Книга Мокруха - Марк Хаскелл Смит

Запах не только вызвал у Моры отвращение, она им сама заразилась. Скоро ее кожа покрылась холодным, липким потом. Нервы напряглись, как натянутые до предела струны. Запах исходил от нее самой.

Но почему?

Чем она провинилась? Почему Дон обращается с ней, как с чужой? А вдруг именно такой он и есть на самом деле?

Дон вошел в комнату для допросов и протянул ей чашку горячего чая.

– Извини, что все так получилось!

Мора молча взяла чай. Говорить не хотелось.

– Проще всего перечислить все события с самого начала.

Она отпила чая.

– Ты в порядке?

Мора подумала, как ответить, и решила, что проще промолчать.

Дон посмотрел на нее с пониманием и любовью.

– Наверное, не стоило приводить тебя сюда. Прости!

Мора продолжала безмолвствовать, замкнувшись в себе.

– Знаешь, я просто застрял. Дело очень важное, но в нем появляется все больше необъяснимых обстоятельств. У меня остался единственный способ распутать этот клубок, проследив, как развивались отношения между тобой и мистером Ларгой.

Мора встрепенулась. Его откровенность частично избавила ее от оцепенения, вызванного страхом. Зато теперь она всерьез разозлилась.

Дон рисовал каракули в своем блокноте.

Мора отхлебнула чаю.

Дон сделал новую попытку.

– Ну, пожалуйста!

Мора не произнесла ни слова. Она старалась ровно дышать. Ее глаза хранили кроткое выражение, никак не выдавая гнева и негодования, растущих у нее в душе, пышущих испепеляющим жаром, грозящих выплеснуться наружу, будто выброс лавы из кратера вулкана Кракатау.

Под ее невозмутимым взглядом Дон беспокойно заерзал на стуле. Настала его очередь вспотеть. Мора решила заговорить.

– Мне нужен адвокат?

Под сокрушающим, весом в «бьюик», ударом чувства вины Дон согнулся, как дешевый импортный бампер.

– Ну, конечно же нет, дорогая! Об этом и речи быть не может! Ты же не арестована, ты даже не подозреваемая, просто… просто я думал… Прости! Я все испортил!

С ее лица не сходило бесстрастное выражение, но внутренне Мора торжествовала. Ей удалось повернуть против Дона его же оружие. Теперь она может из него веревки вить, заставить делать, что захочет.

– Тебе придется очень постараться, чтобы заслужить прощение!

В сладостном изнеможении Боб соскользнул с Фелисии, такой же мокрой от пота, как и он сам, и повалился на спину. Она перекатилась на бок и любовно посмотрела на него.

– О, Роберто!

Боб не сумел произнести ни слова, только погладил рукой ее кожу, нащупал пальцы и крепко сжал их.

Фелисия блаженно вздохнула, свернулась рядом с ним в клубочек и задремала. Где-то у нее в горле рождалось негромкое довольное урчание, как у сытого котенка. Боб чувствовал сбоку прикосновение ее грудей, мягкую тяжесть ноги, лежащей у него на бедрах. Ее тепло. Легкое, равномерное дыхание. Бег горячей крови под шелковистой коричневой кожей. Ему захотелось оставаться здесь, в постели, с Фелисией гораздо дольше, чем несколько часов, дней и даже месяцев.

Стоп! Внезапное озарение потрясло его. Ему хотелось оставаться с Фелисией всю жизнь, до самого конца! Он любит ее!

Ему хотелось жить с этой радостью так долго, насколько возможно. Пока не произойдет что-то неодолимое и не разобьет их сердца, разлучив навеки. Хотя Боб верил, что люди способны долгое время прожить счастливо вместе и расстаться по-доброму, если уж тому суждено случиться. Наверное, думать так наивно. Ну, и пусть!

Кажется, впервые в жизни Бобу по-настоящему повезло. До сих пор, на что бы он не положил глаз, будь то симпатичная девушка, хорошая вакансия, последний экземпляр коллекционного первого издания комиксов, все это каждый раз доставалось кому-то другому. Давно пора, чтобы и на его улице наступил праздник.

Но удача преходяща. Подтверждение этому встречаешь то и дело. Постоянно слышишь, что чье-то везение внезапно иссякло. Боб понимал, ему требуется нечто большее, чем везение. Он обязан сознательно обеспечить свое выживание в долгосрочной перспективе. Особенно, если хотел продолжать работать в этой новой для себя сфере деятельности.

Боб стал перебирать в уме способы самообороны, которые мог бы взять на вооружение. Первый и самый очевидный – научиться стрелять из пистолета. Но оружие обладает существенным недостатком. Оно имеет обыкновение выстреливать неожиданно. Слишком велика опасность ранить кого-нибудь случайно. За ношение с собой пистолета могут арестовать. И вообще, огнестрельное оружие вызывало у Боба неприятное чувство. Нет, это не для него.

Так же, как и холодное оружие. Орудовать ножом – слишком кровавый способ самообороны. Он мог бы обучиться кунг-фу или еще какому-нибудь смертельному боевому искусству. Надо посоветоваться с Эстеваном. Познать секреты выживания от старого профессионала.

С этой мыслью Боб провалился в сон.

Прошло несколько минут, прежде чем окружающий мир принял четкие очертания. Белые занавески, светящиеся в солнечном сиянии. Сотни дырочек на подвесном потолке. Их можно считать. У противоположной стены чья-то темная фигура перед телевизором. Звуки бейсбольного матча.

Одурманенный мозг плохо соображал. Мартин испытывал приятный кайф, очевидно, вследствие инъекции какого-то обезболивающего, и неприятное стеснение из-за того, что связан по рукам и ногам. Он с трудом приподнял голову.

Мартин увидел, что к внутренней стороне его предплечий подсоединены гибкие трубки. Через них из подвешенных сверху пластиковых мешочков в организм напрямую поступали питание, вода, лекарства, что угодно. Запястья были перехвачены широкими нейлоновыми лямками. Мартин попытался высвободить кисти, но это оказалось невозможно. Что дальше?

По мере того, чувства возвращались к нему, Мартин открыл для себя еще несколько неприятных ощущений. Во-первых, в горле пересохло дотакой степени, что, казалось, слизистая оболочка сморщились и растрескались, как выжженная солнцем земля. Голову в том месте, где этот долбанный Боб треснул по ней лопатой, терзала нестерпимая, острая боль. И в довершение ко всему – о нет, только не это! – ему ввели катетер в мочевой пузырь прямо через пенис.

– Воды!

Его ли голос произнес это слово? Если да, то это случилось помимо воли Мартина. Он не хотел выдавать себя, пока не обретет способность нормально соображать.

– Воды!

Действительно, хриплое карканье вырывалось изо рта Мартина.

– Пить хотите?

– Воды!

Темная фигура поднялась с места и приблизилась. Мартин безошибочно определил, что этот человек служит в правоохранительных органах. В руке он держал пластиковый стакан. Мартин приподнял голову и ухватил губами гибкую соломинку. Он медленно втягивал внутрь ледяную жидкость. Ничто – ни наркотики, ни секс, ни изысканная еда – ничто и никогда не доставляло ему подобного наслаждения!