Книга Зловещие латунные тени - Глен Кук

Я рассказал ей о предполагаемом празднестве.

– Это как раз то, о чем я только что говорила. Пусть он даже знает о нашем приходе, но если не отменит вечеринку, то все равно у нас будет преимущество.

Не отменит. Чодо даже богам не позволит вмешиваться в свои планы. Не такой у него нрав. – Не будем гадать. Увидим. Настроение мое с каждой минутой становилось хуже и хуже.

– Мы ничего не достигнем, сидя здесь.

– Точно. Вернусь через миг. Я прошел к Покойнику и взял камень-амулет, размышляя, сколько времени вмещает миг. Покойник на этот счет ничего не сказал. Поднявшись наверх, я вооружился как мог из своего изрядно обедневшего арсенала. На сей раз я взял обитую мягкой подкладкой шкатулку с флакончиками. Сейчас не время размышлять. Надо выполнять свой долг. Торнада поджидала меня в дверях кабинета. Ее глаза сверкали. Я помрачнел. Она еще раз схлестнулась с Покойником. Что теперь? Спрашивать я не стал.

Будучи по природе своей джентльменом, я открыл дверь и пропустил ее вперед. Дама есть дама, даже если она смахивает на Плоскомордого.

Переступив через порог, дама сказала:

– Постой.

– Что?

– Подожди здесь, – произнесла она, оглядев улицу.

Соскользнув по ступеням, Торнада побежала. На бегу она не выбрасывала в сторону колени и локти, как это делает большинство женщин.

Закрыв дверь, я прислонился к стене, борясь со сном и стараясь не думать о разлитой по телу боли.

Стук в дверь. Я выглянул в глазок. На меня смотрела Торнада. Она отступила чуть назад, чтобы я смог увидеть ее ухмылку. Я открыл дверь.

На ее плече висел карлик. Он был без сознания.

– Очень упорный маленький мерзавец.

– А?..

– Следил за домом. Подумала, что ты захочешь с ним потолковать, прежде чем мы пойдем на дело.

– Тащи его сюда. – Я прошел в комнату Покойника. – Эй, Весельчак! Посмотри-ка на это и скажи, что мы имеем.

«Карлика».

– У тебя острый глаз. Может, скажешь еще что-нибудь?

«Он следил за домом три часа. Послал его мой друг Гнорст. Я отправлю его назад с серьезным протестом».

– Прекрасно, отправляй. Зачем Гнорст это сделал?

«Полагаю, на тот случай, если ты найдешь Книгу Видений».

– Что еще?

«Его послали потому, что ему ничего не известно».

Естественно. Гнорст знал Покойника и не хотел, чтобы тот пропустил волосатого коротышку через свои жернова.

– Ладно, увидимся позже.

«Тебе удалось заключить мир со своей совестью?»

– Человек должен делать то, что обязан.

«Правильно», – насмешливо фыркнул он. Мое морализирование его всегда веселит.

Покойник, не терзаясь сомнениями, изрезал бы Чодо на мелкие куски.

– Я все сделаю, как надо. Альтернативы у меня нет.

Гора окаменевшего сала исторгла еще один смешок.

– Чодо сам поставил вопрос – он или я.

«У тебя нет необходимости искать оправдания. Этот день неизбежно должен был наступить. Ты и я знали об этом. Мистер Дотс и мистер Тарп знали. Мистер Краск и мистер Садлер знали тоже. Лишь ты, зная, притворялся, что это не так».

Конечно, я тоже, черт побери, все знал. Но я полагал, что это окажется схваткой один на один. Хороший парень против плохого.

«Береги себя, Гаррет».

– Постараюсь.

41

Оказавшись на улице, я пошел вслед за Торнадой, погрузившись в собственные мысли. Прошагав несколько кварталов, она спросила:

– Ты боишься?

– Да.

Я боялся и не стыдился этого. Тот, кто не боится Чодо, просто дурак. Или даже хуже.

– А я-то думала, что ты крепкий парень.

– На завтрак я пожираю гвозди и запиваю их кислотой. Затем для разминки даю пинок громовому ящеру. Черт возьми, я настолько крутой, что меняю носки не чаще раза в месяц. Но никакая крутость не поможет, если на тебя попер Большой Босс, а твой единственный друг не может вылезти из кресла, чтобы помочь.

Ее моя речь позабавила.

– Ты уверена, что знаешь, кто такой Чодо?

– Конечно. Нехороший старикан, – рассмеялась она. – Если мы его уделаем, это повысит мою репутацию.

– А его репутации ты не опасаешься?

– Бессмертным все едино не станешь. Я извлек из кармана маленькую шкатулку и еще раз осмотрел флакончики. Рубиновый, самый смертоносный, казалось, поблескивал сам по себе.

– Что это?

– Нечто, сохранившееся от прошлого дела. Может сгодиться.

– Не надо, не говори.

– И не скажу. От тебя можно ожидать, что ты трахнешь меня по башке и попытаешься их сграбастать. А так я хоть буду уверен, что ты не прикончишь себя, когда станешь с ними возиться.

– И чего ты всех подозреваешь?

– Это позволило мне дотянуть до зрелого возраста в тридцать лет. Куда, дьявол тебя побери, мы двигаемся? Мы тащимся на юг, вместо того чтобы шагать к северу.

– Я же тебе сказала, что кое-что придумала. Нам лучше появиться с той стороны, откуда нас никто не ждет.

– Каким образом?

– Я раздобыла лодку. Мы поднимемся по реке до Переката. Оттуда до владений Чодо мили четыре по холмам, в основном через виноградники.

Я застонал. Я и так еле волочу ноги. Все тело болит и ноет. Голова тоже. Я принял болеутоляющее, но оно помогло слабо.

– Похоже, моя гениальность тебя не потрясла?

– Ха. Знаешь, в чем главная сложность быть боссом, Торнада? Что бы ты ни делал, ты всегда окажешься не прав. Что бы ты ни предложил, твои подчиненные скажут, что это глупость и все можно сделать быстрее, дешевле и лучше.

Она рассмеялась:

– Я это заметила, работая на Истермана. Думала, что соображаю гораздо лучше его.

– Так как видела, что он продемонстрировал всю свою глупость, наняв тебя на работу.

– Ты здорово наловчился говорить приятное.

* * *

Лодка оказалась одной из тех, которые обычно используются для перевозки людей на восточный берег в район, иногда именуемый Нижним Танфером. Она принадлежала семейству полукровок, не возражавших грести против течения, если деньги будут выплачены вперед. Я заплатил и свернулся калачиком среди груза и парусины, закрыв глаза. Похоже, мне все-таки удастся немного вздремнуть.

Торнада, кажется, собралась последовать моему примеру. Старший паромщик тронул меня ногой. Его звали Скид, и ему было не менее сотни лет. Несмотря на возраст, Скид был бодр. Ничего удивительного, жизнь на реке полезна для здоровья. Я храпел, ворчал, всеми силами давая понять, что мои умственные способности не превосходят интеллекта черепахи. Приоткрыв один глаз, я спросил: