Книга Кремлевский заговор от Хрущева до Путина - Николай Анисин

Напоследок я сказал: студия Василия и ее телепрограммы будут работать на государство и их расходы должны оплачивать те, кто своим богатством обязан государству. Чин скукожил лоб и разгладил: поищем таковых.

Вчера на Валдай на вертолете прилетел денежный Туз. Беседа с ним в укромном месте у нас с Чином удалась. Туз — еврей. Натуральный сын своего племени. И зело здравомыслящий. Его логика, в общем-то, правильная. XXI век-век взрыва энергии ранее дремавших наций. Китайцы, вьетнамцы, арабы, персы-иранцы, кавказцы набирают силу, и их стремление захватить себе как можно больше места под солнцем одинаково опасно и для русских, и для евреев. Русские — основной сплав российского общества. Евреи — один из его ингредиентов. Но русские сегодня разобщены, деморализованы, и без сплоченного и активного ингредиента из евреев они окажутся беспомощны перед экспансией новых пассионариев — от китайцев до кавказцев. Задача русской и еврейской элит — объединить усилия в укреплении мощи ныне раздрызганного Государства Российского. Не произойдет этого, худо придется и русским, и евреям.

Итог беседы в укромном месте: проект телепрограмм по раскрытию схем жульничества и моральному расстрелу жуликов-собственников и жуликов-начальников Туз согласился финансировать — пора всем прежде думать о государстве, о потом о себе.

Тихон Лукич открыл папку на столике:

— Мы условились с Тузом, что я составлю смету расходов — на аренду офиса телестудии, на ее оборудование и зарплату коллективу, на выплаты осведомителям-информаторам и сотрудникам правоохранительных органов, которые будут выставлять жуликов под наши телекамеры. Смета мной подготовлена. Теперь ее надо доставить двум финансовым менеджерам Туза, дабы они решили — каким образом оплачивать наш проект: что по безналичному расчету, что наличными деньгами, что переводами на счета фирм моих друзей для обналичивания. Передать менеджерам смету, мил друг Никола, я прошу тебя. Почему именно тебя?

Королей играет свита. От лиц из окружения Туза немало зависит. Смету им мог бы вручить Василий, с которым они потом будут вести денежные дела. Но он для них — темная персона. А ты — нет. Туз по средам начинает читать прессу с вашего еженедельника. Знают газету и твои публикации в ней, я полагаю, и его подручные. И их легче расположить к нашему проекту знакомому им человеку. Поэтому не в службу, а в дружбу отвези смету в офис Туза.

Буркнуть что-то против у меня не было причин.

Листы бумаги в целлофане перекочевали из папки Тихона Лукича в мои руки. Он указал на первый лист:

— Здесь — фамилии, имена, отчества и телефоны двух господ. Звони завтра любому из них — у меня документ с Валдая — и они тебя примут. Отдай им смету, подари свои последние книги, расскажи чего-нибудь занятное. Вызовешь ты приязнь к себе у менеджеров Туза, они и моего волкодава Василия воспримут радушно.

Помимо просьбы, мил друг Никола, у меня к тебе предложение. Точнее, ангажемент. Мне надо, чтоб ты, не оставляя газету, постоянно работал со мной. Проект двух телепрограмм "Руки за спину" и "Охота на начальников" — это пробный шар в моей пропагандистской игре.

Мы с Чином на Валдае доразмышлялись: упадок экономики, все учащающиеся теракты чеченцев, нарастающий вал уголовщины не только из властного бессилия Кремля проистекают. Даже при тотальном контроле над собственниками и при абсолютно дрожащими перед ним начальниками Кремль не может эффективно управлять Россией, потому что не управляет течением мысли в ней. Массовая пресса потчует наше общество блевотиной. У народа нет сплачивающих его идеалов. Идеалов служения Родине и Делу. И, стало быть, страна обречена катиться в пропасть.

Чин обязался пробить на телеканалах ряд идейно заряженных телепередач. Мне предстоит подобрать их ведущих и участников, годных чувства добрые пробуждать. Для контактов с инженерами душ, с политиками и учеными, с мыслящими военными и капиталистами я должен нанять посредника-единомышленника. Лучшей, чем ты, кандидатуры на эту роль у меня нет. Заключаем контракт?

Тихон Лукич протянул руку Я ее пожал. Он расстегнул молнию на его папке:

— Теперь как мой сотрудник выслушай указания.

Первое. В твоей теперешней жилетке с футболкой ты

не можешь ехать к менеджерам Туза. Нежелательно видеть на тебе ширпотреб потом и некоторым другим лицам, которые нам понадобятся. Вот визитка директора универмага — Ольги. Наведайся к ней завтра, и она позаботится, чтоб ты имел парочку приличных летних костюмов и набор рубашек к ним. Платить ни за что не надо. Все спишут на меня.

Второе. Встречать тебя отдельные потребные нам граждане будут не только по одежке, но и по автомобилю. На "жигуленке" своем ты никуда не суйся. Вот визитка диспетчеров гаража моих друзей. Они сдают "мерседесы" с водителями напрокат. Но тому, кто скажет "Лукич-777", машины предоставляют бесплатно. Пользуйся моим паролем на все деловые поездки. От тебя требуется только расписаться в путевке.

Третье. Ты выглядишь слишком усталым и измотанным для твоих младых лет. Куришь, наверное, напропалую, пьешь не в меру, физкультуры чураешься. Вот членская карта нашего клуба здоровья. В нем сауна, бассейн, массаж, тренажеры. Все услуги обладателям карт — дармовые. Наведывайся в клуб хотя бы два-три раза в неделю. Мой сотрудник по пропаганде должен искриться бодростью.

Передав мне визитки и карту, Тихон Лукич достал из кармашка папки конверт и положил предо мной:

— Тут энная сумма в европейской валюте. Она, полагаю, больше двух твоих годовых заработков в газете. Возьми.

— Позвольте не брать, Тихон Лукич. Я к халяве не приучен.

— Запрещаю пререкаться. В конверте аванс за твой труд на общее дело и оборотные средства, которые ты будешь тратить на обеды и ужины с теми, кто нам понадобится.

На следующий день я не стал обращаться к Ольге из универмага. Но надел свой лучший костюм и по завершению планерки в редакции воспользовался паролем "Лукич-777". За мной прислали лимузин, и я, предварительно созвонившись с менеджерами Туза, прикатил к ним в стеклобетонную многоэтажку. Вручил им листы со сметой телестудии и ее программ, подарил, согласно установке Тихона Лукича, свои книжки и деликатно поразвлекал их только мне известными историями из жизни политиков. Расстались со мной менеджеры душевно.

Приближался август — время, когда меня тянет к вулкану Кара-Даг, к бухтам окрест и друзьям, собирающимся из разных городов на набережной Коктебеля. Поручений от Тихона Лукича мне не поступало. Его конверт с деньгами я не распечатывал и уже решил покупать билет до Феодосии. Но он позвонил:

— Есть интересные новости — скажи диспетчерам нашего гаража, что тебе надобен автомобиль с пропуском ко мне на дачу. Я приеду около 19.00, и ты постарайся к этому часу до меня добраться.

Тем вечером наша встреча не состоялась. В заповедном лесу на повороте к даче Тихона Лукича машину, на которой я ехал, остановил сержант с автоматом:

— Езжайте в объезд.

Поперек дороги в окружении двух милицейских "жигулей" и кареты "Скорой помощи" зиял выбитыми стеклами "мерседес" с номером "777". Рядом с ним по пояс голый, с перебинтованным плечом русоволосый шофер Иван разговаривал с двумя людьми в штатском. В "Скорую" грузили труп молодого мужика с запекшейся кровью на лице. Тихона Лукича ни живого, ни мертвого нигде не было видно. Не оказалось его и на даче. Телефоны Веры, у которой я попытался справиться о случившемся с ее Лукичом любимым, не отзывались все неделю.