Книга Супермаркет - Андрей Житков

— Нет, ну, хороший мех был, качественный. Поэтому. Твой же друг Моисеев, — начал было Евгений Викторович, но перехватив жесткий взгляд директора, замолк.

— Все бы хорошо, только Моисеев в это время был совсем в другом месте, — сказал Владимир Генрихович.

— Володя, давай я тебе все объясню. Уголовный розыск всю их схему уже раскрыл!

— Не надо мне ничего объяснять! — оборвал зама директор. — Я пойду на Петровку, там и выслушаю все объяснения.

— Как хочешь! — пожал плечами Евгений Викторович. — Только при задержании у твоего Моисеева нашли пистолет. А ствол этот, между прочим, за убитым ментом числился. Так что вот он какой, дружок!

— Не смею тебя больше задерживать! — сказал Владимир Генрихович. — Иди!

Евгений Викторович вышел из кабинета с недовольной миной на лице. Он пошел по коридору, оглянулся на дежурящих у дверей охранников. “ Ну и ладно, все равно этот Моисеев теперь надолго сядет!”— подумал зам.

После очередного допроса “с пристрастием”, Моисеева ввели в камеру. Из него выбивали признание в краже из супермаркета какого-то немыслимого количества дорогих шуб. Он, конечно, ничего не признавал. Куда хуже было с пистолетом. Рассказ о похищении, потасовке с “быком” и взрыве дачи под Мытищами вызывал у “следаков” дикий смех. Сергей знал, что рано или поздно они все проверят, выяснят, но пока это случится, у него все здоровье кончится — только на кладбище вперед ногами. Дико болел живот, опущенные почки, печень. На него уставились полуголые худые люди. В камере, как всегда, было душно и жарко, воняло грязными и потными телами — хоть топор вешай.

— Пустите калеку, от легавых пострадавшего, — попросил кто-то за Сергея. Ему уступили место, он лег на нары, свернувшись калачиком. Закрыл глаза. “Ничего, ничего, все страдания рано или поздно кончатся, и наступит счастливое будущее,”— утешал себя Моисеев. Перед глазами стояло лицо плачущей Лерочки. Да, конечно, это она привела тогда в Ивантеевку ментов. Но за ней нет никакой вины. Он во всем виноват. Сорвался, напился, позвонил — вычислили! Только не бандиты, а эти! А он-то грешным делом подумал, что “вяжут” его Моргуновские “быки”. Хотя… еще неизвестно, что лучше. Лучше вообще об этом не думать. То, что его подставили, он понял сразу, еще не доехав до СИЗО.

— Слушай, мужик, ты, случайно охранником в “маркете” не работал? — услышал Сергей чей-то голос. Он открыл глаза, рядом с ним сидел полуголый Иван. Моисеев оценил его мощные бицепсы и накачанный торс.

— Работал, а что? — устало спросил Моисеев.

— Да нет, просто я тебя на проходной однажды видел. Хоть одна знакомая рожа, а то — тоска!

— Ну, посмотри теперь на знакомую рожу, — усмехнулся Сергей. — Тебя-то за что?

— Да так, у твоего начальника тачку сожгли, — вздохнул Иван.

— У Кулакова? — удивился Сергей.

— У него. Козел редкостный. Таких в детстве душить надо. Иначе потом люди страдают.

— Душили-душили, душили-душили… — почему-то вспомнилось Сергею. — Хорошая у тебя статья, парень. А у меня — лучше.

— Какая? — поинтересовался Иван, но Моисеев не ответил. Он снова закрыл глаза, представил себе Лерочку, вспомнил, как целовал ее последний раз. Сердце заныло.

— Я все равно здесь сидеть не буду — в побег уйду, — прошептал Иван, наклоняясь к Сергею. — Давай вместе когти рванем?

Сергей открыл глаза, посмотрел на парня.

— Тебя как зовут-то?

— Ваней, — Иван протянул руку, Моисеев ее слабо пожал.

— Ты, Ваня, дурака не валяй! Любой побег опять этой камерой закончится. Или другой, похуже. Уж поверь мне на слово.

— Все равно уйду, — упрямо повторил Иван. — Гадом буду!

“А, может, оно, правда…? — подумал Моисеев. — Скоро начнутся следственные эксперименты, его повезут в “супермаркет” прикованным наручником к какому-нибудь здоровому менту. Хорошее место для игры в “казаки — разбойники”. Но без помощи с воли об этом даже думать нечего!”

— Ладно, ты не ершись, Иван. Такие дела с кондачка не делаются. Обкашляем все на досуге. Без лишних ушей, без глаз, — сказал Сергей, отворачиваясь от парня.

— А почему у тебя все-таки статья лучше? — поинтересовался не знающий “законов” Иван.

— Потому что шьют мне мех крупным оптом на сто двадцать кусков “зеленых”, — ухмыльнулся Моисеев, не открывая глаз.

Ботинки мужские

Черноволосый и широкоскулый мужчина внимательно огляделся, прежде чем войти в подъезд большого “сталинского” дома. Он нажал на кнопки кодового замка. Дверь открылась со щелчком. Его взгляд упал на коробку, стоящую в углу под лестницей. Он осторожно приблизился к ней и заглянул внутрь. В коробке был строительный мусор.

Черноволосый вызвал лифт, а сам стал быстро подниматься по лестнице. Между пятым и шестым этажами он выглянул в запыленное подъездное окно. На балконах дома напротив сушилось белье, снизу, с детской площадки, доносились звонкие голоса. Девчонки и мальчишки бросались друг в друга камешками. Черноволосый вздохнул и стал подниматься выше.

На лестничной площадке он ненадолго задержался перед металлической дверью с большим, похожим на переливающуюся цветами радуги линзу, глазком. Прислушался. Достал ключ и очень быстро, одним движением, открыл соседнюю дверь.

По длинному коридору на трехколесном велосипеде катался мальчишка лет четырех. Завидев черноволосого, он зарычал, подражая звуку автомобильного двигателя, и ринулся на мужчину, явно собираясь сбить его с ног.

Черноволосый отскочил в сторону, мальчишка ловко отвернул от стены и снова зарычал, норовя наехать на модные ботинки мужчины.

— Артем, у тебя совесть есть? — спросил черноволосый.

— Нету, — смешно ответил Артем.

— Оно и видно. Здравствуй, — мужчина полез в карман и достал из него маленькую шоколадку. — Держи!

Мальчик схватил шоколадку и надавил на педали, устремляясь в другой конец коридора.

— А мама где? — поинтересовался черноволосый.

— Нету, — снова ответил Артем.

В коридоре было три двери. Одна из них была опечатана, другая полуоткрыта, в замке третьей торчал длинный ключ.

Когда мальчишка скрылся за углом коридора, мужчина заглянул в полуоткрытую дверь. На полу и на широкой кровати, застеленной истертым китайским пледом, были разбросаны детские вещи. В углу около окна чуть слышно работал телевизор. На телевизоре, свесив хвост и закрыв глаза, лежала большая персидская кошка.

Черноволосый повернул длинный ключ в замке, вошел в свою комнату. В комнате было пустынно: узкий шкаф, полутораспальная кровать с деревянными исцарапанными спинками да крохотный столик со стулом у окна. Мужчина запер дверь и приблизился к зашторенному окну.