Книга Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко

— Надевайте наручники! — истерично прошипел совершенно раздавленный Шлезингер.

Охранники сняли с поясов висевшие на них наручники и стали надевать их друг другу. Последнему застегнул за спиной наручники сам шеф «Гаранта».

— Так, а теперь все к стене! — приказал Ростовский. — И ты, старая калоша, туда же! Серега, посмотри-ка у него в столе, так, на всякий случай — может, документы какие интересные найдутся или еще что?..

Симбирцев открыл ящики и порылся в них.

— Есть! — довольно сказал он, выуживая из верхнего ящика какую-то папку.

— Что это? — спросил Савелий.

— Похоже на приходно-расходные ордера. По ним можно узнать, кто дает им деньги или у кого они их сами вымогают, — пояснил Сергей и добавил: — Железная улика!

— Берем! — кивнул Савелий. — Все, теперь пошли.

— Может быть, поджечь эту шарашку? — предложил Ростовский, недовольный тем, что все произошло как-то уж слишком спокойно и без особого напряга, а кроме того, он продолжал злиться на Шлезингера за его хамское поведение.

— Зачем? — спросил Савелий. — Скоро эта, лавочка и так накроется. Причем навсегда. А ее хозяева сядут, и сядут надолго, в этом я уверен на все сто.

— Ну, тогда ты еще меня вспомнишь, гнида! — пообещал Гапур Шлезингеру. — Я постараюсь, чтобы твою засранную жопу на куски порвали в первой же КПЗ, в которой ты окажешься! А Гапур свое слово всегда держит! Пока, мразь!

Они вышли из кабинета и направились к лестнице.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — заметил Гапур, а Ростовский вдруг спросил:

— Послушай, братишка, что-то я никак не въеду: как это охранник на входе не заметил наше оружие, если он не свой?

— Пропустил, наверное, — отмахнулся Савелий.

При выходе им перегородили дорогу те, о ком они только что говорили: Шлезингер успел приказать, чтобы те попытались их задержать. Савелий специально выходил первым, нечто подобное и предполагая.

— А ну, стоять! — выкрикнул тот, что пропустил их с оружием, выхватив из кобуры пистолет.

— Хлопотно это, парень! — тихо отозвался Савелий и коротко ткнул беднягу концами соединенных пальцев в солнечное сплетение.

Глухо ойкнув, тот кулем повалился на бетонные ступеньки, а его напарник, увидев, что остался в одиночестве перед добрым десятком вооруженных людей, тут же отбросил в сторону свой пистолет и испуганно заорал:

— Я пас, братва! Меня уже здесь нет! — И тут же плашмя хлопнулся на землю, угодив лицом прямо в лужу перед входом.

Это всех ребят развеселило настолько, что они громко рассмеялись.

— Ну, вояки! — презрительно произнес кто-то из них.

— Там-то как было? — спросил один из телохранителей Гапура.

— Все в порядке, ребята, сами справились, — успокоил их Ростовский.

— Ну что, домой или отметить куда-нибудь? — спросил Гапур.

— Если только на часик, — взглянув на часы, отозвался Савелий, — дела еще есть…

XII. «Семья» зашевелилась

В элитном подмосковном поселке, где в уютных коттеджах обитали исключительно высокопоставленные члены правительства и президентской администрации, с безопасностью все было всегда в порядке. Милиция охраняла все подъездные дороги, а внутри самого поселка следила за порядком собственная Служба безопасности, руководство которой, кстати сказать, осуществлялось одним из жителей этого поселка — бывшим генералом Калошиным.

Плюс к уже упомянутой охране почти у всех хозяев двух — и трехэтажных коттеджей, которые свободно раскинулись под вечнозелеными кронами сосен, была еще и личная охрана, состоящая из двух-трех телохранителей.

Некоторые, особенно опасавшиеся за свои драгоценные жизни, имели по целому штату охранников, которые, сменяя друг друга, дежурили круглые сутки возле своего босса, сторожа его покой и безопасность.

Одним из самых охраняемых людей был банкир Александр Соломонович Долонович. Входя в первую десятку богатейших людей страны, банкир Долонович, как уже говорилось, старался держаться в тени.

— Не солидно как-то, — отвечал он просившим у него интервью журналистам,

— деловой человек должен быть скромен, да и чем я интересен публике? Я же не певец Киркоров!

Александр Соломонович считал, что не физическая сила, не внешние привлекательность и обаяние украшают настоящего мужчину. Его ценность определяется количеством денег на банковском счете.

«Больше дела — меньше слов!» — этот давнишний пионерский девиз с детства нравился бывшему талантливому физику.

Долонович всегда мало говорил, но много делал, постоянно приумножая свой капитал. Всем деловым людям была известна изощренная финансовая комбинация, которую Долонович провел через свой банк «Российский резерв» в середине девяностых годов.

В результате махинаций с облигациями внутреннего валютного займа (ОВВЗ) пятой серии-, которые Александр Соломонович обменял на казначейские налоговые освобождения (КНО) для газовой компании «Амера», а последние снова обменял на ОВВЗ, но уже седьмой серии, государственный бюджет России потерял около пятидесяти миллионов долларов.

Позднее, когда Александр Соломонович близко сошелся с окружением Президента и стал оказывать многочисленной «семье» финансовые услуги личного характера, взаимоотношения Долоновича и бюджета стали еще более интимными: не надо быть выдающимся экономистом, чтобы понять — банкир всегда оставался с немалой прибылью.

Пару лет назад на страницы многих центральных газет выплыла история о нашумевшей сделке с украинскими государственными облигациями, выпущенными в счет погашения долгов за поставки газа на Украину. Российское правительство разрешило «Газпрому» компенсировать свои потери из бюджета в счет межправительственного соглашения о строительстве Ямбургского газопровода путем зачета украинских облигаций. Компенсация из бюджета составляла восемьсот миллионов долларов!

«Газпром» внес в бюджет украинские облигации на эту сумму, хотя их реальная стоимость на тот момент составляла фактически едва ли не третью часть номинала. После чего «Амера» получила налоговые льготы на все восемьсот миллионов, плюс к тому ей же вернулась половина украинских облигаций в качестве компенсации по межправительственному соглашению.

Фактически налицо .было двойное финансирование из госбюджета, который потерял только на этой сделке порядка четырехсот миллионов долларов.

Человек, придумавший и осуществивший через свой банк эту операцию, был, как уже, наверное, догадался проницательный читатель, банкир Долонович.

Когда все это раскопали настырные журналисты, Генеральная прокуратура попыталась завести на Долоновича уголовное дело. Но благодаря его связям в высших правительственных кругах, Александр Соломонович не только вышел из воды сухим, но еще и стал более богатым.