вереница молящихся достигла небольшой площади; там уже собрались сотни людей. Чувствовалось, что они возбуждены, озлоблены и их гнев направлен на что-то в центре площади, но поначалу Алехандро не мог разглядеть, что это. Протолкавшись сквозь толпу — как можно вежливее, чтобы не привлекать к себе внимания, — он оказался наконец у открытой площадки в центре.