Книга А этот пусть живет... - Валерий Ефремов

— То есть пол в гараже засыпан гравием? — быстро спросил Сбитнев.

— Да. И на нем имеются следы протектора. Учитывая, что ночью прошел легкий дождь, то…

— Ты Поршневу пробу грунта именно из гаража принес? — перебил лейтенанта Сбитнев.

— Нет, из квартиры Александры Ликиной.

— Вот как? — озадачился начальник РУВД. — Ну, переходи к актрисе, если по гаражу у тебя ничего больше нет.

— Добавить по гаражу действительно нечего. Что касается актрисы, то напомню: в первой половине вчерашнего дня она находилась в старых кварталах — там, где, по всей видимости, и произошло криминальное событие, правда, несколько позже…

— Да-да, помню, — отмахнулся Сбитнев. — Ее там Козлов и подобрал. Давай дальше.

— При нашей с ней беседе Ликина вела себя достаточно скрытно и вместе с тем нагло: мол, если у вас на меня ничего нет, так и не суйте нос в мои дела.

— Ну и что? Какой из этого ты делаешь вывод?

— Я просто хочу отметить, что Ликина определенно нервничала в разговоре. И ей это трудно было скрыть, хотя она и актриса. — И Курский несколько ироничски, вспомнив утренние слова Сбитнева по поводу Козлова, добавил: — Пусть и не народная.

Полковник правильно оценил эту реплику как выпад в свой адрес, но виду не подал:

— Ну а что со следами в ее квартире?

— Квартира была только что, но довольно небрежно убрана. Так, с поверхности мебели хозяйка не удосужилась даже стереть пыль. Похоже, что поспешно уничтожались следы пребывания в квартире некоего постороннего лица. Частицы почвы, которые я принес криминалистам, были сметены в угол, их даже не успели убрать.

— Ну, хорошо, а из гаража ты что-нибудь для лабораторного анализа принес?

— Я думаю, туда лучше послать ребят из отдела капитана Поршнева. Пусть снимут пальчики, сфотографируют следы протектора — в общем, проведут криминалистические процедуры по всем правилам.

— А следы крови ты в гараже не обнаружил?

— Может, они и есть в небольшом количестве. Но искать их надо аккуратно, не затаптывая при этом следы пребывания других лиц. Пусть данным вопросом занимаются все-таки криминалисты — их хлеб в конце концов. Потом они могут и тайник в козловском гараже исследовать: вдруг там какой след остался.

— Хорошо, — задумчиво произнес Сбитнев. — Правда, Козлов уже на свободе. Ну, не столь важно… А то, что ты притащил в пакетике к Поршневу, уже исследовано. В этой землице оказались следы мелкого гравия. У нашего покойника на подошвах его летних ботинок обнаружен схожий по составу субстрат.

— А у Козлова? — быстро спросил лейтенант. — Его ботинки исследовали?

— Естественно, — слегка нахмурился Сбитнев. — Или ты думаешь, что я пытаюсь отмазать своего старого приятеля?

— Нет, но… Я хочу еще кое-что добавить по поводу господина Козлова: в его связке ключей есть один, который подходит к замку в гараже дипломата.

— Даже так? — поначалу удивился и даже, вполне очевидно, расстроился Сбитнев, но быстро нашел данному факту подходящее объяснение: — Видимо, дипломат оставил ему свой ключ как сосед соседу, что можно легко проверить. — После чего он победно объявил: — Так или иначе, гравия на подошвах обуви Козлова не обнаружено.

Наконец показался майор Васильев и пошел отмыкать сейф с боеприпасами.

— Что теперь делать собираешься? — спросил Сбитнев лейтенанта.

— На компьютере надо чуток поработать, — последовал немногословный ответ.

Оба офицера встали на огневой рубеж и принялись поливать огнем фанерные мишени.

Полковник размеренно стрелял с одной руки, аккуратно поразив силуэт «противника» в оба плеча, голову и грудь. Одна пуля ушла в сторону.

Курский стрелял тоже с одной руки, но только навскидку, причем оказалась поражена исключительно лобовая часть мишени.

— Серега, я у тебя все хотел спросить: почему ты садишь только в голову?

Курский усмехнулся:

— Это у меня рефлекс спецназовца. Несколько месяцев я в числе других учащихся готовился по программе спецназа, занимающегося освобождением заложников. Инструктор нас учил стрелять навскидку и только в лоб. Так быстрее и надежнее.

— Хм… Ну а в правое плечо навскидку попадешь?

— Сейчас попробуем.

Лейтенант дважды выстрелил, и обе пули, к удивлению полковника, ушли выше цели.

— Как это может быть, Серега?

— В плечо целиться надо: рефлекс стрельбы навскидку в эту часть тела у меня не отработан, — досадливо мотнул головой Курский.

— Тренироваться нужно, товарищ лейтенант, — усмешливо посоветовал Сбитнев. — У нас не спецназ: если насмерть кого застрелишь, неприятностей не оберешься.

Он старался внешне не выражать озабоченность и недоумение, возникшие у него после разговора с Курским. Сбитнев определенно ощущал: тот не рассказывал всего, что ему удалось выяснить в результате расследования, и такое поведение было лейтенанту совершенно несвойственно.

Кроме того, Курский, обычно сыпавший версиями по делу, сейчас не высказал вообще ни одной.

Что происходит, черт возьми? — мучился разного рода подозрениями Сбитнев, но считал, что вызвать лейтенанта на откровенность не удастся. Мальчик этот — очень упрямый и, если что-то задумал, будет придерживаться избранной тактики до конца.

Но такая ситуация Николаю Ильичу совершенно не нравилась, и он подумал, что самое время негласно подключить к делу сотрудников из знакомого ему частного детективного агентства, которые в свое время помогли Сбитневу разоблачить криминальную деятельность предыдущего начальника Малининского РУВД, да и позже не раз выручали полковника в трудных ситуациях.

Ну что ж, задумано — сделано: он позвонит в эту контору из своей машины. Пусть ребята подвалят в Малинино со своей чудо-электроникой.

— А что это Митин не приехал в тир? — спросил он у лейтенанта. — Разве ему мой приказ не передавали?

— Я за него не ответчик, — последовал сдержанный ответ: Курского продолжала угнетать навязанная ему Сбитневым роль двурушника, некоего специалиста по подсиживанию.

Как и предыдущий разговор с лейтенантом, этот ответ пришелся начальнику РУВД не по душе.

Оба офицера теперь вели стрельбу молча. Сбитнев заметил, что Курский продолжал палить по фанерным силуэтам только в лоб, и это стало его все более раздражать.

Только он собрался сделать подчиненному замечание, как зазвонил его мобильник.

— Сбитнев слушает… Твою мать!.. А кто обнаружил?.. Опять Фомичев!.. Ничего там не трогайте, я сейчас приеду! — Он разъединился и повернулся к лейтенанту: — Так в жизни не бывает. Это какой-то кошмарный сон…

3. Пенсионер Козлов

Открыв глаза и обнаружив себя лежащим на нарах, а рядом — небритого мужика, тяжело сопящего во сне, Козлов ужаснулся, но достаточно быстро сообразил: это не ночной кошмар, а продолжение всего того, что с ним приключилось накануне, начиная с проклятого гаишника, который без всяких оснований тормознул его на повороте с Раздольной улицы, и кончая заключением Павла Семеновича в изолятор временного содержания.